Выпуск № 1 (206) | 1956 - страница 73

...Statt dass das Volk man kommen lässt, herab aus hoher Meisterwolk ihr selbst euch wendet zu dem Volk!
(...Вместо того, чтоб звать народ, вы сами вниз к нему, друзья, спускайтесь с облачных высот!..)

Да, с монсальватских заоблачных высей святого Грааля он спустился на «грешную землю». И какую же могучую, поистине антееву силу обрел гений Вагнера, непосредственно соприкоснувшись с жизнью простых людей! Какие звуки, краски и слова нашел он, чтобы прославить величие народа-творца, воспеть искусство, вдохновленное человеческой любовью, возвысить мудрость подлинного мастерства, изобличить косность и мелкую мещанскую зависть бездарного ремесленничества и весело посмеяться над ученым задором школярства!..

В образе Ганса Закса Вагнер видел проявление духовной красоты и силы немецкого народа. Художнической натуре Закса он противопоставил другого «мейстерзингера» — городского писаря Сикстуса Бекмессера — олицетворение тупой ограниченности и рутины.

Ева — артистка Р. Кёплингер

Погнер — артист Т. Адам

С беспощадным остроумием высмеял он этот тип самодовольного педанта и начетчика, для которого искусство — свод вызубренных правил и приемов (по ним он и наловчился «клеить рифмы и тона»). Сей пятидесятилетний «мастер» претендует на руку, сердце и приданое миловидной дочери ювелира Погмера — Евы, любящей молодого безвестного рыцаря Вальтера Штольцинга, пылкого «певца весны». Но мужем Евы может стать только мейстерзингер, победивший на состязании, а Вальтер вовсе не искушен в правилах искусства нюрнбергских мастеров пения, и завистливый Бекмессер усердно проваливает его на первом же испытании.

Среди собравшихся мейстерзингеров только Ганс Закс поддерживает Вальтера: чутьем истинного художника он сразу угадал в скромном рыцаре дар творческого вдохновенья. И старый мудрый Закс, сам давно мечтавший о Еве, решает смирить свою страсть и помочь талантливому, хоть еще неопытному певцу. Он посвящает его в тайны мастерства. И в праздник Иванова дня, на всенародном состязании мейстерзингеров Вальтер Штольцинг выходит победителем. Бездарный Бекмессер посрамлен и должен удалиться.

Торжествует искусство, прославляющее жизнь, любовь, весеннее цветение молодости. Это искусство народа, и оно вечно. Могучая, жизнерадостная тема мейстерзингеров, открывающая увертюру, венчает и ликующий финал оперы...

Магдалена — артистка А. Мюллер

*

Выдающийся советский режиссер С. Эйзенштейн (поставивший пятнадцать лет тому назад в Большом театре «Валькирию») писал, что «заповедью для каждого, кто хочет воплотить Вагнера на сцене», должны служить слова самого композитора о музыке:

— Она звучит, и то, что она звучит, пусть обнаружится перед вами на сцене.

Этот вагнеровский завет с великолепной последовательностью осуществлен в новой постановке «Мейстерзингеров». Творческий замысел композитора получил в ней достойное воплощение. Яркий реалистический спектакль словно озарен ослепительным блеском вагнеровой музыки — торжественной и веселой, лирически-задушевной и сосредоточенно-глубокой, остроумной и простодушно-лукавой, но всегда (в этой опере) дышащей здоровьем, плебейской силой, бьющим через край оптимизмом.

Своеобразная, богатая красками и смелыми контрастами симфоническая драматургия «Мейстерзингеров» очень убедительно раскрыта и дирижером Францем Конвичным и режиссером-постановщиком Максом Бурхардтом.

Увлеченно, с завидной артистической свободой ведет Фр. Конвичный эту монументальную оперу, которой, как обычно, дирижирует наизусть. Вот мастерство исполнения, позволяющее насладиться чудесами вагнеровской партитуры: в «плотной», полифонически насыщенной оркестровой ткани ухо чутко воспринимает филигранные линии характеристичных лейтмотивов, тончайшие сплетения мелодических голосов и тем, их драматургически точное развитие. Правда, временами оркестр «перекрывает» голоса певцов. И, чтобы добиться идеальной уравновешенности и прозрачности звучания всего спектакля, стоило бы оркестр опустить немного ниже (в новом берлинском театре, как уже говорилось, сделать это просто). Во всяком случав главное достигнуто: и оркестр и хор (хормейстер К. Шмидт) звучат чисто, стройно, выразительно и — что особенно важно подчеркнуть — органически слитно с развитием сценического действия.

Здесь, конечно, чувствуется твердая рука режиссера М. Бурхардта, талантливо разработавшего постановочный план спектакля в полном соответствии с творческим замыслом Вагнера и с его сценическими указаниями, сделанными в либретто и в партитуре. В том же направлении шла пытливая мысль художника Людвига Зиверта: его декорации хорошо гармонируют с музыкой, воскрешая дух эпохи, картины быта мейстерзингеров (особенно удачно оформлен второй акт — уличный перекресток в старом Нюрнберге), воссоздавая реальную обстановку и живую сценическую атмосферу для свободной, непринужденно

Давид — артист Г. Унгер

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Ева — артистка Р. Кёплингер

Погнер — артист Т. Адам

Магдалена — артистка А. Мюллер

*

Давид — артист Г. Унгер

Содержание