Выпуск № 1 (158) | 1952 - страница 14

его памяти. Народность такого произведения будет заключаться в том, что оно средствами музыки раскроет нечто новое, ценное, дорогое, волнующее советских людей и тем самым дополнит все то, что было им известно ранее из их жизненного опыта и из лучших и прославленных произведений искусства.

Вопросы народности искусства возникают, в частности, в связи с 5-й симфонией А. Артамонова. Взяв большую тему современности и широко используя народные песни, Артамонов явно неверно определил идейный замысел симфонии и вследствие этого неубедительно воплотил избранную тему в конкретном музыкальном звучании. Симфония задумана как монументальное оркестрово-хоровое произведение о великой стройке коммунизма — Волго-Доне. Программа всей симфонии и каждой из четырех ее частей, текст поэта А. Ситновского, основные музыкальные темы — все это претендует на стопроцентную народность, а на деле все это весьма далеко от нее.

Взяв за основу народные песни и образы, композитор трактует этот ценный материал обеднению, формально, не обогащая и не развивая его.

Многочисленные хоровые и сольно-вокальные эпизоды, играющие роль эпиграфов-заставок, своеобразных интерлюдий и финального апофеоза, призваны предельно конкретизировать содержание и замысел симфонии. Вначале эти эпизоды заинтересовывают и обнадеживают, но вскоре слушатель разочаровывается, убедившись в глубокой ошибочности замысла. Оказывается, оптимистически-героическая тема созидания трактована композитором в плане... старинного свадебного обряда (венчание славного вольного казака Дона Ивановича с Волгой-реченькой).

В первой части строители канала обращаются к Волге:

Мы к тебе пришли
От родной земли
Ветры буйные унять,
Степь в леса наряжать,
Волгу с Доном венчать.

Можно было бы надеяться, что авторы, оттолкнувшись от метафоры народной поэзии, сосредоточат свое творческое внимание на теме труда, на раскрытии образа советского народа-строителя. Ничуть не бывало! Авторов все больше занимает именно обряд венчания. И в конце второй части они взывают к тихому Дону:

Будет жить тебе одному;
Славный Дон Иванович!

Из дальнейшего выясняется, что сватовство увенчалось успехом:

Всем на радость мы сдружили
Волгу с вольным казаком...

В результате неверного, архаического замысла в произведении не раскрыто самое главное — пафос созидательного труда; эта тема заслонена стилизованными аллегориями, среди которых лишь отдельные фразы призваны напоминать, что речь идет не о седой древности, а о событиях нашей эпохи.

Становится обидно и за народное творчество, элементы и образы которого столь формально, механично взяты авторами, и за величайшую и важнейшую современную тему.

Старинное крестьянское творчество, гениальные образцы которого и поныне живут полной жизнью, составляя великую ценность и гордость нашего народа, — это поистине наше классическое богатство. Оно, несомненно, может быть с успехом использовано для воплощения самых ответственных современных тем. Но советский композитор обязан творчески развивать народные мелодии, темы, сюжеты, образы, в том числе самые древние. Нельзя в этом отношении отказываться от опыта русских классиков XIX века — Глинки, Даргомыжского, кучкистов, Чайковского, преподавших нам незабываемые уроки того, как надлежит на основе богатств старинной крестьянской песни создавать совершенные и подлинно современные произведения, устремленные по своему идейному смыслу, духу и содержанию вперед, рисующие широкие картины народной жизни.

Без учета и развития этого опыта мы оказываемся отброшенными далеко назад, в доглинкинские времена, когда композиторы лишь поверхностно копировали некоторые формы и интонации народного творчества без истинного и полного постижения заключенных в нем богатств. А ведь классики далеко не исчерпали всего разнообразия содержания и всех потенций русского народного песенного творчества! И в частности, донские казачьи песни, к которым обратил-

ся Артамонов, песни, известные нам и по сборникам Листопадова, и в живом исполнении казачьих самодеятельных хоров, представляют собой подлинные сокровища народной музыки, еще не разработанные композиторами. Какой это драгоценный материал для раскрытия идей и народных образов современности! Изучить, в каком направлении сам народ развивает и обогащает свои вековые традиции, свой музыкальный опыт, каково соотношение между старинными и современными чертами в народно-песенном творчестве, — вот задача, которую обязан поставить перед собой каждый композитор-профессионал, обращаясь к разработке народного творчества.

Именно потому, что указанная задача не была поставлена Артамоновым в предпринятой им работе, он не сумел найти пути верного использования народных тем и образов, не сумел убедительно воплотить тему строительства Волго-Дона. Профессиональные дефекты произведения, в частности недостатки развития и бедность гармонического языка, являются следствием пассивного, фотографического подхода к старинному народно-песенному материалу. Непрактично используется автором громадный арсенал привлекаемых исполнительских средств, в частности хор и солисты.

Если же говорить о предельной непрактичности, мешающей композитору естественно, просто и точно высказать свои мысли, то пальму первенства придется отдать квартету Попова. В этом квартете немало талантливых музыкальных фрагментов, убеждающих своей красотой и искренностью. Но они с трудом пробиваются сквозь множество неоформившихся мыслей, возникающих и затем отбрасываемых характеристик. Стремясь во что бы то ни стало создать громадное полотно и поразить слушателей значимостью произведения, автор, однако, не подкрепляет свою претензию подлинным знанием жизни. Истинный замысел его «сверхмонументального», подавляющего своим мнимым глубокомыслием произведения (квартет длится не менее часа!) так и остается неясным для слушателя. Во всяком случае, музыка квартета никак не соответствует его словесной программе. Что общего между фрагментарной, изобилующей отступлениями первой частью и идеей борьбы сил прогресса с силами реакции? Разве лишь то, что наряду с отдельными выразительными, эмоциональными кусками музыки здесь звучат темы грубые, непривлекательные, угловатые... Неясно, какое отношение имеет подавляющая своей претенциозностью музыка третьей части к объявленной автором программе («Размышление о возглавляемой нашим народом борьбе человечества за раскрепощение»).

Г. Попову следует стремиться к более ясному и точному выражению своих мыслей. В музыке квартета ощущается и большая разностильность. Рядом с фрагментами в народном, национальном стиле звучит музыка, отдающая нейтральной салонностью; рядом с эпизодами, пленяющими своей поэтичностью (а такие эпизоды имеются во всех частях!), вдруг неожиданно появляются куски жесткой, грубой музыки, находящейся за гранью прекрасного.

Несомненно, что струнный квартет как ансамбль инструментов использован Поповым во многом не по назначению. Композитору явно тесно в рамках выразительных возможностей квартета, и он нещадно злоупотребляет двойными нотами, октавами, аккордами. Но если композитор ставит перед собой оркестровые задачи, то и надо писать для оркестра; зачем же заставлять квартет пытаться подменить оркестровую звучность?

Нельзя не вспомнить, что это отнюдь не первое проявление какой-то нарочитой непрактичности у Попова: написав в свое время 3-ю симфонию для струнного оркестра, он местами заставил смычковые инструменты подражать возгласам тромбонов и дроби барабанов, а позднее, создав свою хоровую симфонию, где много по-настоящему хорошей и красивой музыки, он не подумал о том, что в природе нет такого хорового коллектива, который смог бы пропагандировать эту сложнейшую партитуру на 65–67 минут звучания! Все эти ошибки композитора, безусловно, должны быть квалифицированы как рецидивы формализма. Хочется обратиться к Гавриилу Попову с призывом: не надо кабинетной гигантомании, больше заботы о естественности и завершенности музыкальной мысли, больше живого внимания к исполнителям и слушателям, которые хотят получить от музыки радость непосредственного эмоционального восприятия!

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание