Выпуск № 4 (115) | 1948 - страница 20

чения старинными муга-ма-ми (в Азербайджане), примитивной лирической сентиментальносью (на Украине), слишком частого обращения к своеобразной форме народной музыки — такмак (в Татарии)? Разве не мешают свободному развитию нашей музыки тенденции «охранительства» пентатоники, существующие еще в той же Татарии, да и в других республиках, чья народная музыка основана на пятизвучных звукорядах? Разве не проявляются в различных республиках недостатки, о которых так верно говорит Постановление ЦК КП(б) Украины: «Среди украинских композиторов имеется значительная группа музыкантов, которые неглубоко, пассивно-иждивенчески относятся к народному музыкальному и песенному творчеству. В своих произведениях они не раскрывают идейнохудожественного содержания и музыкальных особенностей народной песни, творчески «е осмысливают ее и не обогащают героической современностью. Музыка этих композиторов вяла, пассивно-созерцательна, эмоционально-бесцветна, мещаиски-сентиментальна».

Необходимо бережно относиться к родному песенному наследию. Но точно так же необходимо внимательно искать и любовно растить наиболее ценные и жизнеспособные элементы, пронесенные народам сквозь столетия я сохранившие полностью свою выразительную силу, способные к дальнейшему развитию, к созданию новых форм, вмещающих новое, советское содержание. Так мы подходим к одному из важнейших основополагающих моментов строительства национальных музыкальных культур, — к борьбе за реалистическое, художественно убедительное воплощение современной советской тематики, В этом ключ к разрешению проблемы создания нового искусства гациалиетичеокюго реализма.

Слов нет, воплощение советской темы представляет для композиторов значительные трудности. Но какую творческую радость, какое обогащение выразительных средств влечет за собою работа над советской тематикой! Разве литовский композитор Таллат-Келпша, работая над своей «Кантатой о Сталине», не ощутил глубокой радости, когда нашел новые для себя краски, — в победной песне из третьей части, в программных эпизодах первой и второй частей, в благородном, свободно развивающемся финале? Разве Штогаренко не вырос и не выдвинулся как композитор в своей работе над кантатой-симфонией «Украина моя»? Подлинного художника не может не волновать, не захватывать советская тема. Для композиторов национальных республик она тем более актуальна, чго долгое время увлечение эпосом, сказкой, стариной уводило их от непосредственных задач современности.

Съезд композиторов и последовавшее за ним совещание по вопросу о состоянии научно-исследовательской работы в национальных республиках впервые выдвинули как неотложную задачу организацию и развертывание музыковедческой деятельности на местах. Время для постановки этой задачи давно назрело. В национальных республиках насчитывается не менее 60 музыковедов. Ими созданы десятки исторических, теоретических, фольклорных, критических и других работ, порою выходящих за пределы местного значения. Исследования Аракишвнли, Гаджибекова, Граубиня, Тиграняна, Кочаряна и других представляют широкий общественный интерес. Повсюду накопилось большое количество записей народной музыки, начиная от недавно приступивших к этой работе Молдавской или Карело-Финской республик и кончая уже имеющими большой опыт республиками Прибалтики, где количество записей достигает общей сложности 50 000.

Вся эта разнообразная и активная музыковедческая деятельность до сих пор не получила широкого освещения. Она протекала без централизованного руководства, без настоящей критики на страницах союзной печати. Если в местной печати и появлялись отдельные статьи, отмечающие положительное значение этих работ (например, статьи о работах У. Гаджибекова) или, наоборот, вскрывающие ошибки (например, о работе Жубанова), то ни Оргкомитет, ни Музыковедческая комиссия ССК не делали из этого нужных выводов, ибо не были осведомлены обо всем происходящем в национальных республиках.

В результате музыковеды национальных республик прислушивались к голосу поборников формализма в Москве и Ленинграде не вели

А. Штогаренко (Украинская ССР)

Н. Жиганов (Татарская АССР)

борьбы, с формалистическими вывихами в творчестве местных композиторов. Чтобы убедиться в этом, достаточно почитать например, изданную в Баку брошюру «Музыка советского Азербайджана в дни Отечественной войны», в которой превозносятся произведения, ныне осужденные, как формалистические, Постановлением ЦК КП(б) Азербайджана. На то же указывает Постановление ЦК КП(б) Украины: «Музыкальные критики Украины превозносили, как достижение советской музыки, появление каждого произведения композиторов-формалистов, в то же время они охаивали реалистические произведения, отвечающие вкусам народа, доходчивые по своему языку и ясности музыкальных образов». Далее, там же говорится, что музыковеды «не создали научных работ по вопросам русского и украинского классического музыкального наследства, не занимались разработкой вопросов истории украинской музыки и проблемы советской эстетики, иа основе критики не сумели вскрыть и разоблачить чуждые принципам социалистического реализма взгляды и лжетеории в музыке».

Первая обязанность крятикоз и музыковедоз всех национальных республик — пересмотреть, подвергнуть строгому разбору все свои прежние работы.

На совещании правильно критиковали работу тов. Вызго о симфонической музыке композиторов Узбекистана. Захваливание, переходящее в воскурение фимиама, — этот стиль никак не вяжется с задачами, поставленными перед музыковедением историческим Постановлением ЦК ВКП(б) от 10 февраля 1948 года. Нельзя также сводить критику отдельных произведений лишь к скрупулезному анализу формальных особенностей. Вот один из примеров: белорусский музыковед И. Шифрин добросовестно расчленил и рассмотрел музыкальную ткань трио А. Богатырева. Но для чего всё это было сделано, так и остается неизвестным, ибо оценки содержания трио за этим не последовало. Критика на местах страдает поверхностностью или мнимым академизмом и проводится часто «взирая иа лица».

В национальных республиках жизнь выдвигает ряд специфических вопросов, до сих пор не разрешенных музыковедами.

В 1941 году в Казани вышел интересный сборник народных татарских песен. В предисловии к нему пропагандируется затхлая, антиисторическая концепция, сводящая татарскую культуру на положение придатка арабской, персидской и китайской культур. В то же время в предисловии говорится, что «русская музыка не оказала влияния на татарскую песню». Итак, рассудку вопреки, утверждается, что русские не оказали влияния на татарскую музыку, «если не считать, — читаем мы в предисловии, — частных случаев, когда какая-либо популярная русская пеоня проникала в быт городских татар»! Зато находящиеся за тридевять земель арабы и персы, с их сложной звуковой системой, оплодотворили татарскую пентатонику! Что это, как не перекличка с вздорной теорией, высказанной 60 лет «азаи Ал. Фаминцыным о «пентэтснической гамме арийского племени», якобы кочевавшей с Востока вместе с древними народами?

Вопрос о мугамах (макомах), актуальный для некоторых республик Средней Азии и Закавказья, также разрешался иногда в духе низкопоклонства перед Востоком. Мугамы объявлялись наследием арабо-иранской цивилизации. Отсюда делались неверные выводы, ведущие по существу к ликвидации этой популярной в народе формы музыкального искусства. С другой стороны, чрезмерное увлечение мугамами приводит к игнорированию бытовой наводной мчзыии. Так, например, в Институте искусствознания Академии наук AзССР имеются работы о мугамате, о творчестве ашугов, но нет работ о народной песне!

Наши музыковеды не учитывают, что некоторые крупнейшие очаги так называемой арабо-иранской цивилизации находились на теперешней территории Советского Союза, откуда в свое время вышли известнейшие на Востоке музыканты. Забывается, что мугамы возникли как результат освоения древних культур (передовая историческая наука уже определила арабо-ираискую цивилизацию, как явление, возникшее и развивавшееся на почве сотрудничества многих народов), что к арабам-завоевателям вполне приложимы слова Маркса и Энгельса: «Они были завоеваны высшей цивилизацией покоренных ими народов».

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

А. Штогаренко (Украинская ССР)

Н. Жиганов (Татарская АССР)

Содержание