иметь место в эпоху, когда развертывается действие оперы. Однако вводить подобные мотивы не было никакой необходимости: в окружающей героев оперы действительности было достаточно поводов для возникновения острейших драматических конфликтов!

Вторая картина, следующая за первой без перерыва, отличается сочностью жанровых бытовых зарисовок, оттеняющих суровый характер предшествующего. В ней звучат жизнерадостные, задорные народные хоры, веселая, бойкая мелодия раченицы — любимого болгарского танца, широко распространенного в городах и селах. Причудливая ритмическая структура делает раченицу, как, впрочем, и другие болгарские танцевальные мелодии, очень трудной для иностранцев. Но надо слышать, с какой непринужденностью и легкостью она исполняется болгарскими певцами, музыкантами и танцорами! Украшением сцены являются грациозные, прозрачные по звучанию детские хоры.

На этом жанровом фоне особенно рельефно выделяются лирическая ария Елены, ее сцена с появляющимся по приказанию Момчила Сабо и, наконец, большой дуэт Елены с Момчилом. Елена — дочь боярина Петра, заклятого врага Момчила. С ужасом узнает она, что настоящее имя ее возлюбленного Драгшана — Момчил, зовет на помощь, но поздно. Ее похищают и увозят в далекий горный монастырь, где живет сестра Момчила Ефросина.

Важное место в общей композиции оперы занимает третья картина. Именно здесь звучат призывы умирающего от раны Сабо к построению царства без господ и рабов. Однако и на этот раз к свободолюбивым стремлениям примешиваются религиозные мотивы «спасения души», что усиливает противоречивость концепции оперы. Очень выразительно очерчен в этой картине образ Момчила. В прощании с умирающим Сабо раскрываются новые черты его характера — человечность, преданность, верность дружбе.

Действие четвертой картины происходит в монастыре, куда доставлена пленная Елена. В ее душе борются чувства страстной любви и ненависти к Момчилу, завоевавшему ее сердце, скрывшись под именем Драгшана. Ярчайший эпизод этой картины — пламенный призыв Момчила к созданию народного свободного государства в Родопских горах. Он полон мужественной силы, огня, вдохновения.

В двух последних картинах драматический конфликт достигает наибольшей остроты. Момчил предвидит свою гибель в бою с превосходящими силами врага. Но он готов к борьбе, он верит, что его пример воодушевит народ, вдохнет в него отвагу и бодрость. Таково содержание большого монолога Момчила, звучащего на фоне разбушевавшейся ночной бури. Эти же мотивы господствуют и в его дуэте с Еленой. Она понимает, наконец, благородные стремления Момчила, его свободолюбие и ненависть к рабству и угнетению. Елена провожает Момчила в бой с чувством гордости и восхищения. И, точно в ответ на ее слова, раздается суровый, могучий народный хор, которым и заканчивается эта драматически напряженная сцена.

Шестая, последняя, картина оперы переносит нас в родопскую глушь, куда бегут жители окрестных сел, разоренных вражеским нашествием. Эта хоровая сцена едва ли не лучшая во всей опере и по яркости выражения народного характера, и по мастерству письма. Не менее впечатляют и обращение Момчила к народу и в особенности его последняя реплика, содержащая гордый вызов врагу, полная несокрушимой силы и мощи. Здесь особенно широко развиваются интонации оркестрового вступления, приобретающие героический характер.

Первое, что привлекает в музыке Л. Пипкова — это ее народность, кровная связь с великолепной, на редкость богатой и выразительной болгарской песней, интонации которой стали основой главных мелодических образов оперы. Большинство из них заставляет вспомнить о скорбно-величавых, часто исполненных трагизма болгарских песнях, выражавших всю глубину страдания народа, изнемогавшего под страшным гнетом. Но в этих напевах чувствуется вместе с тем и несгибаемая воля, звучит голос народного гнева, грозящего сокрушить ненавистного врага. Характер этих песен давал богатые возможности для музыкального воплощения повествования о «дне последнем» и для обрисовки героико-трагического образа Момчила.

Трагический пафос многих страниц оперы далек от обреченности, исполнен мужественной стойкости, с особенной силой проявляющейся в заключительных эпизодах всех картин оперы. Композитор правильно понял дух и характер повествования, сумел найти для него соответствующий эмоциональный тон. Однако следует признать, что опера значительно выиграла бы от обогащения контрастами. По существу все повествование, за исключением второй картины, выдержано в одном интонационном характере. Это ведет к однообразию, сглаживает драматическую остроту звучания.

Вокальная мелодия — главное средство драматической характеристики, которым пользуется автор «Момчила». В партии Момчила, в его дуэтах с Еленой много увлекательных, ярких страниц, дающих благодарный материал для артистов-певцов. Слабее удаются композитору речитативы, подчас недостаточно выразительные и характерные, однообразные по интонациям. Это усугубляется недостаточной выразительностью фактуры сопровождения (поскольку можно судить о ней по клавиру).

«Момчил» — произведение, в котором ясно ощущается близость к традициям русской классической оперы, в первую очередь к традициям Мусоргского. Это чувствуется и в общем характере трагического повествования, и в массовых народных сценах, принадлежащих к лучшим страницам оперы. Конечно, колорит и образы этих сцен самобытны, связаны с болгарской исторической действительностью. Но только у гениального русского композитора мог воспринять автор «Момчила» стремление к глубоко реалистической и сочувственной обрисовке широких народных масс. Благотворное влияние русской классики сказалось на прекрасных народных хорах, исполненных обаяния болгарской песенности.

Именно это и является главной положительной чертой оперы. Ознакомившись с ней, уносишь в памяти образ болгарского народа, его страданий, его несгибаемой силы и воли, его пламенной мечты о свободе и счастье. Уносишь в памяти и могучий образ Момчила, привлекающий в своем музыкальном воплощении размахом и широтой характера, яркой народностью языка. Народ-

ность, искренность и правдивость лучших страниц «Момчила» и определяют общее положительное впечатление от оперы.

Все эти достоинства не снимают, конечно, необходимости справедливой критики серьезных недостатков оперы: известной противоречивости отдельных образов и ситуаций, интонационного однообразия, ведущего к статике, к снижению напряженности драматического развития. Но при всех недостатках оперы Л. Пипкова нельзя отрицать, что это произведение реалистическое, правдиво рассказывающее о народной жизни, написанное самобытным национальным языком. «Момчил», равно как и многие другие произведения болгарских композиторов, свидетельствует о правильности избранного ими пути — пути реалистического народного искусства, получившего громадные возможности развития в условиях народной демократической республики.

Значение оперы «Момчил» в особенности осознается при сравнении с тем упадком и разложением оперного искусства, который характеризует современное музыкальное творчество композиторов буржуазного Запада.

Премьера оперы «Момчил» состоялась на сцене Софийского театра 24 апреля 1948 года. С тех пор она прочно держится в репертуаре, пользуясь любовью и признанием народа. В 1949 году «Момчил» был отмечен присуждением Димитровской премии.

Все это показывает значительность успеха и общественного признания труда композитора. Однако нельзя считать, что проблема современной национальной болгарской оперы уже получила полное разрешение. Запросы свободного народа растут с каждым днем, и долгом болгарских композиторов является неутомимый, взыскательный творческий труд над дальнейшим обогащением национального оперного репертуара. Как справедливо указывает постановление Комитета по делам науки, искусства и культуры Болгарской народной республики о работе оперного театра, «необходимо обеспечить тесное сотрудничество с болгарскими композиторами и драматургами, добиться создания новых реалистических, высокохудожественных, близких и понятных народу, глубоко волнующих оперных и балетных произведений, отражающих героическую борьбу болгарского народа в прошлом — за освобождение и в настоящем — за построение социализма»¹. Действительно, перед композиторами Болгарии раскрывается необозримое богатство великолепных, увлекательных тем и сюжетов, ожидающих воплощения в талантливых, народных по языку музыкально-драматических произведениях.

Разве не является долгом болгарских композиторов воспеть героев освободительной войны 1877–1878 годов, когда при братской помощи великого русского народа было свергнуто ненавистное турецкое иго? Разве можно не вдохновиться историей сентябрьского восстания 1923 года и образами лучших сынов болгарского народа, в неслыханно тяжелых условиях фашистского режима продолжавших бороться за свободу?

В опере должно быть воспето и величайшее по своему значению событие болгарской истории — освобождение Болгарии доблестной Советской Армией и установление в стране подлинно народной власти. Какой простор открывается здесь для композитора: образы героической борьбы, всенародного ликования и братских встреч с освободителями, широкий возможности использования и сочетания сокровищ болгарской и русской песни! Как восторженно и горячо должен принять болгарский народ такое произведение!

А стойкий и самоотверженный труд болгарского народа — строителей Димитровграда, горных дорог, шахтеров Перника, тружеников полей, строящих социализм, сколько здесь замечательных образов, тем и сюжетов для оперных произведений!

Мы верим в то, что все это неизмеримое богатство получит отражение в новых болгарских операх, которые найдут доступ к сердцу народа и помогут ему в труде и борьбе за торжество социалистического строя. Уверенность в этом так велика потому, что безграничны возможности культурного развития освобожденного народа, открывающего широкий путь для всех талантов, бережно растящего и воспитывающего их. При братской помощи и поддержке Советского Союза страны народной демократии быстро развивают все области своей новой национальной культуры.

Это воодушевляет и работников болгарского оперного театра, стоящего сейчас на пороге нового творческого подъема. Создание ряда классических оперных спектаклей, воплощение на сцене национально-героической оперы «Момчил» говорят о правильности их творческих устремлений, обеспечивают дальнейшее движение вперед к высотам реалистического народного искусства.

И. Мартынов

В Финляндии

27 августа, в солнечный яркий день пароход «Сестрорецк», следующий по маршруту Ленинград — Лондон, приближался к городу Хельсинки. Мы, группа советских артистов, командированные Всесоюзным комитетом по делам искусств для проведения концертов в городах Финляндии, столпившись на палубе, с любопытством и интересом смотрели на красивый незнакомый город, расположенный на берегу залива. Он раскрывался перед нами, широко раскинувшись по берегу.

Еще издали мы увидели на пристани толпу людей. По тому, как спокойно они ожидали, пока большой пароход разворачивался у причалов, пока спускались сходни, пока мы обменивались приветствиями с встречавшими нас представителями общества «Финляндия — СССР» и работниками советской миссии, мы решили, что это просто праздная воскресная толпа. Но как только мы направились к ожидавшим нас машинам, раздались дружные аплодисменты, возгласы приветствий, и тогда мы поняли, что это были

_________

¹ Журнал «Музика». София, 1949 г., № 7.