ший подъем хоровой культуры. Необходимы новые, мелодически богатые, мастерски написанные хоры на советскую тематику. Сейчас в этом направлении сделано еще слишком мало, да и не все сделанное отвечает высоким требованиям. Вопрос качества приобретает особое значение: композиторы Латвии обязаны незамедлительно создать для своих прекрасных народных хоров новый репертуар, значительно превосходящий по своим художественным достоинствам существующий. Надо добиться, чтобы латышская советская песня заняла соответствующее место в репертуаре народных хоров, чтобы она звучала с полной силой и привлекала не только образами текста, но и яркостью музыки. Появление нового художественного, значительного советского репертуара должно оказать решающее воздействие на развитие массовой хоровой культуры Латвии. Хочется выразить надежду, что на следующем Празднике песни Советской Латвии в репертуаре народных хоров прочно укоренятся новые прекрасные песни, воспевающие героев нашего времени — строителей нового мира.

Итоги прошедшего Праздника песни поучительны не для одной только Латвии. Музыканты всех наших республик должны внимательно присмотреться к опыту Латвии и Эстонии, прошлогодний Певческий праздник которой также представлял исключительный интерес. Речь идет, разумеется, не о восприятии форм хорового пения — они могут быть различны у разных народов. Дело в широко развернутой систематической работе хоровых кружков, охватывающих огромное количество участников и насаждающих основы хоровой культуры. Дело в широком распространении пения a capella. Праздники песни еще раз показывают, какое огромное значение имеет пение a capella для развития музыкальной культуры народа. К сожалению, далеко не повсюду этот вид хорового исполнительства пользуется должным распространением. Надо решительно насаждать пение a capella в самодеятельных кружках и школьных хорах, надо поставить перед всем коллективом советских композиторов задачу создания репертуара всех степеней трудности для хора. Пока таких произведений явно недостаточно.

Думается, что каждый из гостей, присутствовавших на празднике в Риге, радуясь успехам братского латышского народа, думал и о музыкальной культуре своей республики. В каждой из них должны быть свои певческие праздники, отражающие успехи национального строительства, проникнутые высокими идеями советского патриотизма. И, как высшее достижение, должен быть организован Всесоюзный праздник песни, где народы нашей великой страны выступят в творческом соревновании и покажут свои достижения. Но для этого надо работать и работать. И это один из главных выводов, который следует сделать, отметив достижения латышских хоров.

Праздник песни Советской Латвии явился яркой демонстрацией всенародного патриотизма и успехов культурного строительства. Он показал значительность творческих резервов республики, прочность ее музыкальных традиций, волю к их дальнейшему развитию. Все это дает основания надеяться, что к следующему Певческому празднику латышский народ придет с еще большими достижениями, обогатившись опытом музыкальной культуры братских народов и, в свою очередь, передав им собственный творческий опыт. В тесной и нерушимой дружбе советских народов — залог всех наших успехов. Праздник песни Советской Латвии был поэтому праздником всех советских народов, радовавшихся успеху социалистической культуры братской Латвийской республики.

И. Мартынов

ПО СТРАНИЦАМ ПЕЧАТИ

Музыка, как и всякая другая общественно-весомая сторона жизни людей, — может и должна находиться в сфере внимания журналистики и литературы.

В весьма небольшой мере вопросы музыки начинают проникать в журналы и в литературно-художественные альманахи.

В № 6 журнала «Степные огни» (Чкаловское отделение Союза советских писателей) помещен очерк А. Чернышевой «Алябьев в Оренбурге».

Как известно, Алябьев во время карточной игры в запальчивости избил одного из своих партнеров, и тот через несколько дней умер. Суд лишил Алябьева чинов и дворянства. Всю свою дальнейшую жизнь Алябьев принужден был прожить на положении ссыльного, сначала в Сибири, потом на Кавказе и, наконец, в Оренбурге и Коломне. До самой смерти, последовавшей на 64-м году жизни, композитору Алябьеву не была «соизволена монаршья милость» и даже ходатайства за него приводили Николая I в гнев.

В своей статье А. Чернышева по впервые публикуемым материалам Чкаловского областного архива устанавливает ряд фактов, делающих весьма вероятным, что действительной причиной опалы Алябьева были его симпатии к декабристам:

«Царь, ненавидящий Алябьева за связи с передовыми людьми своего времени, за то, что он писал музыку на слова поэтов-декабристов, отказал Алябьеву в помиловании, несмотря на то, что тот находится в ссылке уже свыше восьми лет».

Тов. Чернышева приводит новые, интересные факты из биографии Алябьева:

«Идя навстречу композитору, Перовский ¹ добивается у Николая I разрешения "вступить г. Алябьеву на гражданскую службу по Оренбургской губернии первым классным чином". Так как в "высочайшем повелении" от 21 августа 1836 года не было указано о дальнейшем полицейском надзоре и воспрещении въезда Алябьеву в столицы, Перовский, зачислив композитора в свою канцелярию, командирует его в Москву для наблюдения "за малолетками Оренбургского казачьего и башкиро-мещеряцкого войска, обучавшимися там разным мастерствам» (из дела № 151 фонда Оренбургского военного губернатора).

В журнале «Советская музыка» (№ 5 за 1937 год) уже приводился тот факт, что Алябьев, не имея разрешения на жительство в Москве, воспользовался все же тем, что «проезд» через столицу ему не был запрещен, и ежедневно «разъезжал по городу в дорожном экипаже, с привязанными к нему пустыми сундуками». Так он жил в течение пяти лет, с 1836 года по 1841 год, обманывая полицию. За это время он много времени отдает творческой работе, создавая патриотические песни, салонно-сентиментальные романсы, стилизации русских народных песен и песни-картины на тексты поэта-революционера, соратника Герцена, Н. Огарева.

Тов. Чернышева подчеркивает установленный факт, что песни Алябьева 40-х годов на тексты Огарева «Изба», «Кабак», «Деревенский сторож» подготовили реалистически-бытовой жанр в песенном творчестве Даргомыжского и Мусоргского.

Тов. Чернышева публикует ряд прошений Алябьева об изменении его положения и непреклонно отрицательные ответы на них. На ходатайство Перовского в 1842 году шеф жандармов Бенкендорф отвечал: «император в отношении просьбы коллежского регистратора Алябьева об оставлении его в Москве не изъявил на сие свое соизволение и повелел Алябьева выслать на жительство в Коломну, уволив от службы 24 апреля 1842 года». Перовскому же, взявшему Алябьева под свое покровительство, был объявлен выговор. Так Царское правительство расправилось с замечательным русским композитором, осмелившимся проявить в творчестве свое свободолюбие.

_________

¹ Оренбургский военный губернатор.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

И. Мартынов

ПО СТРАНИЦАМ ПЕЧАТИ

Содержание