Выпуск № 11 (180) | 1953 - страница 30

Иным предстает Фарков в конце оперы. В его обращении к рабочим (в сцене забастовки) композитор отходит от прежнего интонационного склада. Но Д. Френкель останавливается на полпути, не сближая музыку Фаркова с интонационной сферой революционных песен, а поручая ему абстрактно призывную, риторическую мелодию. В результате образ Фаркова в решающий момент заметно обедняется.

Наибольшей цельностью отличается образ Прохора. В его обрисовке композитор всегда остается драматургом, постоянно стремится раскрыть разные стороны образа. Так, ария Прохора в четвертой картине выражает не только «широкий размах» его натуры, но одновременно и свойственные ему хищнические черты.

К сожалению, примеров такого рода в опере немного. Д. Френкелю больше удаются лирические излияния героев, нежели их образные, индивидуально законченные характеристики. Поэтому сравнительно лучшее впечатление оставляют отдельные эпизоды в партиях Дарьи и Анфисы. В речитативах же большей частью раскрываются только состояния, но не характеры, и, быть может, поэтому речитативы у разных героев так схожи. Например, в дуэте Прохора и Анфисы (четвертая картина) одну и ту же мелодическую фразу поет сначала Прохор («Тебя одну, тебя люблю, Анфиса»), а затем Анфиса — на слова, обратные по смыслу («Ты над моей любовью надругался»). Очевидно, композитор исходил здесь из сходства эмоциональных состояний героев (взволнованность), а не из их индивидуальностей. Есть и другие примеры, когда одна и та же музыка появляется в ситуациях, сходных лишь по общему эмоциональному состоянию, но не по драматургической функции.

Эти промахи непростительны; их нельзя оправдать и лирическим складом дарования Д. Френкеля. Ведь находит он в отдельных случаях индивидуально выразительные штрихи (образы Голована, Сохатых), умело используя песенные и танцовальные жанры народной и бытовой музыки. К сожалению, жанровые средства для обрисовки других действующих лиц применяются в опере слабо.

Не в полной мере использованы композитором и возможности оркестровой характеристики. Некоторые герои оперы (Фарков, Прохор Громов, Анфиса, Сохатых) имеют свои инструментальные лейттемы, звучащие иногда и в вокальных партиях. Однако не все они применены удачно и уместно в драматургическом отношении. Наиболее полно развита страстная, порывистая тема Анфисы. Через всю оперу проходит тема семьи Громовых — тяжеловесная, упорная и мрачная. Менее выразительна, к сожалению, тема Фаркова, слишком пассивная, неспособная к развитию и применяемая однообразно. К тому же эта тема не всегда обоснованно вводится в оркестровую ткань

В. Овчаренко (Анфиса) и В. Морозов (Прохор)

(она звучит, например, после гибели Федорова, когда рабочие выносят его тело; в то же время появление Фаркова в шестой картине сопровождается почему-то темой, которая ранее звучала в эпизодах, связанных с Прохором).

Необходимо заметить, что при всех этих недостатках оркестровая сторона оперы в общем отличается хорошим профессиональным уровнем. Содержательные симфонические вступления перед некоторыми картинами эмоционально вводят слушателя в действие. Оркестр играет большую роль в воссоздании психологической атмосферы событий, происходящих на сцене (особенно в первой и второй картинах).

Такова новая опера ленинградского композитора Д. Френкеля, созданная в творческом содружестве с Малым оперным театром. Музыкальный руководитель спектакля, главный дирижер театра Э. Грикуров принял участие в разработке музыкальной драматургии оперы.

Э. Грикуров хорошо ведет оперу, чутко раскрывая характерные для Д. Френкеля лирические эпизоды и в то же время смело подчеркивая и заостряя драматические моменты. Хотелось бы только, чтобы дирижер ярче выделил в песне каторжан, в арии Федорова и хоровой сцене шестой картины черты активной, мужественной силы и несколько оживил темп оперы в целом.

Режиссерская сторона спектакля привлекает стремлением к жизненной правдивости, богатству реалистических деталей. Однако не всегда постановщик А. Соколов поднимается над бытовым правдоподобием и учитывает специфику музыкального театра. В отдельных эпизодах — в хоре об Угрюм-реке, во время арии Федорова — введены излишние сценические подробности, идущие вразрез с музыкой.

Значительная доля в успехе спектакля принадлежит художнику Д. Попову. Написанные им в суровых и строгих тонах декорации гармонируют со всем строем музыки.

Несмотря на ограниченный количественный состав, хор справляется со своей трудной задачей (главный хормейстер Е. Лебедев, хормейстер Н. Шапиро). Характеристичны танцы второй картины (балетмейстер С. Заборский).

В спектакле «Угрюм-река», наряду с опытными исполнителями старшего поколения, участвует артистическая молодежь.

Большие творческие возможности показал в роли Прохора Громова молодой артист В. Морозов. Он музыкален, у него красивый голос, отличная сценическая внешность и — что самое важное — серьезное, требовательное отношение к своему труду. В его исполнении многое убеждает. Артист поет сдержанно и просто, подчеркивая в облике Прохора тяжелую, злую силу, слепое упорство, жадность и властность. В. Морозову предстоит, однако, еще работа над образом. В начале спектакля артист слабо выявляет в Прохоре черты «орленка» — широту натуры, энергию, жажду деятельности, а в конце недостаточно обнажает его смятение и яростную озлобленность.

В роли Фаркова выступает более опытный исполнитель Ф. Андрукович. Это серьезное достижение способного певца и актера. Он органично сливается с образом, чувствуя себя на сцене свободно, естественно. Фарков в исполнении Ф. Андруковича вызывает у слушателей искренние симпатии.

Уверенно ведет партию Анфисы В. Овчаренко. Этот образ переосмыслен авторами оперы (по сравнению с романом). Анфиса представлена глубоко страдающей женщиной, вызывающей сочувствие положительных героев оперы. Можно спорить о правомерности такого толкования образа, но надо признать, что артистка достигает в нем несомненной сценической выразительности.

Молодая артистка С. Баскова в роли Дарьи подкупает сердечностью, искренностью и вдумчивостью исполнения. Надо пожелать, чтобы С. Баскова научилась полностью владеть своими хорошими вокальными данными и обрела большую сценическую свободу.

Среди других артистов необходимо выделить Н. Бутягина, удачно выступившего в роли Данилы Громова, М. Довенмана, мастерски исполнившего небольшую, но выразительную партию тунгуса, и Д. Сильвестрова, создавшего колоритный образ Голована. Острыми штрихами, хотя и не без нажима, рисует фигуру Ильи Сохатых артист Ф. Бараев. В роли Петра Громова запоминается Л. Лентовский. Нельзя не отметить серьезную работу артистов Г. Ольшевского и Н. Сердечковой, выступивших в меру тех ограниченных возможностей, которые давали им небольшие и неяркие по музыке партии Федорова и Нины. Мало удался образ Нила. Бледно очерченный авторами оперы, он не выиграл и в исполнении артиста В. Юрченко.

Советский музыкальный театр получил новую оперу, плод длительной и напряженной работы творческого коллектива. Хотелось бы, чтобы свободный обмен мнений об этом произведении способствовал его совершенствованию и помог в дальнейшей работе над созданием новых содержательных, интересных опер.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

В. Овчаренко (Анфиса) и В. Морозов (Прохор)

Содержание