Выпуск № 1 (158) | 1952 - страница 19

тельского стиля ансамбля под управлением В. Кнушевицкого с его джазовыми приемами, пристрастием к грубым контрастам и крикливым, резким переходам. Репертуар этого ансамбля в основной своей части также вызывает энергичный протест. Какая же это «легкая» музыка? В ней нет изобретательности, изящества, легкости и красоты. Надо протестовать против таких опусов, как «Белорусская рапсодия» Кнушевицкого, где поэтичные и грациозные народные темы подвергаются нарочитому огрублению.

Вообще же нам предстоит очень серьезно подумать над, видимо, совсем не легкими и далеко еще не решенными проблемами легкой бытовой музыки. Перед композиторами, пишущими музыку для эстрадных оркестров, оркестров народных инструментов, духовых оркестров, открыто широкое поле деятельности: перед ними поставлена благородная задача воспитания вкуса широких народных масс. Эта задача пока решается неудовлетворительно, о чем говорят программы не только вечера песни, но и концерта из произведений для духовых оркестров.

Программа эта, в целом чрезвычайно бледная и неинтересная, показала, что духовая секция Союза композиторов работает не совсем по своему прямому назначению. Отмечая достоинства лишь двух произведений — Н. Иванова-Радкевича и В. Мурадели, надо признать, что секция, видимо, стесняется того, что важной задачей духовых оркестров является пропаганда легкой «садовой» музыки, музыки гуляний, уличных народных празднеств и демонстраций, музыки бытовых танцев, не говоря, конечно, о специальном обслуживании Советской Армии. К написанию подобной музыки надо привлечь побольше талантливых композиторов-мастеров; нужно в короткое время добиться того, чтобы советская легкая массово-бытовая музыка для духовых оркестров благодаря своей жизнерадостности, изяществу, красоте, связи с богатейшей стихией народного танца смогла хоть немного потеснить традиционных Зуппе и Вальдтейфелей. А ведь уровень мастерства этих «садовых» композиторов, не говоря уже о таком блестящем мастере, как Иоганн Штраус, еще далеко не достигнут нашими композиторами, пишущими для духового оркестра.

Это, разумеется, не значит, что для духовых оркестров не следует писать произведений крупной формы или что для них нельзя перекладывать симфонические увертюры, фантазии, а в иных случаях даже целые симфонии. Наоборот, отдельные монументальные произведения обязательно должны быть создаваемы; больше того, они должны составлять неотъемлемую часть репертуара лучших, показательных духовых коллективов нашей страны. Но сложные произведения крупной формы, рассчитанные на редкие, единичные исполнения, не должны отвлекать внимания композиторов от решения главной задачи — создания разнообразной, богатой, яркой бытовой музыки. Лишь успешно решая эту главную задачу, мы будем развивать дальше и монументальные духовые жанры.

Не слишком благоприятное впечатление оставила и специальная программа, составленная из музыки для детей и юношества. Правда, следует учесть те трудности и неполадки, которые возникли в процессе организации этого концерта. Однако и сами произведения, исполненные на пленуме, дают серьезный повод для постановки ряда принципиальных вопросов, связанных с созданием музыкальной литературы для детей. Дело в том, что многие «детские» композиторы на практике придерживаются какой-то чрезмерной специфичности в своем жанре, вводят слишком много ограничений, якобы свойственных детской музыке. В результате то, что преподносится нам под видом музыки для детей, зачастую является просто слабым, нарочито обедненным, ограниченным по размеру, форме, мелодии. Увлекаясь задачами изобразительными, иллюстративными, многие «детские» композиторы ограничиваются, собственно говоря, выписыванием фона, на котором нет главного. Концерты, составленные из таких произведений, скучны и для взрослых, и для детей.

Алексей Максимович Горький справедливо говорил, что для детей надо писать так же, как и для взрослых, но только еще лучше. Это в полной мере относится к детской музыке. Пока же детская аудитория, безусловно, с большим восторгом примет некоторые симфонические произведения «для взрослых» — «Камаринскую» Глинки или «Испанское каприччио» Римского-Корсакова, чем специальные произведения для детей — «Времена

года» Г. Фрида и «Гуси-лебеди» Т. Попатенко, сочинения скорее иллюстративного плана. Надо серьезно развивать такие жанры советской музыки, которые могли бы захватить детей своей чистотой, элементами поэтической сказочности, изобразительностью и в то же время были бы столь полноценными, чтобы представлять интерес и для взрослых.

Сказанное, разумеется, не снимает задачи создания инструктивно-педагогической литературы для детей-исполнителей, для учащихся, создания песен, рассчитанных на исполнение самими ребятами.

Заканчивая обзор произведений, включенных в программы концертов пленума, следует особо подчеркнуть настоятельную необходимость всемерного повышения требований, предъявляемых творчеству наших композиторов, побуждая последних совершенствовать идейно-художественное качество создаваемой музыки, углублять ее народные черты. Не следует канонизировать достоинства даже лучших произведений, которые, нужно надеяться, будут жить долгой жизнью, пользуясь успехом и признанием народа. Односторонне апологетическое отношение, как учит опыт, играет лишь отрицательную роль и для авторов, и для всей советской музыки. Тем более, что ее сегодняшнее состояние отнюдь не порождает благодушия и успокоения. Ведь множество важнейших задач или еще не решено, или решается медленно, неуверенно, с ошибками и многочисленными трудностями. Необходимо мобилизовать все наши силы и привести их в боевую готовность для успешного наступления в борьбе за качество советской музыки. Надо в полной мере осознать все трудности, стоящие на пути выполнения великой и благородной программы, поставленной перед нами народом и большевистской партией. Облегченное решение задач, вытекающих из этой программы, недопустимо. Высоты реализма не могут быть завоеваны в порядке самотека.

Ныне перед нами поставлена цель полного преодоления формализма и его последствий в сознании, в творчестве, в мастерстве композиторов. И, стремясь к достижению этой цели, мы должны не только бороться с атональностью, какофонией, сумбуром. Такая негативная борьба у нас уже в основном проведена. Но сейчас перед нами стоит задача более сложная — задача утверждения большого содержания, овладения реалистическим мастерством. Решение этой задачи несовместимо с обедненным, примитивным, поверхностным отражением жизни, с компромиссами в вопросах идейности и мастерства. Партия учит, что в искусстве борются два антагонистических направления. Нет и не может быть какого-то третьего, промежуточного! Все, что несет в себе примитивность, бессодержательность, бедность, элементы упрощенчества и натурализма, чуждо реалистическому, полнокровному искусству.

А между тем многое в творчестве наших композиторов еще не подымается до высот подлинного реализма, не отвечает критериям высокой идейности и мастерства. Как часто приходится сталкиваться с обедненной трактовкой проблемы народности, внешним, формальным следованием классикам вместо творческой учебы у них! Нет нужды, что безоговорочно плохих произведений на пленуме было показано не так уж много. Но ведь подавляющее большинство написанных в 1951 году произведений осталось за пределами пленума. А сколько там плохой, неполноценной, никчемной музыки! И как немного еще у нас произведений глубоких, полноценных, эмоциональных, радующих правдивостью и глубиной содержания, неоспоримыми эстетическими качествами, красотой и изяществом!

Все это свидетельствует о том, что неисчерпаемые резервы советской музыки не приведены в действие, что таланты и силы наших композиторов еще не мобилизованы и не направлены должным образом. Это свидетельствует о глубоких дефектах в работе творческой организации — Союза советских композиторов и, прежде веет, о слабости идейно-теоретической воспитательной работы, об отсутствии творческих дискуссий.

Мы должны решительно осудить порочные методы работы творческих комиссий ССК, ответственность за неудовлетворительное состояние которых лежит, разумеется, в первую очередь на Секретариате ССК. Так руководить творчеством, как доныне, дальше нельзя.

Надо признать, что критика и самокри-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание