Выпуск № 3 (108) | 1947 - страница 6

Четвертая линия — стилистика оперетты, джаза. Я имею в виду лучшие образцы этого направления; они отнюдь не равнозначны опереточно-джазовой музыке Запада. Укажу здесь на некоторые песни И. Дунаевского. Его солнечные крепкие песни-марши, его трогательно женственные лирические напевы («Колыбельная» из «Цирка») дают право говорить о стиле советского джаза.

Эти стилистические линии не изолированы друг от друга. Напротив, они тесно связаны между собою. Такую связь мы наблюдаем не только в рамках творчества одного композитора, но нередко в рамках одной песни. Возникает сплав стилевых элементов, генезис которых различен, Вспомним лучшие песни А. Давиденко. В них — сочетание интонаций крестьянского фольклора с интонациями и ритмами революционных песен. Взаимопроникновение разнородных интонационно-ритмических сфер наблюдается и в творчестве других композиторов-песенников. Творчество А. В. Александрова, например, соединило элементы революционного, красноармейского песенного искусства с традициями русской хоровой классики. Воссоединение различных художественностилистических явлений рождает новый стиль, качества которого мы напрасно стали бы искать в его слагаемых, взятых порознь. В последние годы композиторы-песенники особенно широко используют богатства народного творчества. Одни и те же характерные попевки по-разному звучат в десятках песен различных авторов. Различные, варианты простейшего каденционного оборота: (столь типичного для русского мелоса) встречаются несчетное количество раз. Нередко вводится переменный лад («Родина моя» А. Новикова, «Уходил Степан» Ю. Слонова, «Песня о генерале Ватутине» Васильева-Буглая и др.).

Фортепианное сопровождение часто воспроизводит фактуру, обычную для народных инструментов (гармоника, балалайка). Отсюда рождаются баянные пассажи-узоры в песнях Соловьева-Седого или же фигурации-«переборы» в песнях ряда композиторов. В песне Б. Терентьева «Два моряка» фактурный прием («перебор») сочетается с гармоническим оборотом, который, в свою очередь, напоминает звучание гармоники (тоника — II ступень).

Однако элементы фольклора, как правило, художественно переосмысливаются композитором. Огромную роль здесь играет метро-ритмическая структура. Советские композиторы заимствуют у крестьянской протяжной песни характерные интонации, ладо-гармонические особенности. Влияние же типичной для протяжных песен метро-ритмики ощущается гораздо слабее. Такие явления, как чередование различных метров, сложные метры, в советском песенном творчестве почти не наблюдаются. Здесь сказалось стремление наших композиторов к метро-ритмической ясности, а главное, динамике, активности ритмического дыхания. Это динамическое волевое начало — одна из новых стилевых черт, привнесенных в песню нашей эпохой.

Несомненно, что песенное творчество и в будущем должно быть связано с бытующими в народе интонациями, с конкретными жанрами. Здесь могут быть использованы разнообразные источники, от крестьянской песни до джаза. Задача композитора заключается в том, чтобы проявлять активное творческое отношение к используемому материалу, переплавить его в соответствии с содержанием песни.

Возьмем к примеру джаз. Было бы неверным зачеркнуть это явление, объявить его «вне закона». Но нужно возразить против чрезмерного увлечения джазом и против некритического использования стиля западной джазовой музыки. И. Дунаевский в лучших своих песнях сумел взять от джаза ценное качество: энергию ритма. Однако есть немало примеров, когда композиторы заимствуют у западной джазовой музыки ритмическую нервозность, судорожность или дешевый салонный изыск «лирических» блюзов. «Западнические» влияния породили «Темную ночь», унылую песню; не случайно она стала поедметом иронических пародий. А музыка «композиторов-эстрадников», безвестных дилетантов и халтурщиков, имя которым легион?

Возьмем другой пример — вальс. Нужно ли говорить, до какой степени возросло сейчас увлечение вальсом? В принципе едва ли можно что-либо возразить против этой танцовальной формы. Не только Шопен, но я русские классики — Глинка, Чайковский, Глазунов, Рахманинов, — пользовались формой и ритмом вальса для выражения глубочайших поэтических чувств. Дело здесь, опять-таки, в том, сумел ли композитор наполнить эту старую форму живым дыханием современности или же, напротив, сам пошел «на поводу» у отживших интонаций. С. Кац в «Заздравной» удачно разрешает эту проблему. Тема песни — возвращение воинов-победителей. Чувство радости, искрящейся как вино в заздравных бокалах, наполняет всё произведение. Ритмы вальса звучат молодо, весело. с большой динамической силой. Иная картина в песне «Да здравствует юность», того же автора. Здесь снова вальс, но вальс довольно банальный и старомодный. А в тексте — собирательный образ советской молодежи. Ясно, что содержание песни требует иных, более современных средств выражения.

Еще одна неудача — вальс «Грустные ивы» М. Блантера (слова А. Жарова). Непонятно, как этот выдающийся композитор, автор многих прекрасных песен, мог совершить столь грубую художественную ошибку. Мне кажется, что, создавая музыку этой песни, М. Блантер исходил из первой фразы текста: «Грустные ивы склонились к пруду, месяц плывет над водой». Композитор воспроизвел стиль старинного чувствительного вальса:

Но ведь далее говорится не об ивах! Дальше речь идет о герое-пограничнике, принявшем на себя первый удар врага. Неужели же этот образ в представлении композитора ассоциировался именно с вальсом, да еще сентиментальным, слезливым!

Такого рода противоречия, к сожалению, не редки. Композитор С. Туликов написал песню «Весна победы», где он пытался рассказать языком салонного романса о больших патриотических чувствах Снова пример того, как подчинение отжившему жанру увело композитора далеко от современности.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание