Выпуск № 12 (157) | 1951

Подобные восхваления идейно неполноценных, слабых произведений идут вразрез с мнением советской общественности, ведут к недопустимому снижению требований, наносят непоправимый вред развитию нашего искусства.

«Всякое ложное произведение, восхваленное критиками, есть дверь, в которую тотчас же врываются лицемеры искусства», — говорил когдато Л. Н. Толстой. И действительно, мы очень часто наблюдаем, как либеральное отношение критики к недостаткам и порокам отдельных музыкальных произведений рождает новые творческие неудачи, содействуя общему снижению критериев.

Следует признать, что в нашей музыкальной среде все еще не изжита критика приятельская, рекламно-захваливающая, всепрощающе мягкая и нетребовательная. В самое последнее время на обсуждении весьма ошибочной симфонии № 3 Б. Лятошинского на 6-м пленуме Правления Союза композиторов Украины некоторые члены ССК (Е. Юцевич, П. Поляков) пытались ослабить критику этого произведения, объявить его чуть ли не великим достижением патриотического искусства, равным... хору «Славься» из оперы Глинки «Иван Сусанин» или песне Александрова «Священная война». С либерально-половинчатой оценкой этой явно формалистической симфонии выступила музыковед М. Крохмаль-Орябинская. В Грузии во время обсуждения новых произведений в октябре текущего года музыковед П. Хучуа расточал чрезмерные похвалы оратории Г. Киладзе «Юность вождя», изобилующей недостатками формы и идейными ошибками.

В настоящем номере журнала публикуются материалы о националистических извращениях в деятельности казахского музыковеда А. Жубанова, чья книга по истории казахской народной музыки пронизана откровенно реакционными, вредными идеями. Такая книга могла появиться только в результате гнилого попустительства местной критики, в атмосфере некритического отношения ко всей деятельности А. Жубанова, занявшего ряд руководящих постов в музыкальных организациях республики и мешавшего росту молодых кадров музыкантов.

Наряду с критикой приятельской у нас встречается критика безответственная и профессионально не обоснованная, не опирающаяся на данные глубокого и тщательного анализа музыкальных произведений. Подобная критика «с наскоку» — по первому случайному прослушиванию, без предварительного знакомства с нотным материалом — сплошь и рядом ведет к скороспелым и несправедливым выводам о ценности того или иного произведения, дискредитируя высокие принципы критики и самокритики. Примеры такой критики очень часто дает практика наших твопческих секций и комиссий.

Недавно в оперной секции ССК в Москве обсуждалась опера А. Спадавеккиа «Хождение по мукам». Ни один из многочисленных ораторов-музыковедов, выступавших на обсуждении, не удосужился предварительно ознакомиться с клавиром оперы (хотя произведение это сравнительно не новое — оно впервые показывалось в Союзе почти полтора года тому назад). Ни один из композиторов, имеющих опыт работы в оперном жанре, не выступил на обсуждении оперы. Большинство выступлений свелось к весьма общим, малодоказательным суждениям.

Правы многие наши композиторы, которые высказывают свою неудовлетворенность такого рода критикой, тоскуя по критике доказательной, научно обоснованной, способной обогатить и направить по верному руслу творческую мысль.

Примером поверхностных и бездоказательных суждений о советской музыке является статья Ю. Кремлева «На подъеме к реализму», опубликованная в восьмом номере ленинградского журнала «Звезда» за 1951 год. Автор статьи ухитрился на протяжении восьми страниц оценить

и прокомментировать свыше 150 произведений советских композиторов, созданных за три года. В ряде случаев эти оценки поражают своей поверхностностью и безапелляционностью. Что могут, например, дать композитору и рядовому читателю журнала такие наспех приклеенные ярлыкихарактеристики: «В скрипичном концерте А. Бабаджаняна слишком много внешних технических эффектов и риторики. Сух и невыразителен (за исключением певучих фрагментов второй части) фортепианный концерт А. Кереселидзе. Вял, однообразен и аморфен виолончельный концерт Р. Габичвадзе. Музыке популярного скрипич-ного концерта Д. Кабалевского (посвященного образу советской молодежи) подчас не хватает интонационного прямодушия и задушевности» и т. д., и т. п. Такой же стремительный галоп проделывает автор, обозревая новые симфонии, квартеты, сюиты и другие произведения. Самое же неприятное и опасное в статье заключается в утере пропорций: Ю. Кремлев раздает одинаковое количество скупых похвал и столь же скупых порицаний произведениям самой различной идейно-художественной значимости — 27-й симфонии Мясковского и фортепианным транскрипциям С. Кагана, «Кантате о Родине» Арутюняна и слабой кантате И. Финкельштейна. В результате такой критики действительные достижения советской музыки, большие идейные завоевания нашего искусства смешиваются с третьестепенными, незначительными явлениями. Получается, что «все кошки серы». Возникает ложная, обедненная картина нашей творческой жизни, в которой все, и хорошее и плохое, выглядит одинаково бесцветным при одинаково бесстрастной регистрации достоинств и пороков. Подлинная художественная критика, требующая гневного осуждения недостатков и страстной поддержки всего ценного и прогрессивного, подменена здесь равнодушным брюзжанием, способным лишь подорвать у широкого слушателя интерес к современной советской музыке.

Данная статья Ю. Кремлева типична своим крайне поверхностным и неразборчивым применением величайшего оружия критики в области искусства. Оружие это, пущенное в ход без достаточно продуманной и принципиально обоснованной идейной целеустремленности, может дать самые нежелательные результаты, принести вместо пользы существенный вред.

Не изжиты у нас и примеры критики разносной, уничтожающей, подменяющей доказательный анализ ошибок композитора оскорбительными, обидными для художника щелчками. Необходимая резкость и прямота подменяется в такого рода критике ненужной злостью и недоброжелательством. Так, на прослушивании нового балета в дирекции Большого театра один из участвовавших в обсуждении композиторов публично заявил, что музыка балета напоминает ему... «сопровождение к комическим фильмам Глупышкина». Московский музыковед К. Розеншильд, выступая на обсуждении новых произведений 1950 года. обнаружил в сюите Н. Богословского «Василий Теркин» изображение «банно-прачечного комбината», а героев «Польской сюиты» М. Вайнберга объявил «куклами в польских костюмах». Слов нет, оба эти произведения нуждались в критической оценке, но для доказательства их художественных недочетов необходимы были точные, профессионально обоснованные аргументы и аналитические данные, а не сомнительные фельетонные остроты.

Наши критики мало и редко общаются с композиторами, не спорят с ними по принципиальным творческим вопросам, не считают нужным встречаться с авторами анализируемых произведений, чтобы предварительно выяснить их замыслы и намерения. Из двадцати критиков, выступивших в печати по поводу оперы Д. Кабалевского «Семья Тараса», ни один не счел нужным предварительно побеседовать с композитором;

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание