Выпуск № 12 (229) | 1957 - страница 36

ся в повседневную жизнь. Это дает повод для создания колоритных сцен, полных фантазии, юмора, лирики. В этой опере Равель впервые использует джазовые интонации («Фокстрот чайника и чашки»).

Иной характер носят камерные сочинения Равеля 20-х годов — Соната для скрипки и виолончели памяти Дебюсси (1920–1922) и Соната для скрипки и фортепиано (1923–1927). Первая из них говорит о кризисных переживаниях композитора в послевоенные годы. Чисто равелевская лирика сочетается в ней с острыми, рваными ритмами и интонациями, явно навеянными Шенбергом и «Весной священной» Стравинского. И все же композитор стремится вновь обрести точку опоры: после всех ухищрений финала (особенно в коде) Равель как бы отмахивается от звуковых «наваждений», заканчивая Сонату оптимистической до-мажорной концовкой.

В первой части Сонаты для скрипки с фортепиано многое напоминает интонации «Могилы Куперена» (вторая тема, идущая на фоне параллельных квинт). В этой части многое изложено двухголосно, без сопровождения. Подобная чисто французская полифония, примеры которой мы видели в фуге из «Могилы Куперена», таит в себе много прелести.

Вторая часть скрипичной сонаты «Blues» — наиболее характерный образец преломления джазовых интонаций в музыке Равеля. «Blues» воспринимается как сочинение остро саркастическое, почти шаржированное, что не исключает моментов приподнятой патетики. Критическое чувство автора здесь очень заметно — он не отождествляет себя с гротесковой атмосферой ночного бара. «Blues» резко контрастирует лирической первой части. Скрипка подражает банджо, фортепиано — саксофону. На долю «Perpetuum mobile» (третья часть) выпала неблагодарная задача синтезировать предыдущее, и это не вполне удалось автору: цитаты из предыдущих частей выглядят скорее формально, но все же эта часть возвращает нас к светлым настроениям, к образам активного созидания.

В 1925–1926 гг. Равель пишет «Три мадагаскарские песни» для голоса, флейты, виолончели и фортепиано на текст Парни (XVIII век). Это сочинение, хотя и очень любимое Равелем, ограничено узким кругом пряной экзотики. В текстах песен встречаются очень выразительные моменты (например вторая песня, с ее возгласом «Остерегайтесь белых», говорит о колониальных поработителях, несущих беду мадагаскарским жителям). И все же стиль и фактура этого сочинения показывают, что даже такой большой художник, как Равель, шел здесь на поводу у моды — эта музыка похожа на модернистические опусы Стравинского. Инструментальная сторона, впрочем, очень любопытна — флейта, подражающая трубе, виолончель — ударным и т. д.

Что писать о всем известном «Болеро» (1928)? Созданное по инициативе балерины Иды Рубинштейн и посвященное ей, «Болеро» особенно популярно в симфонических концертах, хотя не раз ставилось и на сцене.

Равель здесь имел в виду не только «навязчивость ритма» («l’obsession d’un rythme»), но и вполне конкретную программу: он представлял себе танцевальное действие на вольном воздухе; к танцу присоединяются рабочие и работницы, выходящие из близлежащей фабрички; затем развертывается сцена ревности между двумя поклонниками танцовщицы Марилены, из которых один, конечно, тореро. Все это явно напоминает образы «Кармен» Бизе. Известно, что в спектакле «Болеро», показанном на сцене Grand opèra, сюжет был иной: действие происходило в кабачке, где вокруг пляшущей солистки постепенно включались в танец все новые группы посетителей.

По утверждению испанского дирижера Арбоса, Равель в этом сочинении не воспроизводит подлинного ритма и характера народного танца болеро. Поэтому название этой пьесы представляется для испанцев странным. Так или иначе, «Болеро» — характернейшая танцевальная пьеса на чисто испанских интонациях, хотя мелодика целиком принадлежит композитору. Нужно ли еще раз говорить здесь о несравненном мастерстве инструментовки или вариационного развития?

Последними крупными работами Равеля явились два фортепианных, концерта (1929–1931), созданные почти одновременно. Концерт ре мажор написан для одной левой руки, по заказу потерявшего на войне правую руку австрийского пианиста Пауля Витгенштейна. В противоположность этому Равель шутливо называл свой соль-мажорный концерт, посвященный пианистке Маргарите Лонг, — «концертом для одной правой руки».

Знаменитый концерт соль мажор вошел в репертуар многих пианистов. Мне довелось в 1932 году присутствовать на первом исполнении концерта в Париже под управлением автора. Это сочинение тогда удивило, а в кое-чем даже и несколько разочаровало: в нем не всюду узнаешь прежнего Равеля, местами, казалось, это почти Мийо или Пуленк. Чувствовалась некоторая нарочитость «неоклассицизма». Теперь я не могу не отдать дань восхищения оригинальному мастерству композитора. Ритм первой части воспроизводит, по словам самого Равеля, стук колес железнодорожного вагона. В первой части заметно сочетание джаза с подчеркнутой моцартовской классичностью фортепианной фактуры. Правильно указывалось и на родственность фортепианным концертам Сен-Санса. В сочинении есть суховатые моменты, особенно в Adagio, где длинная основная мелодия не обладает широтой и естественностью других подобных мелодий Равеля. Но безусловным шедевром является, короткий и блестящий финал — род токкаты, веселой и задорной. Несколько прелестных попевок вносит много жизни, лучезарности. Здесь Равель остается верен себе.

Концерт для левой руки носит более романтико-импрессионистский характер. Многое в нем напоминает хорошо известные страницы из «Дафниса» («Рассвет») или из Сонатины. В среднем скерцообразном разделе вторгаются джазовые интонации, но в финальном разделе вновь торжествуют свет, радость ощущения природы. Нам кажется весьма спорной попытка некоторых французских критиков истолковать содержание этого концерта как «вопль отчаяния». Если искать в поздних произведениях Равеля сосредоточенные и грустные настроения, связанные с его тяжелой болезнью, упадком жизненых сил, вряд ли именно в этом концерте можно найти что-либо подобное. Ведь мы не знаем эскизов начатых поздних произведений, например, его «Жанны д’Арк». Среди поздних опубликованных сочинений было бы более правильно обратить внимание на небольшой вокальный цикл «Дон Кихот к Дульцинее» (1932) — последнее законченное произведение Равеля; прочувствованная ария, названная «Эпической песней», заключает в себе много душевности, глубокого чувства. Окружающие эту арию «Романтическая» и «Застольная песня» напоминают прежнего Равеля эпохи «Испанского часа». В этом цикле использованы интересные ритмы — в первой песне чередование 6/8 и 3/4 , во второй — медленный ритм на 5/4.

Этим сочинением закончилась творческая деятельность Равеля. Тяжелое заболевание мозга лишило его возможности продолжать работу. Быстро прогрессирующая болезнь окончательно оторвала его от творческой жизни. 28 декабря 1937 года композитор скончался.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание