Выпуск № 2–3 (98) | 1946

Николаева. Во время этого рейса я понял, что значит семибальный шторм на Баренцевом море. Впрочем, этот шторм впоследствии был весьма кстати, потому что прыгающий на волнах мотобот оказался слишком трудной целью для немецкой береговой артиллерии, открывшей по нас огонь с противоположного берега бухты...

Первая землянка, в которую я попал на Рыбачьем, оказалась «резиденцией» знаменитого командира артдивизиона береговой обороны Поночевного. Мое появление с аккордеоном вызвало целую бурю восторга. Поночевный поцеловал меня и сказал:

— А ну, москвич, сыграй что-нибудь для души! — Я обещал не только сыграть, но и написать песню о его прославленном дивизионе.

В то время как я вынимал из ящика аккордеон, а кок ставил на стол жестяные кружки, Поночевный вдруг накинул на плечи тулуп и стремительно вышел из землянки. На мой недоуменный вопрос: «Куда девался хозяин?» — последовал лаконичный ответ: «Готовность № 1». У моряков это означает: «К бою!»

Выступление артистов московских театров

Выйдя из землянки, я увидел удивительное зрелище: плотный полярный мрак был прорезан пучками разноцветных трасс. Алые и зеленые огненные дуги мчались к противоположному берегу. Мое любование этим изумительным фейерверком было прервано довольно грубо: сильные руки схватили меня за .шиворот, и, несмотря на мое отчаянное сопротивление, я снова оказался в землянке. Выпустив мой воротник, кок сосредоточенно продолжал вскрывать складным ножом жестяные банки с американской тушёнкой. Глухие разрывы отдавались в землянке, как удары гигантского молота. Наконец, все стихло. Вслед за этим появился Поночевный. После первой чарки, я полушутя пожаловался командиру на грубое вмешательство кока, который не дал мне полюбоваться таким редким зрелищем. В ответ Поночевный молча вывел меня из землянки и показал множество огромных осколков, валявшихся в нескольких шагах. «Молодец кок, — сказал он, — спас композитора». Я даже не подозревал, что явился свидетелем ожесточенной артиллерийской дуэли.

— Ну, мой концерт окончен, — обратился ко мне Поночевный. — Теперь начинайте ваш.

Целью моей следующей командировки был Черноморский флот. В районе Геленджика расположился 1-й Гвардейский Морской Артдивизион Гвардии майора Матушенко. Здесь мне пришлось неоднократно наблюдать, как мощные морские орудия вели огонь по занятому немцами Новороссийску. Однажды я видел, как батарея капитана Зубкова с первого снаряда подожгла нефтехранилища. Член Военного Совета флота тут же на огневой позиции вручил орден командиру батареи. Я, со своей стороны, мог выразить восхищение отважным артиллеристам только с помощью моего верного аккордеона, звуки которого, как обычно, были с восторгом встречены моряками.

Под Новороссийском мне часто приходилось встречаться с морскими летчиками. Перед вылетом на боевое задание, они часто слушали мои выступления. Это неутомимый народ! Возвращаясь с боевого вылета, вместо того, чтобы отдыхать, летчики снова просили песен. Мой аккордеон и здесь был в большом почете. Мужественные образы летчиков-черноморцев вдохновили меня на песню «Орлиная семья». Пришлось мне побывать и в самом Новороссийске, вскоре после его освобождения. Там я написал несколько песен на слова Сергея Алымова: «Родной Севастополь», «Лётная застольная» и др. Это было осенью 1943 года, а через несколько месяцев части Красной Армии, развивая наступление, вышли на государственную границу и вступили на территорию Румынии, Болгарии, Югославии. Действия частей и соединений Красной Армии всюду поддерживали наш славный Военно-Морской Флот. Важное значение во всех военных действиях в Юго-Восточной Европе приобрела Дунайская флотилия. Я был направлен туда Политуправлением Военно-Морского Флота после возвращения с Черного моря. Эта командировка была одним из самых сильных моих впечатлений за всю войну. Для того, чтобы попасть на корабли Дунайской флотилии, которые находились тогда в порту Нови-Сад (Венгрия), мне пришлось пересечь румынскую и югославскую территории. Здесь, далеко за рубежом родной земли, русские моряки встретили меня с большой теплотой. Может быть, именно теперь наша советская песня стала им еще нужнее. Я помню много задушевных творческих встреч с моряками-дунайцами. Продвигаясь вперед вместе с ними, я не раз проходил на тральщике через минированные воды, поражаясь мастерству и неустрашимости наших моряков. На обратном пути мне выпала честь побывать вместе с группой моряков и работников искусств в гостях у маршала Тито в королевском дворце в Белграде. Здесь я написал песню «О воинах Тито».

По возвращении в Москву я снова был направлен на Балтику, с которой, в 1941 году, началось мое знакомство с флотом. Сейчас мне предстояло создать цикл! песен о балтийцах-летчиках. Я встретился с ними в районе Нарзы. Снова звучит аккордеон. «Лётную застольную», написанную в гостях у черноморцев, знали и здесь.

1945 год был для меня ознаменован поездкой на Дальний Восток. Находясь среди моряков Амурской флотилии, я написал «Амурский вальс». Пришлось мне побывать и на Тихоокеанском флоте. Творческие встречи с моряками и летчиками во Владивостоке привели к созданию еще нескольких песен.

В пути из Владивостока в Москву я узнал о капитуляции Германны Великая Отечественная война завершилась полной победой. Кончилась моя фронтовая жизнь. В годы войны мне пришлось встречаться с балтийцами и черноморцами, моряками Дунайской флотилии, североморцами и дальневосточниками. Их всех роднит между собой самоотверженная преданность Родине, величие и широта души, любовь к морю, прекрасный и неизменный закон морской дружбы.

И всюду, где бы я ни был — на кораблях и подводных лодках, на пирсах и береговых батареях, аэродромах и в землянках, — звуки моего аккордеона неизменно находили живой отклик в сердцах слушателей. Наши моряки ценят, любят и понимают музыку.

На материале Военно-Морского Флота я написал около 200 песен. Встречи с моряками — подводниками, артиллеристами, летчиками — обогатили меня, оставили в моей душе огромный материал для будущей работы.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Выступление артистов московских театров

Содержание