Выпуск № 7 (80) | 1940 - страница 24

Немало стараний приложили многие «критики» и «исследователи» творчества Танеева (Сабанеев и др.), чтобы доказать «консервативность» его художественных убеждений и «нетерпимость» его по отношению к музыкальному новаторству. Эти старания по существу были направлены к тому, чтобы исказить истинное представление о Танееве.

Приводимый ниже отрывок из неопубликованного письма С. И. Танеева к Н. А. Римскому-Корсакову от 7 апреля 1900 г. содержит в себе признание исключительной важности¹. Оно дает ключ к уразумению музыкально-эстетических взглядов великого русского музыканта-мыслителя.

С. И. Танеев обучает Ю. А. Юрасову алгебре

Публикуется впервые

«Ваше замечание о том, что мы ушли вперед сравнительно с парижанами и брюссельцами, так как пережили уже «полосу какофонии», я нахожу совершенно основательным, но полагаю, что было бы несправедливо видеть в «полосах какофонии» одну только отрицательную сторону. Когда в музыкальный язык целого поколения композиторов врывается поток новых мелодических оборотов, новых гармоний и т. п., то возможно, что он внесет много неясного и смутного, что быть может временно и отразится вредно на качестве самих сочинений. Но по мере того, как композиторы осваиваются с этим новым запасом музыкальных выражений, привыкают давать себе отчет в том, что им кажется хорошим, что дурным, все безобразное и смутное мало-помалу отпадает, ясность языка восстанавливается и в конце концов он оказывается обогащенным новыми оборотами и выражениями. В этом отношении и сам Мусоргский, которого я так недолюбливаю, принес свою долю пользы, не говоря уже о таких композиторах, как Вагнер» (Разрядка моя. — Гр. Б.).

_________

¹ Подлинник хранится в архиве Н. А. Римского-Корсакова в Государственной ордена Трудового Красного Знамени Публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде.

В этих глубоких мыслях с особой силой проявилось настойчивое стремление Танеева к осознанию музыкально-исторического процесса, стремление — во имя исторической правды — преодолеть личные вкусы и симпатии, к слову сказать, у Танеева довольно своеобразные и индивидуальные (хотя бы в отношении тех же Мусоргского и Вагнера).

Так говорить способен был только большой мыслитель, чуждый какой бы то ни было догматической узости, умеющий стать выше своих субъективных взглядов.

На протяжении всей своей творческой деятельности Танеев сознательно шел к тому, чтобы постигнуть внутренние законы музыки и приобрести могущественную власть над «темной и загадочной» стихией творчества. Уверенность, что искусство является серьезной общественной функцией, побуждала Танеева к поискам научного и философского обоснования музыкального искусства.

«Я не могу, — признавался Танеев, — стать в ряды тех лиц, которые откладывают выражение своего мнения до иной поры, пока кто-либо другой, более знающий, не выскажется по этим вопросам».

Его несомненно тяготило отсутствие в России научно-обоснованной композиторской школы, устойчивых и прочных принципов композиторского мастерства. Задача создания такой школы была основной целью жизни Танеева, предрасположенного всем складом своего огромного дарования к осуществлению благородной миссии учителя, идеолога. Но жизнь решала иначе.

В дневнике от 18/VI (1/VII) 1903 г. мы читаем следующие строки: «Думал о том, что в старости буду очень одинок, разве мои ученики будут иногда обо мне вспоминать. Надо [сочинять? — Гр. Б.] побольше и получше, чтобы сочинениями своими привлечь к себе людей, которые б[ыть] может и старость мою сделают менее одинокою».

Полное одиночество явилось трагическим уделом великого музыканта-мыслителя, лишенного поддержки и сочувствия даже со стороны многих его выдающихся современников. Вынужденный уход Танеева из Московской консерватории (в 1905 г.), вызванный невыносимыми условиями казенщины и произвола, является красноречивым свидетельством того, как относились к нему официальные круги, руководившие музыкальным образованием.

Общематериалистическая основа мировоззрения Танеева несомненна. Она достаточно отчетливо видна из его настойчивого стремления к широким научным обобщениям, из его стремления подвести под музыкально-теоретическое и, конечно, художественное творчество твердые научные принципы.

Провозглашенная Танеевым идея научного творчества представляла собой яркую антитезу идеализму всяческих видов и оттенков. Глубокий и прогрессивный смысл ее выступит еще отчетливее, если мы вспомним, что наука о музыке больше, чем все другие области искусствознания, была оплотом субъективизма и идеалистических учений. Танеев не мог не видеть в этом опаснейшей угрозы для музыкального искусства.

Проявляясь наиболее полно в крайней отвлеченности и внутренней созерцательности, танеевское мышление всегда, тем не менее, имело своей основой конкретную действительность. Отсюда — его подчеркнутый интерес к познанию законов музыкальной конструкции и композиции, законов, рассматриваемых не как формалистические догмы, а

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

С. И. Танеев обучает Ю. А. Юрасову алгебре

Публикуется впервые

Содержание