Выпуск № 7 (224) | 1957 - страница 33

вращаться к несовершенному тематизму Баха — если нет особых стилистических задач. С. Бах мыслил гораздо яснее и определеннее, чем его предшественники, а необахисты мыслят туманнее и неопределеннее, чем их предшественники — великие классики. У советских композиторов задача иная — создавать темы более ясные, более определенные, более выпуклые и доступные, чем темы Бетховена или Глинки, Чайковского или Грига. Эта задача чрезвычайно трудна, но и насущна.

Далее Ю. Кремлев напомнил (приведя ряд примеров), что в нашу переломную эпоху искусство склонно болеть детской болезнью левизны (особенно в зарубежных странах), и в советской музыке эта болезнь еще не преодолена, ее надо бережно и терпеливо лечить, но самое опасное и вредное — оказаться на поводу у такой болезни.

Вспоминая съезд художников, Ю. Кремлев выразил мнение, что художники А. Герасимов и Б. Иогансон, показавшие себя как деспоты в руководстве, тем не менее по совокупности своих достижений в искусстве достойны были стать членами Правления Союза художников. В связи с этим он призвал участников съезда при выборах нового Правления быть очень трезвыми, не поддаваясь никаким раздражениям и всегда имея в виду главное — идейные интересы нашего музыкального искусства.

Остальную часть своего выступления Ю. Кремлев посвятил критике доклада Г. Хубова и журнала «Советская музыка». Доклад, по мнению оратора, показал чрезвычайную шаткость воззрений некоторой группы наших композиторов и критиков, в нем было много неясностей и противоречий. Ю. Кремлев упрекнул докладчика в том, что тот, лишь снисходительно отозвавшись о работах ряда советских музыковедов (М. Пекелиса, Г. Бернандта, Б. Штейнпресса, Ю. Келдыша, Т. Ливановой), весьма похвалил И. Соллертинского, поставив его в пример молодым исследователям. Между тем общеизвестно, что Соллертинский, будучи человеком чрезвычайно одаренным в некоторых отношениях (например, в отношении памяти), в то же время не отличался ясностью и передовой принципиальностью своих суждений.

— Обрушившись в начале своего доклада на начетчиков, — сказал далее Ю. Кремлев,— Г. Хубов сам безудержно цитировал, хотя приводимые им цитаты из очень почтенных источников не всегда согласовались с его собственными рассуждениями. Зачастую цитаты выбирались с целью высмеять их авторов и снискать аплодисменты. Так, Г. Хубов осмеял положение В. Ванслова о бодрости и жизнерадостности, присущих мироощущению советского человека, хотя сам вынужден был сразу признать, что не унылость и пессимизм определяют духовный строй советских людей. Формулировка В. Ванслова недостаточна, и об этом надо было сказать, а не подвергать ее осмеянию, играя на чувствах тех, которые считают основой советского мировоззрения пресловутую «трагедийность» (читай — нервозность и пессимизм).

Придирчиво и крохоборчески (упуская из виду целое) цитировал Г. Хубов также И. Рыжкина, Ю. Келдыша, Е. Грошеву, П. Апостолова.

Докладчик совершенно не коснулся одной из важнейших задач нашей критики — той, что она должна стать портретной, характеризующей каждого композитора в его слабых и сильных сторонах, в его возможностях и невозможностях. На деле Г. Хубов все время призывал к канонизации тех или иных явлений искусства. Докладчик при этом не замечал вопиющих противоречий своих суждений. Объявив одинаково «глубоко реалистическими» и «Песнь о лесах» Шостаковича, с одной стороны, и Десятую симфонию и Скрипичный концерт его же — с другой, Г. Хубов, таким образом, попросту снял вопрос о «двух стилях», которые сейчас являются бичом мировой музыки, свидетельствуя о ее глубоком кризисе, об историческом кризисе индивидуализма.

Не заметил Г. Хубов и того, что если Десятая симфония Д. Шостаковича действительно (согласно определению социалистического реализма, данному в докладе) раскрывает действительность в ее революционном развитии и показывает ростки будущего — то что же нас ждет в будущем? Такие неопределенные, неуверенные эмоции? Если так, то перспективы печальны! Докладчик, — продолжал Ю. Кремлев, — решительно исказил понятие реализма, поставив во главу угла не объективное содержание искусства, а пресловутое «самовыражение». Шутки и шуточки Хубова, смешившие аудиторию (например, о «бодром и жизне-

радостном топтании на месте»), увы — систематически балансировали на неточности и шаткости формулируемых понятий. Так, например, приведя цитату Ленина о пошлости самодовольного оптимизма, Г. Хубов умолчал об оптимизме не самодовольном, затем, заявив о ненужности рецептов и прецептов там, где действует фантазия, он не сказал, о какой фантазии идет речь — о реалистической, действенной фантазии или о личном, субъективном произволе.

С чрезвычайной наивностью и даже для пущей убедительности с музыкальной иллюстрацией докладчик опровергал понимание формализма, как музыки с диссонансами. Но ведь это значит намеренно снижать противоположные взгляды, чтобы тем легче с ними расправиться. Никто из серьезных противников формализма не отождествляет его с диссонансами.

По словам Ю. Кремлева, докладчик обвинил его в недооценке поздних сочинений Бетховена, сопоставил с Улыбышевым и назвал Геростратом лишь для того, чтобы с тонкой демагогией намекнуть на критику Ю. Кремлевым Десятой симфонии Шостаковича и вызвать сочувствие апологетов этой Симфонии. Большинство поздних произведений Бетховена (за исключением Девятой симфонии), подчеркнул Ю. Кремлев, действительно мало популярно, и о них очень критически высказывались не только Улыбышев, но и Чайковский, Добролюбов, Стасов (в полемике с Серовым).

Ю. Кремлев не согласился с хубовским определением модернизма как искусства обожравшейся буржуазии, подчеркнув запретительную направленность такой формулировки. — Попробуйте после этого сказать, например, что у Рахманинова есть модернизм, — заметил он. — Это равносильно определению Рахманинова как обожравшегося капиталиста.

Критикуя журнал «Советская музыка», Ю. Кремлев выразил мнение, что редакция не раз допускала пристрастное изложение дискуссий, что за последнее время она поощряет и превозносит композиторов определенной группы. — Правда, печатаются статьи и о других композиторах, — сказал он, — но особое положение Шостаковича, Прокофьева, Хачатуряна, с недавнего времени Свиридова, — остается, они боги, тогда как Соловьев-Седой или Новиков, Хренников или Владимир Бунин, Дзержинский или Книппер — простые смертные. И редакции невдомек, что Карл Маркс уже более ста лет тому назад поставил вопрос об отмирании неравенства дарований в условиях социализма.

Редакция журнала «Советская музыка» не раз давала невыполнявшиеся обещания. Так, например, Г. Хубов после дискуссии о Десятой симфонии Д. Шостаковича давал обещание посвятить ей собственную статью, но не выполнил его.

Следует напомнить и эпизод с выступлением В. Ванслова. Сначала редакция поощряла В. Ванслова раздавать тумаки тем или иным противникам, а затем сама нанесла В. Ванслову тумак и вывела его из игры — примерно как в футболе.

Но матч не был никем выигран, так как у редакции не оказалось своей ясной эстетической позиции в организованной ею дискуссии по поводу книги В. Ванслова. Появившаяся в четвертом номере статья Л. Гениной — это опять не столько изложение своих взглядов, сколько осуждение чужих.

— Не то скверно, что редакция многого не знает и не понимает, — сказал Ю. Кремлев в заключение. — Скверно то, что многого не зная и не понимая, редакция стремится делать вид, что ей все известно и все понятно. Поэтому ей приходится плыть по течению. Недаром передовые статьи «Советской музыки» нередко напоминали метеорологические или товароведческие сводки, — какова сейчас погода и, что и как котируется. Редакции следовало бы иметь стойкий, постоянный взгляд и, вместе с тем, терпимость к другим взглядам. Победа тех или иных взглядов придет только в свободном соревновании. Доклад Г. Хубова явился наглядным показателем шаткости и большой теоретической слабости взглядов так называемой «новаторской» группы композиторов, взглядов, в которых гораздо больше неясностей и эклектизма, чем подлинного новаторства. Мысли доклада, на первый взгляд могущие показаться свежими (о реализме, фантазии, модернизме), в действительности просто ревизуют основы марксистской эстетикш Весьма возможно, что в течение некоторого или даже продолжительного времени подобные взгляды будут одерживать те или иные выборные или административные победы, или даже победы общественного мнения. Но для меня не-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание