Часто меня спрашивают, чем я руководствуюсь, составляя свои программы, почему играю то или другое сочинение. К сожалению, не в человеческих возможностях сыграть все хорошее, что написано для фортепиано. Тут отбор происходит по иным принципам, тут многое решает индивидуальный вкус исполнителя. Не надо забывать, что исполнитель одновременно и музыкант и артист, а это далеко не одно и то же. Есть множество сочинений, которые я люблю слушать и высоко ценю, но у меня не возникает желания играть их. В то же время другие сочинения, быть может, и не всегда свойственные моему мироощущению, привлекают, заставляют ухватиться за них. В данном случае это влечение артиста, потребность перевоплотиться, раскрыть еще один новый для себя образ, довести его до слушателя.

Я думаю, что задача настоящего исполнителя — целиком подчиниться автору: его стилю, характеру и мировоззрению.

Меня, например, спрашивают, почему я играю Третью сонату Н. Мясковского? Думаю, что тут привлекает яркое воплощение субъективных настроений композитора, до боли остро выраженное чувство смятения.

Сонаты С. Прокофьева являются полной противоположностью упомянутой Сонате Н. Мясковского; из них особенно дороги мне Восьмая и Девятая. Восьмая соната — монументальное сочинение, по форме близкое симфонии, полное глубоких философских обобщений. Каждое исполнение этой Сонаты является большим событием в моей артистической жизни.

Исполнитель Девятой сонаты С. Прокофьева должен преодолеть немало скрытых, особых, лишь ей присущих трудностей. Светлая, интимно камерная по характеру, она таит в себе не сразу различимые богатства. Эта Соната, лишенная каких бы то ни было внешних эффектов, дорога мне чистотой и искренностью, с которой проявляется в ней авторский замысел.

Прелюдии и фуги Д. Шостаковича принадлежат к чрезвычайно сложным для исполнителя (равно и для слушателя) произведениям. В этом сочинении я вижу прямую преемственность традиций высокой классики. Эта классика по-новому воссоздана ныне Д. Шостаковичем в замечательном цикле прелюдий и фуг. Создание этого цикла — большое музыкальное событие наших дней.

*

Как исполнитель и как слушатель я также жду от наших композиторов новых музыкальных произведений, стоящих на уровне лучших образцов русской и советской классики. Такие произведения должны появиться и несомненно появятся.

Больше исканий

Ю. МИЛЮТИН

Недавно после одного прослушивания в Союзе композиторов завязался любопытный разговор. Вдоволь наслушавшись скучной, неинтересной музыки, которую автор и выступавшие по странному недоразумению называли «легкой», мы были, как говорится, «в раздумье тяжком». Обсуждение кончилось, нас осталось несколько человек. Сами собой возникли споры о судьбах нашего искусства, о песне, легкой музыке, оперетте. Спорили мы горячо. Наконец кто-то сказал: «Сдвинулось что-то вокруг нас, а мы никак не ухватим эти перемены».

Сдвинулось что-то... Да, это так. Если внимательно проследить за последними событиями нашей художественной жизни, то неизбежно придешь к одному общему выводу: кончился определенный период, наступил новый этап развития. Большие перемены произошли и происходят ныне во всем мире, в жизни нашей страны. Усиливаются, в частности, наши культурные связи с прогрессивными кругами зарубежных стран. Все это не может не влиять на развитие искусства. Шире, гибче, смелее становится подход к проблемам художественной формы. Все более требовательно относится к искусству наша советская аудитория, чей эстетический вкус непрерывно совершенствуется. Не учитывать происходящие перемены, не прислушиваться к настроению, к новым запросам масс — значит отстать от времени. За примерами такого отставания ходить недалеко: мы знаем, как веско нынешней осенью заявили зрители свое неудовлетворение работой театров.

То же и в музыке. Можно видеть, как перед лицом новых для нашего искусства задач некоторые композиторы, исполнители, целые коллективы растерялись, утеряв живое ощущение современности.

О том, что тормозит рост нашей музыки, было высказано много верных мыслей в статьях «Предсъездовской трибуны». Со своей стороны, я хочу разобраться в некоторых новых явлениях современной легкой музыки.

Мне вспоминается острая статья И. Дунаевского на эту тему («Советская музыка» № 6, 1955 г.). Он во многом верно писал о насущных проблемах массовых музыкальных жанров. К сожалению, вокруг статьи не развернулась боевая дискуссия. То есть споры были и сейчас еще ведутся, только они почему-то не получают отражения на страницах прессы.

Что скрывать, легкая музыка до последнего времени была у нас в загоне. Ею по-настоящему никто не интересовался. Даже наоборот, ей ставились всякого рода препоны. Существовавшие ограничения, ложные установки некоторых окопавшихся в кабинетах горе-руководителей надолго задержали ее развитие. Но вот, как писал И. Дунаевский, «открылись шлюзы» (добавим, что со времени написания статьи они открылись еще шире). Стремительно зашумел поток легкой музыки по радио и на эстраде, в массовом обиходе зазвучали фокстрот и танго, румба, блюз и другая танцовальная музыка, бывшая долгое время в немилости. В какой-то степени она даже несколько потеснила современную советскую песню.

Сам по себе факт большой активизации творчества и исполнительства в жанре легкой музыки — явление вполне естественное. Ведь для нашей молодежи давно уже потеряли смысл бесплодные споры на те-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

*

Больше исканий

Ю. МИЛЮТИН

Содержание