Выпуск № 2 (92) | 1944 - страница 39

Первый этап нашей с Пятницким совместной работы дал хорошие результаты. Его исполнение воронежских песен дало мне возможность проникнуть в лабораторию песнетворчества русского крестьянина. А он, благодаря моим консультациям, получил критерии для музыкально-этнографической оценки народных песен.

Теоретические познания Митрофана Ефимовича были очень скудны (специального музыкального образования он не имел), но его природная музыкальность вселяла уверенность, что со временем из «запоминателя» русских песен он превратится в зрелого их собирателя и пропагандиста. Так и случилось. 1 сентября 1903 года Пятницкий был принят в члены Комиссии и сразу стал активным ее деятелем. Он не только аккуратно посещал все заседания, но выступал на этнографических концертах Комиссии и как солист, и как участник вокального ансамбля, записывал на фонограф мелодии владимирских рожечников, делая сообщения об имеющихся в его распоряжении музыкально-этнографических материалах, хлопотал об организации «гастрольных» концертов в провинции и т, д. и т. п.

Постоянное общение с высококвалифицированными музыкантами развивало его пытливый ум,расширяло музыкальный кругозор. Слушая этнографические концерты, он имел возможность сравнивать интеллигентское «партесное» исполнение русских песен с находящимся вне власти нотной партитуры и дирижерской палочки крестьянским исполнением тех же песен. Я почти уверен, что смелая идея Пятницкого привезти в Москву «поющую деревню» возникла (может быть, подсознательно) именно здесь, в недрах нашей Комиссии.

Прошло десять лет со времени переезда Митрофана Ефимовича в Москву.

Летом 1910 года он выбрался в Бобров. Как и следовало ожидать, — старая народная песня, которая так интересовала Пятницкого и его сочленов по Комиссии, отступила в медвежьи углы Воронежской губернии под натиском городской частушки. Однако Митрофан Ефимович, со свойственной ему настойчивостью, начал упорные розыски, в результате которых ему удалось узнать, что в одном из глухих уголков Бобровского уезда обитает замечательная исполнительница старинных песен, 75-летняя Арина Колобаева — «Аринушка», что у Аринушки имеются две дочери и что это женское трио восхищает односельчан своим проникновенным исполнением старинных песен.

Разыскав почтенную Аринушку и ее дочерей, Пятницкий немедленно зафонографировал их репертуар. В числе песен, исполнявшихся ими, оказались настоящие шедевры народной гармонизации, как, например, «Полоса моя, полосушка», «Каролинка» и др.

На ловца, как говорится, и зверь бежит. В глухом углу, куда случайно попал Пятницкий, разыскивая Аринушку, сохранились в неприкосновенности патриархальный быт, красивая, блистающая золотом старинных деревенских костюмов, обрядность и, самое главное, прекрасные образцы вымирающей традиционной песни. Здесь же Митрофан Ефимович натолкнулся на группу крестьян — человек тридцать мужчин и женщин, составлявших что-то вроде деревенской певческой капеллы.

Пятницкий зафиксировал на валики былину про Илью Муромца, исполнявшуюся не соло, как в северных губерниях, а хором, три исторические песни и восемь духовных стихов. Нужно ли говорить, какую ценность представлял такой материал для Музыкально-Этнографической Комиссии и для самого Митрофана Ефимовича!

Из своей поездки он вернулся, что называется, сам не свой. Им овладела идея — во что бы то ни стало вывезти в Москву найденный им

в воронежских дебрях хоровой ансамбль и дать перед избранной столичной аудиторией первый в России крестьянский концерт. —

Неужели музыкальная Москва, в частности Музыкально-Этнографическая Комиссия, не поможет осуществить этот план и откажется от такой сокровищницы, как эта воронежская деревенская капелла! — думал Пятницкий.

Но оказать ему материальную помощь для проведения в жизнь его проекта Комиссия не смогла. Средств на организацию экспедиции и на устройство этнографических концертов она не имела. Казенные средства были предоставлены Комиссии исключительно на издание «Трудов». Хлопотать же об экстренном добавлении на «выписку» в Москву крестьянского хора было бесполезно: такая ультра-демократическая затея, как организация крестьянских концертов в Москве, не могла встретить одобрения в правительственных кругах. Взять на себя оплату гастролей крестьянского хора Пятницкий тоже не мог: его 40-рублевого жалования было недостаточно для этой цели.

После целого ряда мытарств Пятницкому, наконец, удалось заинтересовать одну великосветскую даму — баронессу Бутберг, которая как раз в этот момент была занята организацией концерта в пользу детской сельскохозяйственной колонии. Мысль Пятницкого об устройстве в Москве «экзотического» крестьянского концерта показалась баронессе заманчивой. Вне всякого сомнения, москвичи поспешат познакомиться с новинкой и, таким образом, полный сбор с концерта будет обеспечен.

Благотворительница решила пойти навстречу Митрофану Ефимовичу, предоставив ему необходимую сумму. Но она потребовала от Пятницкого, чтобы он указал ей авторитетного эксперта, который подтвердил бы научно-художественное значение концерта. Пятницкий указал на меня. Нужно ли говорить, что, будучи знаком с фонограммами и восхищаясь песенным материалом и своеобразием крестьянского хорового пения, я, не колеблясь, подтвердил культурно-музыкальное значение крестьянского концерта!

Пятницкий получил от баронессы необходимую субсидию. Крестьянский хор прибыл в Москву. Концерт состоялся 17 февраля 1911 года днем, в Малом зале Российского Благородного Собрания (ныне Дом Союзов).

Вот что писал о концерте известный музыкальный критик Ю. Д. Энгель¹:

«Подлинные старинные русские песни в подлинно народном исполнении — такова была выдающаяся по интересу программа "утра", устроенного М. Е. Пятницким в пользу дамского благотворительного Комитета. Участвовало в "утре" несколько групп крестьян-певцов и певиц Воронежской губернии, с которыми он познакомился во время своих поездок "за песнями". Таким образом, публика могла стать лицом к лицу с настоящими народными певцами — теми самыми деревенскими артистами и артистками, живыми художественными традициями которых и доселе держится еще на Руси старинное песенное искусство.

Эстрада для этого случая превращена была декорациями в избу. Женщины пели в оригинальных старинных нарядах, которые на местах уже стали редкостью и для концертов собраны были поодиночке в разных селах. За все это и, прежде всего, за самую идею "крестьянского концерта" нельзя не быть благодарным Пятницкому и поддержавшему его Комитету.

Песни, исполняемые крестьянами, очень интересны и по словам, и по напевам: среди них есть прямо жемчужины. Но особенную окраску получают они в народном исполнении. Певцы пели группами земляков: большая мужская группа, группа семидесятилетней (!) старухи Аринушки с двумя дочерьми, еще группа трех женщин и др. Аринушка с дочерьми несколько простудились в дороге, и все-таки их пение было самым мягким среди женщин. У остальных певцов голоса звучали резче, откры-

_________

¹ «Утро народной великорусской песни», см. «Русские Ведомости» от 18 февраля 1911 г., № 39.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание