лов, или очень высоко над ней. По команде машиниста на третьей рабочей галерее верховые бригадиры М. Климов или А. Александров нажмут кнопку, включив электромотор и прибор, автоматически регулирующий высоту подъема декораций, и они взлетят вверх к колосникам или спустятся на сцену бесшумно и так быстро, как это нужно. Певцы, балерины и оркестранты отдыхают в своих фойе и уборных, спокойно ожидая, пока ровный голос помощника режиссера по радио не вызовет их на сцену.

Сама сцена Большого театра площадью в 1500 квадратных метров и высотой в 40 метров, все машины, обслуживающие ее, представляют собой чудо инженерии. В недавно созданный декорационный зал театра площадью в 2200 квадратных метров со сцены пневматически подаются свернутые машиной декорации. На сцену они попадают тем же путем. Специальная сложнейшая электросистема автоматически осуществляет все спуски и подъемы, все «провалы» и мгновенные появления «из-под земли» во время действия, волшебство всех «чистых перемен». Когда при открытом занавесе молниеносно меняется декорация и на месте корабля Садко зритель вдруг видит подводный дворец Волховы, пусть знает он, что это «чудо» произошло благодаря работе К. Кузьмина и многих его помощников, управляющих сотнями моторов электросистемы театра.

На высшей точке сцены, под колосниками, подвешены декорации «Садко». Здесь говорят: «сценическая кассета заряжена». Спустя немного времени машины опустят «волны» Ильмень-озера, на электрорельсы поставят лебедей, которые по этому озеру «поплывут», чаруя взор Садко. Заработает подстанция, перерабатывающая переменный ток в постоянный, и машинист А. Лаврушин в последний раз проверит свою сложную аппаратуру. Главный щит, регулирующий снабжение электроэнергией театра — от центральной люстры до установки, дающей кварцевое облучение, чтобы светились флуоресцентные краски декораций; уникальные трансформаторы, изготовленные советскими заводами специально для Большого театра, щиты управления светом на сцене и в зрительном зале находятся в распоряжении заведующего осветительным цехом И. Вишневского, старшего электромонтера по смене Ю. Шахова, регуляторщика осветительного цеха А. Мельникова.

Как и вся смена, готовящая сегодняшний спектакль, в четыре часа пришли на работу гримеры, портные, одевалыцицы, парикмахеры. Старательно проверили костюмы А. Федорова и М. Зайцев: выгладили, где надо, подшили, привели все в отличный вид. Заведующая гримерным цехом К. Букетова гримирует скоморохов О. Инсарову и Е. Сидорову: в быстро двигающихся пальцах мелькают парики, румяна, колпаки, и не успеешь оглянуться, как певицы преображаются; внешний облик, умело вылепленный художником-гримером, поможет войти в образ и под ярким светом софитов найти то правильное сценическое самочувствие, которое в сочетании с остальными компонентами придаст картине убедительность подлинного искусства.

В другом коридоре А. Смирнов только что загримировал настоятелей — С. Николау и Т. Чернякова, Дуду и Сопеля — С. Колтыпина и А. Перегудова. Через несколько минут гример пойдет к М. Михайлову, чтобы превратить его в Варяжскопо гостя, портной С. Жуков принесет певцу костюм, бутафор А. Васина приготовит копье и шлем.

Скоро начнется спектакль. Уже заполнены все 2300 мест зрительного зала. Вместе с восьмым ударом часов прозвенит третий звонок. В. Небольсин, заняв свое место за дирижерским пультом, нажмет кнопку, перед помощником режиссера М. Смирновым зажжется лампочка-сигнал того, что оркестр готов к увертюре. Он ответит сигналом: «Можно начинать», и звуки оркестрового вступления поплывут над залом. Дрогнув, раздвинется тяжелая парча занавеса, и восхищенные зрители дружно зааплодируют открывшейся великолепной картине пиршественного зала. Столь же восторженно встретят они арию Любавы-Давыдовой и волшебный финал с превращением Волховы в речку быструю, серебристую... Нет в мире зрителя благодарней, искренней, разносторонней, чем зритель нашей страны!

Кому адресованы все восторги публики, все ее аплодисменты и вызовы?

Конечно, композитору и дирижеру, художнику и солистам, хору, оркестру, мимансу, балету — всему, что видит и слышит народ из партера, лож, ярусов... Но не только этому, а и всему тому, что за этим, — всем «тылам» спектакля, тем самым тылам, без которых немыслим победный бой за создание произведений большого советского искусства.

Здесь каждый делает в меру своих способностей и квалификации одно большое и важное для развития советской культуры дело.

Вот почему 67-летний чеканщик В. Зыков и безусый рабочий сцены А. Данилин, недавно приехавший из деревни; контролер Я. Хлопцев, вот уже 45 лет приветливо встречающий ежевечерне зрителей четвертого яруса, и молоденькая вышивальщица Н. Стебленко; старейший краснодеревщик А. Иванов и комсомолка, бутафор В. Соцкова вместе с солистами, дирижерами, режиссерами, музыкантами, слыша рукоплескания народа, для которого их коллективными усилиями создан спектакль, вправе повторить за Маяковским: Радуюсь я —

это

мой труд

вливается

в труд

моей республики.

Странички прошлого

(Несколько писем)

В эти дни, когда наша страна празднует юбилей Большого театра, мы еще и еще раз с чувством огромной любви и глубокой признательности вспоминаем уже ушедших из жизни великих артистов, своей деятельностью вписавших славные страницы в историю нашего лучшего оперного театра.

Одним из величайших певцов русской оперной сцены, ее славой и гордостью был Леонид Витальевич Собинов. Всемирно известный артист, он много пел в разных городах России и за ее пределами: в миланском театре «Ла Скала», в Берлине, Мадриде, Монте-Карло... Однако больше всего он был связан с Большим театром.

В мае исполняется 54 года с того дня, когда был подписан контракт о вступлении в труппу Большого театра Леонида Витальевича Собинова.

На сцене Большого театра он выступил 623 раза в 35 различных ролях. В 1917 году и, позднее, в 1921 году он возглавлял театр в качестве директора; в Большом театре праздновалось 25-летие его артистической деятельности. В этих же стенах он простился с оперной сценой, в последний раз выступив 24 мая 1933 года, когда отмечался его 35-летний юбилей.

Имя Собинова мы произносим с особенной гордостью не только потому, что он был выдающимся певцом и артистом, но еще и потому, что он был артистом-патриотом, артистом-гражданином. Патриотизм русского певца прекрасно охарактеризовал в следующем письме А. К. Глазунов, поздравляя его с 25-летним юбилеем¹:

Славный юбиляр,

Глубокочтимый и дорогой Леонид Витальевич,

Примите в день Вашего праздника самое искреннее приветствие от Петроградской Государственной консерватории и от меня лично. Наша консерватория, имевшая счастье числить в своем педагогическом составе великого Римского-Корсакова и ряд других выдающихся русских композиторов и выпустившая из своих стен несколько поколений продолжателей их художественных заветов, особенно ценит в Вашей деятельности ту замечательную черту, что в Вашем репертуаре, как оперном, так и концертном, первенствующее место всегда занимали и продолжают занимать произведения русской музыкальной школы. На ней создали Вы свою славу, оказав вместе с тем отечественному музыкальному искусству высокие заслуги. Будучи великим артистом, Вы всегда проявляли внимание и отзывчивость к судьбе русских музыкантов, и я никогда не забуду Вашего бескорыстного участия в концерте, устроенном консерваторией в пользу учащихся, где Вы впервые исполнили «Свадьбу» Даргомыжского в моей инструментовке.

Все мы, профессора консерватории, желаем Вам здравствовать на долгие годы и столь же блестяще продолжать Ваше служение во славу родного искусства.

А. Глазунов

12 мая 1923 г.

Петроград

О том, насколько глубоко волновали Собинова события общественной жизни, красноречиво свидетельствует отрывок из его письма к жене, написанного весной 1917 года, когда коллектив артистов Большого театра, избравший Собинова управляющим, боролся за свою независимость против прежней администрации:

30 апреля 1917 года. Москва.

Дружочек мой любимый!

Как жалко, что тебя здесь нет! Мы такое интересное время переживаем. Затеяли борьбу с Головиным² и его приказными, которые хотят слопать нашу автономию. Мой отказ от комиссарства вызвал целую бурю. Театр забастовал, и спектакль в пятницу не состоялся. Очень скверную роль играет во всем Теляковский³ и прочая компания. Как бы то ни было, борьбу приходится вести до конца[...] Вчерашний спектакль представлял нечто грандиозное, незабываемое.

_________

¹ Подлинник письма А. К. Глазунова, любезно предоставленный для публикации Н. И. Собиновой, хранится в семейном архиве Собиновых.

² Ф. А. Головин — бывший председатель Второй Государственной думы, назначенный Временным правительством комиссаром по ведомству бывшего Министерства двора, в ведении которого находились казенные театры.

³ В. А. Теляковский — директор Императорских театров, за которым и после Февральской революции были оставлены все права по управлению театрами.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Странички прошлого

(Несколько писем)

Содержание