Непрерывно развивающаяся музыка, охваченная единым большим дыханием, оставляет впечатление цельности и внутренней напряженности.

И все же исполненные отрывки позволяют сделать один существенный вывод: среди всех показанных опер не было ни одной, связанной так или иначе с темами современности, с жизнью новой, демократической Чехословакии. Проблема создания таких опер, отсутствие которых заметно ощущается в репертуаре отличных оперных театров страны, стоит сейчас во весь рост перед композиторами Чехословакии. Зная, как напряженно идут их поиски и работа в данном направлении, можно не сомневаться, что в ближайшие годы они сумеют решить эту проблему, как бы сложна она ни была.

Среди симфонических произведений, исполненных на пленуме, яркостью мелодического материала, близкого по характеру к народной музыке, и блеском оркестрового мастерства выделились «Попроньские танцы»— сюита для большого симфонического оркестра А. Мойзеса, произведение талантливое, хотя не лишенное некоторых стилистических противоречий и не вполне гармоничное по форме.

Много талантливой и искренней музыки содержится в концерте для виолончели с оркестром Ю. Калаша, исполненном превосходным виолончелистом Милошем Садло. Однако цельному впечатлению от этого произведения заметно помешало его конструктивное несовершенство — непомерная растянутость (концерт продолжается три четверти часа).

Было исполнено также немалое количество других симфонических произведений — более удачных и менее удачных, но почти без исключения в малых формах: танцы, увертюры, сюиты. Возможно, что такое преобладание малых симфонических форм связано с резким поворотом внимания композиторов в сторону массовых, более демократических жанров. Но вряд ли этим можно оправдать невнимание к симфонии — этой высшей форме идейно-художественного обобщения в симфоническом жанре.

Среди камерных произведений, исполненных на пленуме, яркое впечатление оставил струнный квартет (точнее, две его последние части) молодого композитора из Моравии Я. Подшевы. С большим успехом были исполнены также «Три поэтические польки» В. Добиаша для фортепиано, представляющие собой небольшие, действительно поэтические пьесы, своеобразные «образы народных полек». В несколько академической манере, но искренне, мелодично и мастерски написан «Дивертисмент» для струнного квартета Я. Томашка.

На некоторых произведениях симфонического и камерного жанров сказались все же следы непреодоленных формалистических влияний. К таким произведениям можно отнести сонату для виолончели с фортепиано Я. Ржидкого и скрипичный концерт В. Соммера.

Из большого количества вокальных сочинений, в том числе обработок народных песен, трудно после одного прослушивания выделить несколько лучших. Общий уровень песенного творчества показался мне довольно высоким. Из обработок народных песен запомнились четыре чешские песни для голоса с оркестром Ф. Гертла, показанные в отличном исполнении Антонина Вотава и, особенно, превосходной певицы Марии Тауберовой. Бережно сохранив дух и характер народных напевов, Гертл создал на их основе яркие, высокохудожественные произведения.

Среди песен массово-эстрадного типа своим радостным колоритом, мелодической яркостью, молодым задором выделились песни Л. Подешга, а также некоторые песни других авторов, в том числе М. Барвика («Песня молодых бригадников») и Я. Сейдла, выступившего в прошлом году с отличным произведением — ораторией «Люди, будьте бдительны!»

Из сочинений песенно-романоного типа особенно привлекли внимание пленума две средние части вокального цикла Б. Вомачки «Встает новый мир».

На пленуме был показан также ряд сочинений, вокальных и инструментальных, написанных специально для детей. К сожалению, в этой важнейшей области творчества успехи чехословацких композиторов не показались нам достаточно значительными. Более яркие песни, приближающиеся к требованиям жанра, вроде «Пионерской» Я. Гроссмана, не лишены черт эстрадной поверхностности, а песни творчески более оригинальные далеки от образного мира детворы, часто написаны чуждым детям интонационным языком.

Странным показалось, что в области детской музыки также дали о себе знать следы формалистических влияний, например в песне «Больной Ирка» Я. Рыхлика. Эти же влияния сказались и в ряде инструментальных сочинений для детей — в цикле фортепианных пьес Д. Кардоша и в других произведениях.

Отдельные удачи, вроде пьес для двух скрипок М. Крейчи, к сожалению, не меняют общей картины. В большинстве сочинений для детей еще не найдено необходимое органическое единство простоты и доступности с яркой образностью, с высоким художественным мастерством.

Отличное впечатление произвела музыка В. Трояна к мультипликационному фильму «Баяйя» — единственному кинофильму, продемонстрированному на пленуме для ознакомления с киномузыкой чехословацких композиторов. Сам по себе фильм этот заслуживает самой высокой оценки. Превосходны в нем и работа режиссера И. Трнки, и работа всего постановочного коллектива, и работа композитора.

Основанный на народной сказочности, красочный и поэтичный, фильм этот давал богатые возможности для проявления таланта и мастерства композитора. Надо отдать справедливость В. Трояну — он использовал эти возможности в полной мере. Оркестровая и вокальная музыка, звучащая на протяжении почти всего фильма и исходящая из народной основы, во многих отношениях может служить образцом музыки к сказочному мультипликационному фильму. Эту музыку, так же как и самый фильм, вне всякого сомнения, с большим удовольствием будут слушать и смотреть и дети и взрослые. Музыка В. Трояна может быть поставлена в ряд наиболее интересных и значительных творческих явлений, показанных на пленуме.

На высоком уровне стояла исполнительская сторона пленума. В концертах пленума приняло участие значительное число разнообразных коллективов — оркестров и хоров. Это были первоклассные оркестры Чешского радио и, особенно,

Чешской филармоний, замечательный хор «Типография», хоры машиностроительного завода «Сталинград» и текстильного комбината имени Ю. Фучика, хор высших учебных заведений, молодежный хоровой коллектив «Радость» под управлением Л. Подешта, хор Чешского радио и другие. В механической записи мы имели возможность познакомиться и с высокой исполнительской культурой оперных театров Брно, Моравской Остравы, Братиславы и других городов, со многими оркестрами и хорами из разных концов страны. На пленуме выступили также многие отличные солисты — певцы, инструменталисты — и ансамбли: помимо упоминавшихся уже Марии Тауберовой, Антонина Вотава и Милоша Садло, певцы Станислава Сучкова, Рудольф Асмус, пианист Карел Яндера, альтист Антонин Хикса, лучшие струнные квартеты страны, в том числе Ондржичков квартет, два квартета из Брно, и многие другие музыкальные силы. Среди дирижеров выступал один из лучших дирижеров страны, Карел Анчерл.

Большое место в программах пленума заняли оркестры духовой музыки — оркестр Кремлевской стражи под управлением Р. Урбанека, армейский ансамбль имени Вита Неедлого, различные небольшие ансамбли эстрадного типа. Многие из этих ансамблей создавались и развивались вместе с созданием и развитием новых жанров музыки. Естественно поэтому, что в их работе сказываются те же достоинства и недостатки, что и в работе композиторов.

К этим достоинствам относится прежде всего стремление приблизить репертуар и стиль его исполнения к запросам и требованиям массового слушателя. Больших успехов в этом отношении достиг .молодежный ансамбль «Радость», деятельность которого тесно связана с творчеством Л. Подешта, являющегося руководителем этого ансамбля. Здесь, бесспорно, найдены какие-то новые, живые формы эстрадного исполнения, радующие аудиторию яркостью и большой доходчивостью.

Несомненны и успехи, достигнутые оркестром имени Ярослава Ежека. Руководители этого джазового по существу ансамбля, видимо, поставили перед собой задачу путем обновления репертуара изменить манеру и стиль джазового исполнительства, идущие от современного упадочного американского джаза. Строя свой репертуар на новых сочинениях чехословацких и советских композиторов (Богословского, Соловьева-Седого, Покрасса и Дунаевского), они достигли уже значительных успехов в этом направлении.

С другой стороны, недостаточно принципиальный отбор репертуара привел, например, к тому, что армейский духовой оркестр имени Вита Неедлого, казалось бы, не имеющий ничего общего с джазом, в исполнении песни Р. Дрейсла «Енда-ударник» заставил вспомнить именно об англо-американском джазе — такова оказалась природа самой песни.

К недостаткам некоторых ансамблей следует отнести неясное направление их исполнительского жанра. В этом можно упрекнуть и упоминавшиеся уже духовые оркестры, и Чехословацкий ансамбль народной песни и танца, и эстрадный ансамбль «Нота» из Моравской Остравы. Порой создавалось впечатление, будто эти коллективы, не найдя своей жанровой специфики или забыв о ней. стремятся во что бы то ни стало быть похожими на симфонический оркестр. А в то же время каждый из названных коллективов эту специфику имеет и даже выявляет ее в большей или меньшей части показанных программ. Надо, следовательно, смелее искать свое лицо, развивать те возможности, которые присущи именно данному коллективу и никакому другому.

Несколько слов хочется сказать отдельно о детских хоровых коллективах, которые выступали на пленуме. Несмотря на все недостатки репертуара, о чем я уже говорил, большинство из этих коллективов произвело хорошее впечатление. В наибольшей мере это относится к превосходному хору из Брно, показавшему между прочим высокий уровень а сареll’ного пения, и к отличному хору Чешского радио. Очень двойственное впечатление осталось от выступлений детского хора под управлением Я. Кюна. Состав этого большого хора отличный. Голоса у ребят, как на подбор, чистые, звонкие, сильные. Кюн, видимо, крупнейший специалист в области детского хорового пения. Это чувствуется и по хорошо поставленным детским голосам и по высокому уровню творческой дисциплины коллектива. Он добивается от хора самой тонкой нюансировки, хорошей, интонационно осмысленной фразировки. Словом, по всем данным его хор мог бы быть действительно образцовым детским хором. И тем не менее назвать этот хор образцовым, т. е. таким, по которому могли бы равняться другие многочисленные детские хоры Чехословакии, нельзя. Прежде всего это относится к репертуару, за редкими исключениями (к таким, например, исключениям можно отнести «Чешский год» Я. Гануша) состоящему из сочинений сухих, надуманных, далеких по образам и интонационному строю от детского мира. Не случайно, что упоминавшаяся мною явно формалистическая песня «Больной Ирка» была исполнена именно хором Кюна. И самый стиль исполнения несет на себе печать какой-то искусственности, надуманности. Тяготение Кюна к техническим трудностям и даже к техническим кунстштюкам явно перевешивает над чистым, радостным и непосредственным ощущением искусства, т. е. над тем, что так свойственно ребятам и без чего всякое детское исполнительство лишается самого главного, лишается всей своей прелести. Это все показалось тем более досадным, что в руках Кюна — большого мастера своего дела — находится такой коллектив, которому может позавидовать любой детский дирижер-хоровик.

Оживленно проходили на пленуме ежедневные утренние дискуссии, посвященные обсуждению как исполненных произведений, так и важнейших проблем музыкознания и критики.

Особая дискуссия была посвящена вопросам программности. Выдающийся интерес на этой дискуссии представило выступление крупнейшего чешского искусствоведа, министра школ, науки и искусства, д-ра Зденка Неедлого. Это выступление, основанное на глубочайшей эрудиции, на исчерпывающем знании современной музыки и ее классического прошлого, было посвящено важнейшим проблемам реалистической музыки и представляло, по существу, широкую и конкретную программу дальнейшего развития чехословацкой музыки по пути социалистического реализма.