Новые назначения

Нынешний концертный сезон в Одессе начался знаменательной премьерой. Впервые в нашем городе прозвучала Четвертая симфония Д. Шостаковича под управлением нового главного дирижера филармонического оркестра Юрия Алиева.

Творческая биография дирижера только начинается. Выпускник Ленинградской консерватории по классу профессора Д. Похитонова, он возглавлял симфонические коллективы в Якутске и Нальчике. Позднее занимался в аспирантуре под руководством профессора Е. Мравинского.

Вот что рассказывает Алиев о творческих планах коллектива. — Недавно у нас прошла премьера Тринадцатой симфонии Шостаковича.

Следующие на очереди — его же Пятая и Седьмая. Думаем также показать в этом году Шестую симфонию С. Прокофьева и Третью — В. Салманова. Наш зарубежный репертуар пополнится произведениями Брукнера, Брамса Сибелиуса.

К 50-летию Великого Октября коллектив оркестра готовит специальные программы, с которыми выступит на заводах, в рабочих клубах и Дворцах культуры. Предполагаем также расширить географию наших гастролей, в частности, собираемся выступить перед жителями Кишинева. Надеемся, что состоится и гастрольная поездка в болгарский город Варну.

И. 3им.

Реплики

Дело не в звании

Почетные звания, правительственные награды присваиваются у нас людям, своим трудом и талантом заслужившим всенародное признание. В этих знаках отличия выражена огромная благодарность народа нашим выдающимся современникам за их труд и талант. Показательно, что наши орденоносцы обычно лишь в большие праздничные дни надевают ордена, а обладатели почетных званий зачастую не афишируют их. Просто: «Играет Святослав Рихтер», «Дирижирует Евгений Мравинский» или «Выступает Аркадий Райкин»... И этого уже достаточно для того, чтобы за сотни метров от концертного зала услышать умоляющий вопрос: «Нет ли лишнего билетика?». Оно и естественно. Мастерство и талант никогда не определялись количеством наград.

К сожалению, видимо, далеко не всем еще понятно значение и существо почетных званий. Очевидно, далеко не у всех в достаточной степени развиты скромность, гордость и даже честность. Иначе как могли бы появиться на улицах Москвы такие афиши как та, что запечатлена на нашей фотографии? Валентина Ивантеева не имеет званий лауреата всесоюзного конкурса вокалистов, лауреата VI международного фестиваля молодежи, которые предшествуют ее имени на этой афише. Она лауреат фестиваля молодежи Москвы 1957 года. И певица Ольга Тезелашвили в отделе кадров Москонцерта значится всего лишь как дипломант всероссийского конкурса артистов эстрады 1958 года. Но почему-то в абонементе № 8, выпущенном Государственным концертно-гастрольным объединением РСФСР на сезон 1965/66 года, ее имени предшествует звание — «Лауреат международного конкурса».

Кто отвечает за составление этих афиш и абонементов? Кто проверяет точность званий в публикуемых анонсах? Пусть руководство Москонцерта ответит на эти вопросы.

Р. С.

Тосканские встречи

Два года назад группа солистов Большого театра участвовала в музыкальном фестивале «Флорентийский май». На сцене театра «Коммунале» они давали «Хованщину» Мусоргского. Русская опера в исполнении русских артистов — это было великолепное и волнующее представление, и шумный успех сопутствовал нашим певцам.

В один из дней, свободных от репетиций и спектаклей, артисты отправились на экскурсию в маленький древний городок Сьену, лежащий неподалеку от Флоренции. В сквере, разбитом в центре городка, они увидели памятник Верди — скромный, простой памятник. Но, освещенный горячим полуденным солнцем, он казался величественным. От вдохновенного лица Верди исходила неотразимая, гипнотическая сила. Артисты остановились у памятника и молча долго смотрели на него.

И тут произошло неожиданное. Алексей Иванов стал перед великим ломбардцем на колени и как бы вместо венка композитору запел на итальянском языке арию Ренато из «Бала-Маскарада». Его мощный красивый баритон привлек прохожих, певца мгновенно окружила толпа, а когда в абсолютной тишине Иванов допел арию и медленно поднялся с колен, разразилась буря аплодисментов...

Здесь я мог бы поставить точку, закончив рассказ о том, как народный артист Советского Союза благодарно почтил память гения итальянской оперы. Но история эта получила продолжение, хотя и несколько в ином духе.

Неделю спустя, направляясь после репетиции в гостиницу, артисты услышали на улице оживленную русскую речь. Алексей Гелева решительно шагнул к незнакомцам:

— Из Москвы, ребята? — спросил он.

Оказалось, что «ребята» — советские туристы, совершающие поездку по Италии на собственных «Москвичах», «Волгах» и даже на «Чайке». Сразу же завязалось знакомство. Туристы предложили певцам прокатиться за компанию по близлежащим к Флоренции городкам — архитектурным памятникам эпохи Возрождения. По счастью, у артистов выдался день отдыха, и, к обоюдному удовольствию, дело было слажено.

Вот таким обычным и вместе с тем необычным путем Алексей Иванов и Алексей Гелева попали на виллу известного винодела Борромео, расположенную в тридцати километрах от Флоренции, в имении Сан-Кашано. Оно славится не только виноградниками и виноделием, но еще и тем, что именно здесь, в имении, некогда принадлежавшем Никколо Маккиавелли, этот по-своему знаменитый итальянец провел в изгнании свои последние годы.

Синьор Борромео искренне обрадовался, когда узнал, что к нему приехали советские туристы, а с ними — певцы Большого театра, гастролирующие в «Коммунале». С истинно итальянским радушием он показал гостям виллу и виноградники, а под конец повел в подвал, где хранятся вина.

Через несколько минут туристы оказались в мрачном, средневековом подземелье. Здесь было прохладно, дневной свет слабо пробивался сквозь массивные цветные витражи, окрашивая в какие-то необыкновенно зловещие тона и лица людей, и громадные винные бочки, которые лежали и стояли, казалось, бесконечными рядами. Хозяин подал гостям большие старинные кружки и предложил отведать содержимое бочек.

Алексей Гелева в этой декоративной, надуманно-театральной обстановке ощутил себя как бы на сцене. Неожиданно для окружающих он уселся с огромной средневековой кружкой в руках на большую винную бочку, в молчании «настроился», будто входя в роль, и вдруг, заговорщицки подмигнув Иванову, высоко поднял кружку. Под гулкие своды подземелья взметнулись звуки его низкого баса:

Сижу в прохладном погребке,
У бочки полной винной...

Он пел песню Старого бурша из оперы Ипполитова-Иванова «Ася».

Борромео и его сотрудники, увлеченно беседовавшие с туристами, замерли, пораженные басом-профундо, звучавшим как орган, и несколько смущенные озорным поступком певца, избравшего эстрадой винную бочку. Алексей Иванов своим сильным баритоном подхватывал, где можно, на октаву выше. Он стоял в центре группы, и итальянцы — придирчиво-страстные меломаны, — поглядывая то на него, то на Гелеву, одобрительно кивали головами, как бы говоря: уж кто-кто, а мы-то знаем толк в пении!

На звуки этого своеобразного, не написанного композитором дуэта сбежались рабочие и служащие в комбинезонах и белоснежных халатах и буквально через минуту подвал был переполнен.

Когда песня была допета, грянула лавина аплодисментов. Певцов обнимали, им трясли руки, целовали, щупали их мускулы, и изо всех уголков подземелья неслись возгласы:

— Беллисимо! ¹

— Браво, браво, маэстро!

— Маньифико! ²

— Этим кончилась оригинальная «дегустация»-концерт, оставившая после себя самые приятные воспоминания у артистов и у слушателей.

Ал. Лесс

_________

¹ Прекрасно!

² Великолепно!

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка