ра, в том числе народное песнетворчество, на протяжении веков содействовали расширению возможностей словесного звукового языка, накоплению его богатств.

Однако общественная роль песнетворчества как естественной основы музыкальной культуры не ограничивается воздействием на звуковой язык, в частности на эстетические особенности языка — носителя мысли, орудия общественного сознания.

Песнетворчество с самого начала действует как существенная сила в общественной жизни. Оно входит в быт социального коллектива, оно сопровождает жизнь человека в труде и борьбе, в радостях и горестях. Недаром народные пословицы гласят: «Беседа дорогу коротает, а песня работу» или «Запоешь — все горе забудешь». Весь жизненный опыт человека как бы сконцентрирован в песнетворчестве, как части фольклора. В песнетворчестве любого народа отражена его живая история.

Наконец, следует отметить и ту большую роль, которую сыграла и продолжает играть песня в эстетическом воспитании людей. Говоря словами Маркса, только музыка могла создать музыкальное человеческое ухо.

Итак, с какой стороны мы ни подходили бы к важному вопросу о происхождении музыки, как и художественного творчества вообще, будучи верными диалектико-материалистическому пониманию действительности, мы неизбежно должны притти к рассмотрению роли общественного сознания, одной из форм которого является искусство. Но общественное сознание немыслимо без звукового языка; следовательно, развитие словесного звукового языка является важнейшим условием возникновения художественного творчества, оообенно фольклора, песни, а затем поэзии, драмы и прозы.

Нам думается, что вопрос о решающей роли звукового языка в общественном сознании, в частности в истории искусств, крайне важен для нас не только в плане историко-познавательном. Обширная область вокальной музыки — песня и романс, опера и другие жанры — немыслима без словесного материала. Здесь взаимосвязь и взаимная обусловленность музыки как искусства интонации и словесного языка как средства социального общения исключительно велики. Речь в данном случае идет не только и даже не столько о смысловом значении песенного текста, но и о словесной поэтике песни, о том эстетическом, что вносит в музыку художественное слово, умело употребленное композитором и донесенное певцом до слушателя. Неудача оперы «От всего сердца» была обусловлена, в частности, и плохим либретто: оно оказалось не только идейно порочным, но и антихудожественным. В нем сплошь и рядом выразительное художественное слово заменено набором пошлых или в лучшем случае серых фраз.

Б. В. Асафьев образно назвал музыку «ваянием образов на слуху». В вокальной музыке это «ваяние образов на слуху» достигается не одной лишь музыкой, но и интонируемым текстом. Следовательно, для нас вовсе .не безразлично, насколько художественен этот интонируемый текст и насколько его словесная ткань помогает создать убедительный художественный образ, несущий глубокую мысль и выражающий большие чувства. Сталинское учение о специфике и возможностях языка и в этом интересующем нашу обществен, ность вопросе дает ключ к правильному его решению.

О национальной системе интонирования

Б. УРИЦКАЯ

Одной из важнейших задач советского музыкознания является изучение народного музыкального творчества всех национальностей СССР.

Трудящиеся массы на протяжении всей истории человечества были создателями величайших эстетических ценностей — чудесного народного искусства, источника подлинной и неумирающей красоты.

Значение творчества трудового народа, как воплощения самых прекрасных чаяний народа, его стремления ж свободному труду, к познанию мира и овладению богатствами природы, всегда отмечалось классиками марксизма-ленинизма.

Постановления ЦК ВКП(б) по идеологическим вопросам, в особенности по вопросам художественной литературы, кино и музыки, являются выражением направляющей воли партии к развитию подлинно народного искусства советского общества, строящего коммунизм.

Изучение и популяризация народного музыкального творчества в наших условиях — .задача чрезвычайно почетная и насущная. К сожалению, в этой области сделано еще далеко недостаточно: в семье братских республик СССР есть народы, песни которых до сих пор не только не изучены, но даже не собраны в достаточно полных и научно разработанных изданиях. Между тем каждый из народов Советского Союза имеет свои неповторимые национальные особенности музыкального языка и вносит этим свою лепту в дело построения социалистической культуры.

Найти и научно определить эти неповторимые черты музыкального языка данного народа, составляющие национальную форму его социалистической по содержанию культуры, — первоочередная задача каждого музыковеда-фольклориста.

Подобное изучение в настоящее время облегчается благодаря трудам И. В. Сталина по вопросам языкознания. Глубина и ясность Сталинского анализа сложнейших вопросов общественной жизни будят научную мысль; перед советскими музыковедами возникает ряд важных вопросов, требующих неотложного разрешения.

1. Интонация как органическое свойство человеческой речи, то есть как неотъемлемая часть национального языка.

_________

1 Именно так обстоит дело с мордовской народной песней, над изучением которой работает автор данной статьи.

Интонация человеческой речи неразрывно связана с языком, ибо звук — это природная материя языка. Каждый национальный язык имеет, следовательно, свою речевую интонацию, то есть определенную высотную, тембровую и ритмическую систему интонирования при произнесении слов. Речевая интонация неотделима от национально конкретной речи. Слово всегда интонируется, даже если произносится мысленно. Речевая интонация развивается вместе с языком и по законам развития языка. Очень велико значение интонации в раскрытии смысла слов. От качества интонации, от ее высоты, окраски и ритма зависит подчас тот или иной смысл слова.

Интонации речи национальны, так как они являются непременным свойством языка. Они помогают общению, обмену мыслями между людьми; они понятны всему обществу и, следовательно, не могут быть отнесены к числу классовых категорий, так же как и язык. Конечно, в классовом обществе язык испытывает на себе влияния того или иного класса; эти влияния сказываются тем самым и на качестве речевой интонации. Существуют речевые интонации, связанные с различными классовыми диалектами. Но товарищ Сталин разъяснил в своей работе «Марксизм и вопросы языкознания», что диалекты никоим образом нельзя смешивать с национальными языками. Точно так же и сочетание тех или иных интонаций в классовых диалектах нисколько не снимает положения о национальных речевых интонациях как части национального языка. И, хотя звуковая природная материя языка одна и та же у всех народов (или, вернее, почти одна и та же), те или иные сочетания звуков, высотность, ритмика и тембровая окраска могут иметь и имеют в различных языках различный смысл.

Конечно, речевая интонация сама по себе еще не музыка, но она несет в себе элементы, из которых при известных условиях вырастает музыка. Так, например, некоторые народные песни представляют собой как бы сгусток речевых интонаций данного народа (былинный речитатив, причитания и др.). Речевая интонация, ее музыкальность всегда привлекали к себе внимание композиторов, стремящихся к правдивости музыкального языка. Как характерны в этом отношении искания Глюка и Руссо, Даргомыжского и Мусоргского, чудесно умевших слушать музыку живой национальной речи!

Из всего сказанного следует, что при изучении национальной музыкальной культуры никак нельзя игнорировать музыкальные свойства национального языка, речевую интонацию: будучи сама по себе частью языка, речевая интонация при соответствующем развитии становится органическим элементом музыки.

2. Вторая, еще более важная проблема, которая должна быть рассмотрена при изучении национальной музыкальной культуры, — это национальный интонационный словарь, или система интонирования.

Высотность, тембровая и ритмическая окраска человеческой речи далеко не исчерпывают собою всей народной, национальной системы интонирования; это только часть ее. Человеку свойственна способность воспринимать и воспроизводить музыкальные звуки. Это свойство развивалось вместе с развитием языка и на определенном этапе истории каждого народа складывалось в национальную систему интонирования. Сюда входит народное пение, которое свойственно всем (то, что Чернышевский называет «естественным» пением).

Однако полной аналогии между «естественным» пением и языком не может быть: прежде всего потому, что язык — это такое общественное явление, без которого невозможно было бы производство, сфера действия которого безгранична; в то же время интонационная система каждого народа, живой мелодический поток «естественного» народного пения — это такое общественное явление, сфера действия которого ограничена. Человек поет не всегда, а только тогда, когда его что-либо волнует, тогда, когда ему недостаточно слов для выражения какого-либо повышенного эмоционального состояния. Но есть и нечто общее между языком и системой интонирования каждого народа. Это общее заключается в том, что интонационная система, так же как и язык, помогает общению людей между собой (конечно, как мы уже отметили выше, в сфере ограниченной). Интонационная система, так же как и язык, имеет в основе своей звуковую материю, что еще более сближает оба эти явления, столь разные по общественной 'значимости и столь сходные в некоторых своих проявлениях в общественной жизни.

Общее между языком и системой интонирования каждого народа состоит также в том, что и то и другое — явления не надстроечного порядка.

Система интонирования, так же как и язык, складывается в веках и живет «дольше, чем любой базис и любая надстройка» (Сталин). Можно даже утверждать, что система интонирования формируется в национальную музыкальную интонационную систему одновременно с языком. Во всяком случае в русской истории дело обстоит именно так: русская народно-музыкальная система складывалась в веках и сформировалась в национальную систему интонирования примерно ко второй половине XVIII века, то есть приблизительно в то же время, что и литературный русский язык. Создание русской классической литературы и развитие русской классической музыки идут бок о бок. Это лишний раз подтверждает близость, общность некоторых сторон языка и системы интонирования, как общественных явлений сходных, однородных, связанных между собой. Так же как и язык, народная музыкально-интонационная система не изменяется со сменой базисов и надстроек, а только развивается, обогащается.

В своей работе товарищ Сталин говорит о том, что со времени Пушкина ликвидированы два базиса с их надстройками и возник новый, социалистический базис с его новой надстройкой. Но язык Пушкина мало чем отличается от современного русского языка.

Невольно вспоминается Глинка. Разве национальный музыкальный язык Глинки ликвидирован и заменен новым музыкальным языком, разве устарел язык гениальных последователей Глинки? Конечно, нет! Современный музыкальный язык русского народа мало чем отличается от языка Глинки. Он только обогатился и освободился, может быть, от некоторых устаревших элементов народной интонационной системы, но в основе это тот же русский национальный музыкальный язык. В свое время рапмовцы, вульгаризируя марксизм, пытались создать какую-то совершенно особенную, новую, «пролетарскую музыку», объявляя чуждым и устаревшим все великое наследие народного искусства прошлого. При этом рапмовцы