пов письменности, когда определенную идеограмму стали связывать со звуковой «характеристикой»¹.

Значит, был общественный человек, был социальный коллектив с определенным общественным сознанием и искусством, но не было еще словесного звукового языка — таков вывод, который напрашивается из процитированных слов.

Нельзя сказать, что проф. Грубер является сторонником теорий, утверждающих, что искусство, в частности музыкальное творчество, возникло из инстинкта подражания. Автор «Истории музыкальной культуры» согласен с тем, что роль общественного сознания в истории художественной культуры весьма существенна. Проф. Грубер пишет: «Музыкальный звук, тон — таким образом, «искусственный звук», результат и показатель усиления активного освоения человеком природы: он возникает лишь в процессе сознательного воспроизведения первичного музыкального звучания и многократного намеренного его повторения»².

Первобытный человек постепенно научается расчленять, анализировать и обобщать все явления «звуковой эмпирики», и тогда средства выражения «из факта мироощущения... начинают превращаться в факт мировоззрения — хотя бы самого примитивного». Эту мысль проф. Грубер развивает на многих страницах первой части своего обширного труда, и на этой именно концепции построены все его суждения о возникновении искусств, в частности музыки.

Проф. Грубер несомненно прав там, где он подчеркивает решающую роль общественного сознания в зарождении художественной культуры. Известно, что искусство является одной из форм общественного сознания. Однако как же представляет автор «Истории музыкальной культуры» возникновение самого общественного сознания?

Он убежден в том, что сознание у людей появилось на основе ручной, жестовой речи, и пытается доказать, что человеческое общество могло долгое время существовать, развивать свое искусство — музыку, живопись, скульптуру и т. д., не обладая словесной звуковой речью. Общество, согласно теории проф. Грубера, развивалось, пользуясь средствами ручной речи. С помощью и на основе этой жестовой речи якобы и зародилось художественное творчество, прежде всего музыка, драма, изобразительные искусства. «Лишь позже оказалось возможным создание искусства поэзии и литературы — в меру формирования звуковой членораздельной речи».

Таким образом, проф. Грубер вслед за Марром пытается доказать, что художественное творчество, за исключением литературы, появилось вне какой-либо причинной связи со словесным звуковым языком.

Развивая свои мысли дальше, проф. Грубер пишет о том, что первоначально песня была бессловесной, она являлась-де родом бессознательного «звукопроявления». Согласимся с этим тезисом: народные песни без текста существуют кое-где и в наше время. Но допустим на минуту, что первобытный человек долгое время знал только бессловесное песнетворчество. Тогда возникает законный вопрос: как же могло развиваться песнетворчество или даже более или менее осмысленное звукопроявление без способности первобытного человека управлять своим голосом? Р. И. Грубер говорит об общей тембровой окраске, о быстроте интонирования у первобытного человека, однако не разъясняет, каким же образом человек мог интонировать, придавать своему голосу тембровую окрашенность, издавать осмысленные звуки, если он — наш далекий предок — не обладал звуковой речью, следовательно, не умел еще управлять своим голосом.

Проф. Грубер не случайно обходит эти вопросы. Став на марровскую точку зрения относительно «решающей роли» так называемой ручной речи, игнорируя значение звукового языка и его органической связи с мышлением, проф. Грубер по логике вещей должен был обойти молчанием коренные вопросы возникновения музыки как определенной формы отражения типических явлений реальной действительности.

2. Общественный труд — необходимое условие возникновения искусства

Исследователь, изучающий проблему происхождения искусства не признающий, что художественное творчество является одной из форм общественного сознания, возникшего в процессе общественного труда, не может не опираться на знаменитую работу Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека»: именно это замечательное творение марксистской теоретической мысли дает нам основу для правильного понимания возникновения общественного сознания.

Энгельс исходит из топ>, что труд является первым, решающим условием человеческого существования. Именно в производительном труде, в процессе изготовления орудий начинает специализироваться и постепенно совершенствоваться рука. Но развивалась и совершенствовалась не только рука первобытного человека. Товарищ Сталин в своей работе «Анархизм или социализм?» разъясняет, что уже то обстоятельство, что потомок обезьяны — человек — ходил не на четвереньках и смотрел не вниз, а «вверх и вокруг себя», имея возможность «доставить своему мозгу больше впечатлений, чем их имеет четвероногое животное»³, колоссально расширяло поле его зрения, способствовало усилению его ощущений, развивало его нервную систему, влияло вообще на разностороннее развитие его организма.

Ощущения медленно переходят в мысль, в сознание. Мышление, сознание и потребность в общении между людьми в процессе производительного труда явились необходимым условием и вместе с тем причиной возникновения и развития членораздельной звуковой речи.

Совершенно несостоятельна теория Марра о роли так называемой ручной (жестовой) речи, о том, что человечество первоначально якобы не знало звукового языка и поэтому долгое время пользовалось ручной речью. Товарищ Сталин отметил бездоказательность и абсурдность марровского утверждения о какой-то исторической роли «языка жестов» и подчеркнул: «Звуковой язык или язык слов был всегда единственным языком человеческого общества, способным служить пол-

_________

1 История музыкальной культуры. М., Музгиз, 1941, т. 1, ч. 1, стр. 150 и 152.

2 Там же, стр. 143.

3 И. В. Сталин. Анархизм или социализм? Соч., т. 1, стр. 313.

ноценным средством общения людей. История не знает ни одного человеческого общества, будь оно самое отсталое, которое не имело бы своего звукового языка». И дальше: «Звуковой язык в истории человечества является одной из тех сил, которые помогли людям выделиться из животного мира, объединиться в общество, развить свое мышление, организовать общественное производство, вести успешную борьбу с силами природы и дойти до того прогресса, который мы имеем в настоящее время»¹.

Велика роль словесного звукового языка в зарождении и развитии человеческого общества. Звуковой язык повел не только к совершенствованию голосового аппарата и развитию органа слуха. Язык как могучее и ничем не заменимое средство общения, постоянной взаимосвязи в социальном коллективе, язык как практическое (действительное) сознание, как орудие труда и борьбы повлиял и на ускоренное развитие мозга, а значит, мышления, и всей нервной системы человека.

Человеческие чувства — общественные чувства, поэтому и сознание человеческое, возникшее в процессе труда, с самого начала формируется как общественное сознание. Все это означает, что «чувства общественного человека иные, чем у необщественного: только благодаря (предметно) объективно развернутому богатству человеческой сущности... получается музыкальное ухо, глаз, умеющий понимать красоту формы,— словом, отчасти впервые порождаются, отчасти развиваются человеческие, способные наслаждаться чувства, чувства, которые утверждаются как человеческие существенные силы»².

Конечно, ощущения доисторического человека были еще весьма примитивными, но они уже отличались от простой раздражимости животных, были явлениями нового, более высокого качественного порядка сравнительно, с ощущениями или инстинктом животных. Глаз первобытного человека видел, несомненно, лучше, чем глаз, скажем, ястреба, ибо человек мог различать краски и формы предметов и благодаря деятельности мысли так или иначе оценивать виденное. Ухо человеческое, без сомнения, лучше и тоньше различало звуки, чем ухо оленя или лося, так как человеческий слух не только яснее и тоньше в своей восприимчивости, но вместе с тем активнее: слух как постоянный контролер и регулятор участвует в произнесении человеком звуков, в словообразовании, в языкотворчестве.

Человеческий слух сыграл выдающуюся роль и в таком сложном явлении, как песнетворчество, как создание музыки.

Развитие мышления, способность человека поступать преднамеренно, то есть сперва принимать определенное решение, а потом соответственно действовать, по логике вещей должны были привести к возникновению и развитию еще одной способности человека — воображения.

Воображение является первым шагом к абстрактному мышлению, и оно ведет, в свою очередь, к вымыслу, к фантазии — этой действительной, а не мифической музе любого искусства. Следовательно, музыка, поэзия, живопись — художественное творчество вообще — возникают лишь тогда, когда рождается человеческая фантазия. Фантазия, вымысел отражают реальную жизнь и, отталкиваясь от нее, создают образы, обобщающие типические стороны жизни. Иначе говоря, после того как сложились определенные материальные условия жизни, на их основе развилось общественное сознание, возникла фантазия как необходимый подступ к возникновению и развитию искусства.

Могла бы зародиться музыка, как и любой другой вид искусства, если бы не существовало человеческой фантазии, являющейся продуктом долгого развития общественного сознания?

Буржуазно-идеалистическая теория искусства отвечает на этот вопрос утвердительно, исходя из того, что художественное творчество есть якобы явление извечное, раз навсегда данное. Искусство является-де чудом или сновидением, внушенным человеку свыше. Поэтому творят не только люди, но и животные: поет соловей, вьет свое гнездо ласточка, «архитекторствует» пчела и т. д. Человек, так же как соловей или ласточка, пчела или бобер, утверждает идеалистическая эстетика, творит по законам инстинкта, не контролируемого сознанием. Все, что мог делать первобытный человек, разглагольствуют буржуазные теоретики искусства, это подражать животным. От этого подражания якобы и пошло искусство.

В противоположность реакционным буржуазноидеалистическим теориям марксистско-ленинская эстетика рассматривает искусство как явление историческое, обязанное своим зарождением общественному труду. Марксизм-ленинизм утверждает, что без более или менее развитого социального коллектива, а значит, общественного сознания, отражающего реальную действительность, следовательно, без способности человека к вымыслу, фантазии, не могло возникнуть и развиваться такое сложное общественное явление, как искусство.

К. Маркс отмечал: «Самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении работника, т. е. идеально. Работник отличается от пчелы не только тем, что изменяет форму того, что дано природой: в том, что дано природой, он осуществляет в то же время и свою сознательную цель, которая как закон определяет способ и характер его действий и которой он должен подчинять свою волю»³.

Эти слова Маркса являются основополагающими для правильного понимания принципиального и качественного различия в отношении к окружающей действительности человека и животного. В «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс писали: «Там, где существует какое-нибудь отношение, оно существует для меня; животное не «относится» ни к чему и вообще не «относится»; для животного его отношение к другим не существует как отношение. Таким образом, сознание с самого начала есть общественный продукт и остается им, пока вообще существуют люди»⁴.

_________

1 И. Сталин. Марксизм и вопросы языкознания. Господ итиздат, 1950, стр. 46.

2 К. Маркс, Ф. Энгельс. Подготовительные работы для «Святого семейства». Соч., т. III, стр. 627.

3 К. Маркс. Капитал. 1950, т. 1, стр. 185.

4 К. Маркс, Ф. Энгельс. Немецкая идеология. Соч., т. IV, стр. 20.