типа? Нет, пока не дал. Все это создает картину «всеобщего благополучия».

Далее — в журнале бывают ненужные материалы, напр, большая статья Кузнецова о театральных декорациях «до рождества христова». Подумаешь, как это актуально! И какое отношение это имеет к композиторам и музыковедам?

Следует указать на полное пренебрежение к конкретным производственно-бытовым вопросам музыкальной жизни. Напр, авторское право в СССР, охрана наших интересов за границей. Такой больной вопрос, как длительное отсутствие помещения у ССК, парализующее его работу, не нашел никакого отклика в журнале.

Наконец, надо преодолеть известный «московский» уклон журнала. У нас очень мало сведений о Ленинграде, союзных республиках, областях и т. д.

Все эти недостатки легко исправить, и это надо сделать. Мы бы хотели, чтобы наш журнал (а он безусловно наш) был боевым органом, чтобы каждый его номер вызывал споры, дискуссии, письма в редакцию и опровержения. Мы хотим, чтобы журнал ударил по формалистам справа (от «современничества») и слева (от б. РАПМ). Мы хотим, чтобы журнал боролся за легкую бытовую музыку, которой у нас еще нет, но которая нам насущно необходима в самом близком будущем. И наконец, мы хотим, чтобы в журнале была здоровая, товарищеская, но решительная и смелая критика, не замазывающая вопиющие факты и недостатки нашего творческого фронта.

А. Острецов

О 5-й симфонии Книппера

5-я симфония Льва Книппера представляет собой несомненно крупный шаг вперед, закрепляющий те достижения композитора, которые имелись в его «Дальневосточной» (3-й) симфонии. Мы не колеблясь можем сказать, что с задачей массовости, ясности музыкального языка, делающей симфонию понятной широким кругам советских слушателей, Книппер в основном справился. Музыкальный материал симфонии (во всяком случае его основной пласт) понятен, а главное — волнующе-заразителен своей напевной силой, пластической ясностью своих форм.

Процесс пересмотра композитором своих творческих установок явственно обнаружился уже в 3-ей симфонии, показавшей, что в монументальных формах песенно-симфонического жанра не конструктивистская геометрия звуковой линии и не звукошумовая «аэмоциональная» конструкция, а насыщенный глубоким идейным содержанием, полноценный жизненный мелос решает судьбу произведения. Исполненная 5-я симфония продолжает эти новые для Книппера тенденции к эмоциональной, мелодической, социально-заостренной форме монументального, песенно-симфонического жанра.

Названная Книппером «Поэмой о бойце-комсомольце», 5-я симфония показывает ряд моментов из эпохи гражданской войны. Запоминаются образы партизанского отряда (1-я часть), белогвардейской «бражки» (2-я часть), картины похорон (3-я часть). Оканчивается симфония эпизодом из жизни новой коллективизированной деревни. Программность симфонии органически связана с конкретным языком самой музыки, не вызывающим сомнений в том, что собственно изображает композитор. Широкая по складу, лирическая по характеру песня партизан с ее живой интонацией, сочетающей суровость с большой внутренней страстностью, с ее бодрыми молодыми «выносами» («возвратные», «крутые» ходы в теноровой партии) и кованной звонкой «кавалерийской» ритмикой, говорит о неукротимой энергии. Стихийность и некоторая грубоватость движения подчинены монолитному ритму пески. Композитор с большой убедительностью и внутренней теплотой рисует нам людей, героев партизанских отрядов, своей грудью защищавших завоевания Октября. Отличительной особенностью 1-й части симфонии является, как мы покажем ниже, само использование песни партизан. Песня партизан как бы взята на лирической дистанции от основного образа (так наз. прием отстранения тематического материала). Но об этом ниже.

В обрисовке белогвардейщины композитор стремился подчеркнуть тупость и хищность, алчность наемников иностранного капитала. Внешне «молодцеватая», а по существу тупая,

показная дисциплина белогвардейских «орлов» подчеркнута офицерски-щеголеяатой бездушной ритмикой. Налет площадной распевности на всей белогвардейской песне верно ориентирует слушателя в смысле социальных истоков образа. Пьяное веселье в белогвардейских кабаре и шантанах — вот родина этой музыки. Музыкальный образ, созданный Книппером это — образ бульварных «жоржиков», вызывающий у слушателя чувство брезгливого презрения.

В руках композитора инструментовка (засурдиненные тромбоны, ponticelli струнных) подчеркивает разрозненность белогвардейцев. Тембровая окраска служит превосходным средством саркастической характеристики отрицательных сторон образов.

Звучание траурного марша воспринимается как лирическая песня об одном из многих доблестных юношей-бойцев, умерших славной смертью героя. Композитор не стремится разжалобить слушателя и не эпатирует чувства. По своему языку 3-я часть симфонии стоит ближе к траурной оде, чем к похоронному маршу. Личный пафос в ней преобладает. Так, хотя на ней и лежит несомненный отпечаток ораторской речи трибуна и строгой сдержанности траурного митинга на площади, угадываемых в эпической ритмике и широком течении музыкальных периодов, всеже в целом она оставляет впечатление воспоминания о том, что было, — настолько она окутана лирическими отступлениями и звукописью чисто изобразительного порядка.

Наконец, четвертая часть, искрящаяся бодростью, смехом, молодой силой и здоровьем, рисует нам жизнерадостный праздник в колхозе. Композитор здесь повидимому стремился как можно ближе подойти к правдивой бытовой зарисовке молодого веселья комсомольцев в колхозе. Некоторая ординарность песенного материала показывает, что стремление быть «натуральным» иногда даже заслоняло перед композитором задачи более глубокого характера. Частушка в финале несет на себе печать некоторой легковесности. Но всеже было бы неправильным говорить, что финал симфонии легковесен и неглубок. Симфонический контекст последней части с ее величавой эпической «заставкой» (немного в вагнеровском духе), с ее интересным и содержательным сопоставлением молодого комсомольского племени и партизан, выполненным в форме своеобразного музыкального группового портрета (полифоническое скрещивание темы) дает почувствовать глубокую внутреннюю спайку старого инового поколения доблестных бойцов революции. Яркий оптимизм пробуждает чувства и мысли, далеко выходящие за пределы звуковой документации быта. В этом монументальном симфоническом полотне мы слышим за авансценой веселящихся бригадиров и девушек-колхозниц, ощущаем пульс нашего времени. В танцовальных ритмах финала мы слышим эпос новой рождающейся прекрасной жизни. В триумфально-праздничной песне хора переживаем радость людей победившего класса.

5-я симфония Льва Книппера обладает несомненными данными, чтобы прочно войти в капитальный фонд советского музыкального творчества. Но, рожденная в борьбе с идейно-чуждыми конструктивистскими музыкальными тенденциями и все еще сказывающимся индивидуализмом музыкального мышления, игравшими столь заметную отрицательную роль в развитии творчества композитора, она имеет наряду с положительными чертами и ряд недостатков.

Четыре эпизода (части) симфонии имеют связующую их мысль, носящую глубоко личный характер. Тема личных переживаний некоего человека, стоящего на перекрестке дорог окружающей его социальной борьбы, четко изложена композитором еще в первых двух частях симфонии. Мы слышим эту тему, властно врывающуюся в наше сознание, еще до «прихода» партизанского отряда (экспозиция). Мы слышим ее и тогда, когда песня партизан звучит вдалеке, постепенно замирая (кода 1-й части). Некое «лирическое я» не раз меланхолически жалуется и говорит с нами во 2-й части. Следует особо отметить, что 2-я часть симфонии, рисуя образ белогвардейцев, дает реминисценцию темы партизан в таком контексте, который не оставляет у нас сомнений в намерении композитора показать тот глубокий след, который остался в сознании этого «лирического я», продолжающего оставаться на распутьи. В специальном музыкальном анализе нетрудно будет показать тенденцию смыслового плана 2-й части: белогвардейцы даны как отрицательный полюс для того, чтобы вызвать соответствующую психологическую реакцию в развитии лирического образа, колеблющейся и не осознавшей своего социального места личности.

3-я часть дана как глубокая внутренняя реакция в сторону людей нового социального миропорядка. Книппер, напомним, пользуется в 1-й и 2-й частях симфонии приемом статического контраста двух различных планов — социального и личного, подчеркивая

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

А. Острецов

О 5-й симфонии Книппера

Содержание