Выпуск № 4 (125) | 1949 - страница 24

домрой — он владел мастерски. Но для разрешения новых творческих задач всего этого было мало. Поэтому Будашкин начал со всестороннего знакомства с коллективом и его выдающимися исполнителями. Он внимательно рассмотрел и все партитуры, хранящиеся в библиотеке оркестра. Он, наконец, много общался с руководителем оркестра — замечательным артистом и неутомимым пропагандистом русского народного творчества Н. Осиповым. Все это расширило его художественный кругозор. Можно сказать с полной уверенностью, что своими успехами он во многом обязан талантливому коллективу Русского народного оркестра. Это заставляет еще раз поставить вопрос о необходимости укрепления связей композиторов с исполнительскими коллективами и отдельными мастерами. Такое творческое содружество всегда обогащает, помогает понять запросы слушателей.

Пора отнестись со всей серьезностью и к работе над репертуаром для народных оркестров. Ведь, до сих пор среди части наших композиторов нет ясного понимания важности этой работы и огромных возможностей, раскрывающихся в области народной инструментальной музыки. Многие смотрят на нее, как на примитив, в действительности же она требует высокого мастерства и овладения свойственными ей формами выражения.

Нельзя механически переносить в эту область принципы симфонического письма. В ней столько своеобразия, идущего от народных напевов, от способов игры на народных инструментах, от характера тембровых соотношений, что самое построение партитуры и приемы развития приобретают самобытный характер. Тем не менее нельзя считать, что русские оркестры (равно как и другие оркестры народных инструментов) отгорожены от музыкальной классики, от накопленного ею громадного творческого опыта. Практика народных оркестров не может пройти мимо этого опыта.

Многие композиторы, писавшие для русского народного оркестра, забывали об этом. Одни из них пытались копировать формы симфонической музыки, другие впадали в примитивизм. Будашкин поступил по-иному: он упорно искал новые возможности, опираясь на наследие классического, в первую очередь русского, симфонизма и на особенности русского народного инструментализма.

Он широко использовал принцип сопоставления оркестровых групп, характерный для симфонической музыки, не забывая при этом о ином характере звучания инструментов народного оркестра. Он искал новые формы изложения, вслушиваясь в виртуозные наигрыши баянистов, в своеобразные звучания балалаек, жалеек, владимирских рожков и других народных инструментов. Здесь ему открылись новые возможности вариационного развития, новые возможности оркестровой фактуры. И все это он сумел использовать в своих сочинениях, выработав оригинальную и самобытную манеру оркестрового изложения. Мастерство письма, умение показать каждый инструмент в наиболее выгодном освещении характерны и для его новых произведений, удостоенных Сталинской премии первой степени. Это мастерство сочетается со стремлением к глубокой содержательности, к мелодическому изяществу, к ясности и законченности формы.

С одинаковой свободой владеет композитор как техническими возможностями, так и колористической палитрой русского народного оркестра. Образцом виртуозной оркестровки, основанной на ярких контрастных сопоставлениях, является его «Вторая рапсодия». Произведения этого рода часто грешат отсутствием связности и нередко превращаются в простые попурри. Будашкин счастливо избежал этой опасности и в своей рапсодии дал образец стройной, логически сложившейся композиции, где неожиданность контрастов оказывается объединенной строгим единством замысла.

Тем же единством отмечена превосходная «Думка», проникнутая лирической распевностью и остающаяся в памяти как трогательное поэтическое воспоминание. В «Думке», равно как и в более ранних «Вариациях на русскую тему» для балалайки с оркестром, Будашкин великолепно использует гамму сочных, мягких звучаний народных русских инструментов. Пьесы Будашкина показывают богатство выразительных средств этих инструментов, до сих пор не исчерпанных композиторами и в малой степени.

Лучшие сочинения Будашкина для русских народных оркестров поучительны и для композиторов, работающих в области популярной симфонической музыки. Они указывают правильный путь — путь творческих поисков, путь широкого использования богатств народной музыки, путь требовательности и мастерства.

Так же творчески подошел к этой задаче и Л. Книппер в своих «Солдатских песнях» для симфонического оркестра. Это произведение явилось для него не случайной страницей творческой биографии. Он много и настойчиво работал над демократизацией языка симфонической музыки и над освоением ее популярных жанров. Подчас он впадал в формалистические ошибки, но вновь и вновь продолжал поиски простых и общепонятных форм выражения. И его «Солдатские песни» являются таким образом естественным выводом многолетних исканий.

Популярные симфонические произведения за последние годы не привлекали достаточного внимания наших композиторов. У нас писалось много крупных партитур, рассчитанных на громоздкие оркестровые составы. При этом полностью забывали о периферии, оркестры которой по большей части не располагают возможностями исполнения подобных произведений. Создание популярных симфонических произведений для небольших составов является одной из важных задач советских композиторов. «Солдатские песни» написаны в этом плане и написаны мастерски, — это легкое для восприятия, красивое, великолепно оркестрованное произведение. Автор искал общедоступности на путях настоящего творчества и одержал победу.

Язык «Солдатских песен» отличается яркостью русского национального колорита. Все темы здесь красивы, рельефны, легко запоминаются. Без этого нельзя было рассчитывать на успех — трудно представить себе популярное симфоническое произведение, лишенное мелодической яркости. Самое изощренное мастерство не спасет положения, и композитор останется непонятным широким массам. В «Солдатских песнях» мелодический источник изливается щедро, и все части сюиты слушаются с неослабевающим интересом.

Вокруг произведения Книппера возникли споры, имеющие и более общее значение. Речь шла об интонационной основе. Некоторые полагали, что композитор должен был исходить из современных массовых интонаций, а не из интонаций старой русской песни. К сожалению, при этом композитору не указывалось конкретно, на какие именно современные интонации он должен был ориентироваться. Ведь наша массовая песня не может рассматриваться, как нечто монолитное, в ней много различных течений, далеко не равноценных по своему художественному значению. Лучшие массовые песни неразрывно связаны с традициями народного творчества. Следовательно, вопрос в том, какие интонации старой русской песни привлекли внимание композитора и сумел ли он выразить при их помощи новое содержание. Нам кажется, что для всякого, слышавшего «Солдатские песни», должна быть ясна правильность позиций композитора, развивающего интонации протяжных и плясовых русских песен, сохраняющие свою жизненность и способность к творческому обогащению. Мужественные напевы походных песен, удалое веселье плясовых, послуживших примером для композитора, могут и должны получать развитие в нашем музыкальном искусстве, в том числе и в жанре массовой песни. И пора со всей определенностью указать некоторым из слишком активных спорщиков, что богатства русской народной песни неисчерпаемы, что в них множество возможностей развития, что нельзя подвергать сомнению стремление к их творческому претворению.

«Солдатские песни» не программное произведение в полном смысле этого слова. Но им присуща образность и притом очень яркая. Композитор рисует картинки солдатской жизни мирного времени. Первая часть — «Конная» — картина спокойного движения, нарисованная крайне простыми средствами: мерный ритм, простая напевная мелодия походной песни прекрасно передают авторский замысел. Очень уместно применен здесь испытанный прием постепенного нарастания и затухания звучности, создающий эффект движения воинского отряда. Вторая часть — «Бивуачная». Точно воспоминание о родных селах и городах, звучит здесь широкий, чисто русский напев,

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание