ИЗ ИСТОРИИ СОВЕТСКОЙ МУЗЫКИ

О Кастальском

Б. АСАФЬЕВ

В этом году исполняется 25 лет со дня смерти крупнейшего русского композитора, одного из первых выдающихся деятелей реалистического направления советской музыки, А. Д. Кастальского.

Ниже мы печатаем материалы, характеризующие творческий облик Кастальского и его эстетические взгляды, во многом близкие нынешним передовым установкам советской музыки.

Публикуемая впервые заметка академика Б. В. Асафьева была прочитана им по радио в 1948 году в одной из радиопередач, посвященной памяти Кастальского.

Александр Дмитриевич Кастальский — выдающийся мастер русского хорового письма. Он многое сочетал в своем проницательном таланте: знаток лучших традиций нашего стиля древних распевов с неувядаемыми лирическими сокровищами народной песенности, собиратель не только песенных, но и бытовавших в тогдашней Москве всяческих кличей, узорчатых зазываний продавцов с лотков и возов, и, наконец, хранитель мудрых догадок о самобытных основах русского народного многоголосия.

Тесное соприкосновение Кастальского с московским Синодальным хором в период блестящего его расцвета содействовало, как нельзя лучше, развитию самых коренных, самых сильных сторон композиторского дарования Александра Дмитриевича. Прекрасный стилист, он обладал способностью осязать ансамбль человеческих голосов в их живом «переливающемся» единстве, когда хор развертывает музыку в ее чисто человеческой природе, когда совокупность человеческих голосов ощущается не как система правил, а как совместный, согласный многолюдный говор.

Теперь, когда в годы прекрасных зорь, вновь восходящих над родным хоровым искусством, вслушиваешься в хоровые партитуры Кастальского, уже не связанные некогда сковывавшими их условностями культа, их напевный строй, то суровый, то ласковый, их плавность и глубокое согласие, дышащее в их русских гармониях, проявляются все сочнее, все теплее, все душевнее. Их надо изучать наряду с сильнейшими хорами Бородина и Мусоргского.

Как личность, Александр Дмитриевич Кастальский обладал яркими чертами русских самобытных талантов: прирожденной, чисто крестьянской смекалкой, очень своеобразной личной повадкой и в творчестве и во всех оттенках жизнеповедения. Он владел своим особенным говором, в котором сплетались проницательный народный юмор, лукаво-шаловливый, не без причуд и не без постоянной оглядки на слушателя. Он будто всегда про себя прищуривался: а что, мол, его собеседник мыслит и так ли он догадлив. Надо было видеть Александра Дмитриевича с карандашом в руках, склонившимся над нотным листком с намеченным уже рисунком партитуры. Слух его уже внушил ему, что надо. Но он лукаво повертывается к наблюдательному собеседнику и словно приглашает следить: «Ну, как? Куда мы направим вот хотя бы это фа у альта?» И с хитроватым взором художника (Кастальский любил живопись), нацелившимся над полотном, быстро опускал карандаш в ту строчку нотного стана, где как раз нехватало совсем негаданного оборота для голоса: «Да, да, да, вот пошлем его сюда — так сочнее и вкуснее». И опять хитро подглянет на меня: «Что, у вас, петербуржцев, там так не принято, не по учебнику, мол? А по чутью народному, по-русски, а не по хоралам, на наш слух, да, пожалуй, и по Бородину — роднее этот вот завиточек звучать будет...» (это в период его работы над кантатой-поминовением русских воинов, павших в первую мировую войну).

И вот всегда, всегда теперь, чем дальше годы уводят меня от незабвенного Александра Дмитриевича, тем сердечнее хочется напомнить о нем, как о редком, необыденном носителе русского певческого искусства.

Идеи А. Д. Кастальского

Д. ЖИТОМИРСКИЙ

А. Д. Кастальский
Рисунок А. Мазаева

Личность Александра Дмитриевича Кастальского, одного из наиболее передовых демократических деятелей русской музыки XX века, активного участника молодого движения советской музыки, не может не привлечь к себе внимания историка. Для тех, кто был свидетелем его кипучей и многосторонней деятельности, Кастальский — смелый реформатор, враг рутины и застоя, борец за новые, революционно-демократические принципы советской музыки. В то же время отдельные авторы, писавшие о Кастальском, подчеркивали его пристрастие к старокрестьянскому фольклору и пытались охарактеризовать его как запоздалого «народника» и архаиста, обращенного более к прошлому, нежели к революционной современности. Нужно признать, что эта разноголосица коренится в противоречиях, присущих взглядам самого Кастальского. Но тем более важно и интересно подойти к миру его идей как к явлению целостному, попытаться оттенить в них наиболее существенное. Основное условие такого подхода — рассмотрение идей Кастальского в историческом разрезе, в связи с той общественной ролью, которую они играли в советской музыкальной жизни первой половины 20-х годов.

* * *

Ученик А. Д. Кастальского А. А. Давиденко вспоминает: «Первый раз мне пришлось его увидеть в 1922 году на экзамене... Я был очень удивлен, когда... увидал вместо маститого, видного профессора, скромного, серенького старичка, державшегося очень незаметно... и просто задававшего деловые вопросы экзаменующимся. Меня с первой поры поразила его необычайная скромность, его простой будничный вид на торжественном приемном экзамене в Московской Хоровой Академии. После, уже во время занятий с Александром Дмитриевичем я убедился, что это не было нарочитой скромностью — это... вытекало из всего его существа... Трудно передать то уважение, которым он пользовался у учеников»¹.

Хорошо знавший и глубоко ценивший А. Д. Кастальского Б. В. Асафьев писал: «Отзывчивость на все молодое, на все, идущее от яркой хватки жизни, была у Кастальского безгранична. Оценка музыкальных явлений меткая и лаконичная. Говорил он на своем образном и сочном языке ярко и характерно, определяя все его интересовавшее и волновавшее»². «Двумя-тремя меткими замечаниями, словно вскользь брошенными и притом с чисто русской хитровато-добродушной и лукавой усмешкой произнесенными, он определял глубоко современные проблемы мелоса и основы песенной композиции. Материалы у него были всегда готовы; на всякий вопрос и всякое сомнение он, не возражая резко, "вытаскивал" из своей памяти напевы, наигрыши, попевки и спокойно говорил: "Как же так, нет! Ведь народ-то давно поет вот таким образом"»³.

Октябрьскую революцию А. Д. Кастальский встретил в возрасте 61 года. Находясь на склоне жизненного пути, он явился одним из первых

_________

¹ Журнал «Музыкальное образование», 1927, № 3–4, стр. 78.

² «Современная музыка», временник ACM, 1927, № 19, стр. 235.

³ Журнал «Музыка и революция», 1927, № 1, стр. 9.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка