Николай Семенович Голованов

Н. Аносов

Когда думаешь о творческом, облике Николая Семеновича Голованова, то основной, наиболее характерной чертой представляется его национальная сущность. Русская национальная настройка творчества пронизывает исполнительскую, дирижерскую, и композиторскую деятельность Голованова. Сам внешний облик Николая Семеновича имеет ярко выраженную русскую национальную окраску. В начале его дирижерской деятельности, когда он работал помощником главного хормейстера Большого театра, певцы дали ему прозвище «Лютик». В этом прозвище сочетался облик голубоглазого юноши вместе с несгибаемой дирижерской волей — «лютостью» в работе.

Национальная сущность творчества Голованова имеет глубокие корни и связана со всем процессом развития и формирования его личности.

Николай Семенович родился и вырос в Москве в бедной семье. Первыми музыкальными впечатлениями мальчика были колыбельные песни матери и доносившиеся с улицы звуки шарманки, а также, как он пишет в своей «Автобиографической записке», «волшебный звон московских сорока-сороков».

Мальчиком Голованов поступил в Московское синодальное училище, где прошел превосходную музыкальную школу под руководством виднейших русских мастеров хорового искусства. Затем он учится в Московской консерватории, которую оканчивает в 1914 году с занесением на доску отличия.

В первые годы после Великой Октябрьской социалистической революции, когда советское музыкальное искусство находилось в периоде исканий, когда имели хождение фальшивые асмовские и рапмовские теории, когда с платформ и той и другой группировки русская музыкальная классика рассматривалась как искусство якобы отсталое, отжившее, «нереволюциоиное», Голованов твердо стоял на позициях отстаивания русской классической музыки и всемерно пропагандировал ее. В этом сказывались не только вкус, но и глубокое убеждение художника, понимающего прогрессивный характер родного искусства, которое призвано спасти музыкальное искусство всего человечества от разлагающего влияния западного модернизма. Всем, посещавшим концерты конца 20-х и начала 30-х годов, хорошо памятна картина концертной жизни Москвы того времени: с одной стороны, концерты формалистической музыки, организованные «современниками», с другой — куцые программы РАПМ’а. В концертах АСМ’а «сенсационные» исполнения последних образчиков заграничной моды: произведений Онеггера, Мийо, Хиндемита, Шёнберга, Казеллы, гастроли американского композитора Кауэлла, игравшего локтями на фортепиано, и, наряду с ними, произведения советских авторов, в своем творчестве следовавших модным формалистическим образцам современной западной музыки.

В это время Голованов проводил с созданным им студенческим оркестром Московской консерватории циклы концертов, программы которых были посвящены главным образом русской классике, а также лучшим образцам западноевропейской классической музыки.

Это, однако, не значит, что он чуждался современной советской музыки. Напротив, с превосходным чутьем настоящего художника-профессионала он отбирал для исполнения произведения крупных мастеров, отличавшиеся глубоким содержанием и законченностью формы. Почти все крупные советские композиторы нашли в нем

Н. С. Голованов

своего талантливого исполнителя. Так, Голованов является первым исполнителем 5-й, 6-й, 22-й симфоний и «Приветственной увертюры» Н. Мясковского, творчество которого он ставит чрезвычайно высоко. Из числа других крупных произведений советских авторов, исполненных Николаем Семеновичем, следует указать на такие, как 1-я симфония Д. Шостаковича; 1-й, 3-й фортепианные концерты, 1-й концерт для скрипки, кантаты «Александр Невский» и «Здравица», «Классическая симфония» и сюиты из балета «Ромео и Джульетта» С. Прокофьева; 1-я симфония и сюита из балета «Гаянэ» А. Хачатуряна; 1-я и 2-я симфонии Т. Хренникова; 2-я симфония Д. Кабалевского; оратория «Чкалов» М. Коваля; 1-я симфония В. Шебалина, а также различные произведения М. Ипполитова-Иванова, С. Василенко, А. Гедике, Л. Книппера, М. Чулаки, Б. Шехтера и других. Этот далеко не полный перечень произведений советских авторов, исполненных Головановым, свидетельствует о его глубоком интересе к творчеству советских композиторов и об активной пропаганде им советской музыки.

При выборе произведений советских композиторов Голованов всегда руководствуется одним, основным для него принципом: является ли данный автор продолжателем славных традиций русской музыкальной классики той или другой ее ветви.

Голованов не ограничивает свой выбор произведений советских композиторов одним стилем; он ищет в них основного — художественной правды, наиболее полного отражения нашей великой действительности, силы воздействия на слушателя. Такие требования художника решительно исключают из его репертуара произведения бессодержательные, формалистические.

Николай Семенович страстно, любит творчество Чайковского и Рахманинова, Мусоргского и Бородина, Римского-Корсакова и Глазунова. В каждом из них он видит выразителя многообразного и прекрасного духовного мира великого русского народа.

Облик Голованова-дирижера ярок и чрезвычайно индивидуален. Это, несомненно, один из наиболее ярких и типичных представителей русской дирижерской школы.

Русское буржуазное музыковедение исказило подлинную картину развития русского дирижерского искусства. К сожалению, и в наше время эта область остается чрезвычайно слабо освещенной. Гастролировавшие в России иностранные дирижеры, главным образом немецкой школы, издавна являлись «властителями дум» буржуазной и аристократической аудитории дореволюционной России. Многие из них «оседали» в Москве, Петербурге и других городах и оказывали известное влияние на формирование кадров русских дирижеров и на их исполнительский стиль. Многие исполнительские принципы механически переносились на русскую музыку и прививались учащимся в учебных заведениях. Тем не менее русское дирижерское искусство в лице своих талантливых представителей прокладывало самостоятельные пути, выдвигало своих крупнейших мастеров: Балакирева, Рахманинова, Сафонова и других. Совершенно не изучены материалы о деятельности целой плеяды выдающихся русских хоровых дирижеров, среди которых было много настоящих мастеров этого искусства. К последним принадлежат и такие замечательные Хоровые дирижеры, как В. Орлов и А. Кастальский, под руководством которых Николай Семенович получил свое музыкальное образование и дирижерское воспитание в Московском синодальном училище.

Голованов перенял и усвоил от своих учителей любовь к напевности (вокальности) в исполнении, основанной на самой природе русской народной песни. Эта черта сказывается на его манере исполнения и на технике дирижирования. Песенная стихия, вокальность трактовки — одна из характернейших особенностей русской дирижерской школы в целом и Голованова в частности. С ней связаны и свойственная ему свобода ведения мелодии и подчинение всех остальных элементов этому свободному движению главного голоса. Русский мелос тесно связан с выразительностью слова и с естественным течением декламационного начала русской речи. Отсюда агогическое и метро-ритмическое разнообразие в произведениях композиторов русской школы.

Это свойство русской музыки Голованов чувствует органически. И его исполнение всегда отличается большой свободой в отношении агогики и ритма. Эта черта, безусловно, является одной из типичнейших и существеннейших для русской исполнительской школы. Не ритмические оковы, а свободное дыхание мелодии, песенное в русском смысле этого слова, ее примат в формообразовании — явление национально русское. Наиболее законченным и ярким представителем такой исполнительской манеры в наше время является Голованов. Эту свободу исполнения Николай Семенович перенял у своих замечательных учителей, лучших знатоков русской народной музыки, и широко применил ее в интерпретации симфонических произведений русских композиторов.

Другой характерной для Николая Семеновича чертой является цельный, богатырский склад его художественного облика. Эта черта свойственна только русскому иокусству. Ее, так же нет в западном искусстве, как нет в нем Бородина, Мусоргского, как нет в нем Сурикова, Репина, Толстого. Сам Николай Семенович называет такой стиль исполнения «размашистым». Это очень верное слово. Русскому народу свойственен размах во всех проявлениях жизни. Голованов говорит: «Всякое размашистое искусство может на первый взгляд казаться грубым, но всеубеждающей своей силой оно впечатляет и покоряет (Мусоргский, Репин, Суриков). Это национальная русская стихия, и не только в искусстве, но и во всем».

Эта же черта проявляется в исполнительском, дирижерском искусстве самого Голованова. Звучание его оркестра можно узнать с первого такта. Оно всегда мощно, глубоко. Общеизвестна его манера часто удваивать контрабасы на октаву вниз, подкреплять басы медной группы тубой и т. п. Это никак не прихоть человека, любящего жирное, громкое звучание, а потребность художника, слышащего в произведении черты богатырства, не улавливаемые художественным слухом многих других исполнителей. В связи с этим встает интересный и спорный вопрос о праве дирижера прибегать к ретушированию партитур исполняемых им произведений. Николай Семенович принципиально отстаивает это право и считает, что в произведениях классиков такие ретуши во многих случаях необходимы, потому что содержание про-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Николай Семенович Голованов

Н. Аносов

Н. С. Голованов

Содержание