власти казанских ханов на народы Среднего Поволжья» и не подчеркивает, что присоединение к России было для этих народов освобождением от ханского гнета. Ничего не сказано также и о враждебной политике ханов по отношению к Московскому государству.

Правильно указывая, что Великая Октябрьская социалистическая революция освободила народы от национального гнета, проф. Беляев во многих случаях не показывает связей, существовавших в прошлом между национально-освободительным движением нерусских народов и рус ским революционным движением.

В программе проф. Беляева не проводится последовательно ленинско-сталинское учение о двух культурах каждой 'буржуазной нации. Выдвигая этот тезис во введении и пытаясь проиллюстрировать его в некоторых разделах программы, проф. Беляев тем не менее во мнопих случаях оказывается в плену буржуазной теории единого потока. Он не делает различия между передовыми, демократически настроенными акынами (Махамбет Утемисов) и выразителями реакционных воззрений (Нысенбай, Досхожи) в Казахстане, между народно-демократическим эпосом «Кер-Оглы» и реакционно-феодальным эпосом «Деде Коркут» в Туркмении. Проф. Беляез умалчивает о классовом расслоении ашугов (гусанов) в Армении, об исторической судьбе ашугов Азербайджана, вытесненных из придворного быта ханенде и связавших свою судьбу с народом, и т. д. В разделе, посвященном татарской музыке, упоминая об исторических песнях времен взятия Казани, автор не пишет о наличии среди них ханских песен, выражавших захватническую феодальную идеологию.

Указывая во введении на необходимость борьбы против «фальшивой бесстрастности и объективизма буржуазной музыкально-фольклорной науки, на деле ведущих к консервации чуждых народу и отживших явлений», проф. Беляев, как мы видели, сам отдает дань бесстрастности и объективизму. Поэтому-то в программе и отсутствует критика буржуазно-националистических ошибок в вопросах музыкальной культуры. Больше того, ряд буржуазно-националистических извращений, вскрытых за последнее время нашей партийной печатью, находит прямое отражение в труде проф. Беляева (уже упоминавшееся восхваление Кенесары Касымова, высокая оценка эпоса «Деде Коркут», воспевающего захватнические набеги огуэских племен на мирные народы Закавказья, некритическое отношение к шаш-макомам в Узбекистане и пр.).

Ошибки подобного рода типичны и для разделав, посвященных профессиональной музыке Эти разделы являются незначительным довеском к описаниям народного творчества. Изложены они суммарно, общо, лишены четкой исторической периодизации, не раскрывают особенностей музыкальной культуры народов, создавших свои композиторские школы еще до Великой Октябрьской революции. В частности, совершенно не охарактеризовано творчество таких выдающихся национальных композиторов, как Комитас, Гаджибеков и другие.

Проф. Беляев в ряде случаев не показывает тесную связь передовых деятелей национальных музыкальных культур с русским демократическим музыкальным искусством, умалчивает об огромной роли русской классической музыки в формировании национальных музыкальных культур.

Таким образом, даже приведенный, далеко не полный перечень ошибок и недостатков программы курса истории музыки народов СССР свидетельствует о том, что программа эта не отвечает предъявляемым к ней серьезным требованиям. Кафедра истории русской музыки Московской консерватории поступила правильно, поставив вопрос о прекращении лекций по этому курсу до коренной переработки программы автором. Вместе с тем кафедра дала проф. Беляеву ряд указаний о характере и направлении переработки программы. Но мы думаем, что без активного, постоянного участия коллектива специалистов полноценная программа не может быть создана. Необходимо, чтобы ГУУЗ Комитета по делам искусств СССР собрал в самое ближайшее время совещание педагогов, работающих над проблемами музыкальной культуры народов СССР; на этом совещании должны быть обсуждены все важнейшие вопросы, связанные с построением данного курса.

Без помощи коллектива невозможно охватить и критически осмыслить весь богатейший материал, касающийся истории народов, развития их художественной культуры и музыкального творчества.

К. Успенская

Заметки хоровика

Существует тесная взаимосвязь между песенным творчеством советских композиторов и состоянием массовой певческой культуры. По состоянию массового музыкального быта можно судить о творческих успехах советских композиторов — создателей массовых песен. А положение в области массовой бытовой певческой культуры внушает серьезные опасения. Об этом говорят некоторые наблюдения над песенным бытом, проведенные за последнее время группой музыкантов в г. Москве и Московской области ¹.

Приходится с сожалением отмечать, что на празднествах и молодежных вечерах стали реже звучать хоровые многоголосные песни. Если в художественной самодеятельности наблюдается большой рост хоровой культуры (о чем свидетельствуют многочисленные смотры, праздники песни), то массовое пение на демонстрациях очень часто сводится к обедненной унисонной манере.

Какие песни наиболее часто исполняются сейчас в массовом быту? Товарищами, проводившими наблюдения, зафиксировано около двух десятков песен. Назовем наиболее часто встречавшиеся. Это «Гимн демократической молодежи» и «Россия» А. Новикова, «Ой, туманы мои, растуманы» В. Захарова, «Москва — Пекин» В. Мурадели, «Полюшко» Л. Книппера, «Под звездами балканскими» М. Блантера, «По долинам и по взгорьям» А. В. Александрова, а также народные песни «Ермак», «Тонкая рябина», «Распрягайте, хлопцы, коней» и ряд других.

Новые советские песни в большинстве своем исполняются одноголосно, в то время как «По долинам и по взгорьям», «Ермак» и другие народные песни поются на два голоса, а иногда и больше.

Известно, что Постановление ЦК ВКП(б) об1 Эти наблюдения велись тт. А. Колосовым, Г. Поздняковым, В. Кочетовым, Н. Малковичем и автором этих строк на демонстрациях в Москве и Подольске, а также на общественных вечерах молодежи и массовых гуляньях.опере «Великая дружба» указывало на пренебрежительное отношение части композиторов к хоровой музыке, отказ их от многоголосной музыки и пения, увлечение унисонным пением; все это противоречило музыкально-песенному строю, свойственному русскому народу, вело к обеднению и упадку музыки.

Указания ЦК ВКП(б), направленные к повышению идейного и художественного уровня советской музыки, не всегда учитываются компоаиторами-песенниками.

В подавляющем большинстве массовые песни пишутся одноголосно, в расчете на сольное исполнение в сопровождении фортепиано или эстрадного оркестра. Даже лучшие песни последних лет, рассчитанные на массовое пение, — такие, как «Гимн Международного Союза студентов», песня «Москва — Пекин», «Песня борцов за мир» В. Мурадели, написаны по существу одноголосно. Являясь по своим художественным качествам бесспорным достижением, такие песни все же не удовлетворяют требованиям массового пения.

Под массовой песней в нашей стране издавна подразумевается прежде всего хоровая песня, исполняемая народом многоголосно; многие лучшие, любимейшие песни поются обычно со всеми особенностями, свойственными русскому херовому пению. Это не означает, конечно, что песни одноголооного склада вовсе не бытуют в народном обиходе. Мы знаем очень популярные унисонные песни гимнического или народно-бытового характера. И все же этот тип песен не характерец в целом для национальной хоровой культуры русского народа.

На демонстрациях в первые годы революции повсеместно исполнялись такие песни, как «Смело, товарищи, в ногу», «Расстрел коммунаров», «Дубинушка», «Мы куанецы» и другие, тесно связанные по своему содержанию с жизнью и борьбой революционного народа. Эти песни строились на интонациях и ритмах, бытующих в народно-песенном творчестве; по своей природе они многоголосны, удобны для массового хорового исполнения без инструментального сопровождения. Эта народная хоровая традиция была продолжена сперва в лучших песнях Д. Ваоильева-Буглая и А. Давиденко, а позднее в целом ряде песен A. В. Александрова, В. Захарова, А. Новикова, B. Соловьева-Седого, И. Дунаевского, М. Блантера, С. Туликова и других.

Однако на протяжении 30-х и особенно 40-х годов многие композиторы стали постепенно отходить от традиции создания песен для массового хорового исполнения. Все большую роль в песнях приобретает фортепианное сопровождение, без которого песни подчас звучат бедно.

Многие песни утрачивают национальную интонационную основу, а вместе с ней и многоголосную природу, свойственную русскому народному хоровому пению.

Назовем в качестве примеров такие типично одноголосные по своей природе песни, как «Студенческая» и «Песня о далеком друге» И. Дунаевского, «Песня о краснодонцах» и «Протрубили трубачи тревогу» В. Соловьева-Седого, «Солдаты мира» Л. Бакалова, «Дай руку, товарищ далекий» С. Каца. Между тем тематика этих песен, отображающая борьбу за мир или героизм советской молодежи, в особой степени требует именно коллективного, хорового выражения.

_________

¹ Эти наблюдения велись тт. А. Колосовым, Г. Поздняковым, В. Кочетовым, Н. Малковичем и автором этих строк на демонстрациях в Москве и Подольске, а также на общественных вечерах молодежи и массовых гуляньях.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

К. Успенская

Заметки хоровика

Содержание