чества. Знакомясь с такими песнями, критикуя их авторов за шаблонность, отсутствие активной творческой мысли, постоянно слышишь один и тот же ответ: «Моя песня не хуже такой-то (называется песня профессионального композитора), которую передавали по радио или издали в Музгизе». И ведь верно — «не хуже»! Критерий — «применительно к посредственности» стал очень распространенным в представлении массового слушателя и вызывает с его стороны порой энергичный протест, а иногда — равнодушие, потерю уважения к труду профессионального композитора.
Что же порождает такое музыкальное «многоглаголание», в котором тонут порой и немногие талантливые сочинения? Конечно же — обилие скороспелых, посредственных музыкальных мыслей, которые ремесленно переносятся на бумагу и продвигаются в печать, на Радио, в самодеятельность, как саранча, угрожая художественному вкусу и сильно притупляя восприятие хорошей музыки.
Здесь не приходится говорить о праве композитора на эксперимент, творческий риск, наконец — на неудачу, ибо сами композиторы вовсе не требуют для себя такого права: они стараются писать «наверняка», безошибочно, только удачно. И так часто оказывается, что благими намерениями вымощена дорога... к халтуре!
Результаты налицо. Что поют вечерами на улицах под треньканье расстроенной гитары? Новые советские песни услышишь довольно редко. Зато возродились вновь надрывные песенки, мещанские куплеты, зазвучали всякого рода «Мучи», «Домино» и пр.
И, конечно, в борьбе за чистый культурный быт административные меры ничего не решат. Нужны живые творческие искания композиторов, которые обязаны дать народу яркую и увлекательную советскую бытовую лирику. Против рутины, за творческое новаторство и смелость должны выступить сами композиторы, и прежде всего те, что создали славу советской массовой песне. Их творческий опыт и художественные взгляды должны содействовать этому. Опасности нивелировать песенное искусство, подчинить его личному вкусу какого-либо одного композитора здесь нет. У нас много талантливых, признанных мастеров, не похожих друг на друга.
Пора перестать держать их вне критики. Пора вместо бесплодных общих дискуссий перейти к конкретному разговору об индивидуальностях, обсуждать успехи и неудачи. Нужно спорить о вкусах.
«Павлик Морозов»
(Заметки о симфонической поэме Ю. Балкашина)
М. АРАНОВСКИЙ
О подвигах юных героев в годы борьбы за советскую власть немало книг, сложено песен. Но тема героической юности, оставаясь вечно новой, продолжает волновать воображение художников. Воспеть присущие молодости романтику борьбы, стремление к подвигу, чистоту помыслов — увлекательная и благородная задача. К ней обратился и ленинградский композитор Юрий Балкашин, автор симфонической поэмы «Павлик Морозов» (1953).
Задание оказалось по плечу молодому композитору. Ему удалось талантливо передать в музыке драматизм событий, внушить слушателям сочувствие и любовь к своему герою, правдиво поведать о героическом подвиге юного пионера. Композитор нашел верное художественное решение своей «музыкальной повести».
Толчком к созданию этой программно-симфонической поэмы явилось литературное произведение — поэма С. Щипачева «Павлик Морозов». Но Ю. Балкашин не стремился иллюстрировать содержание поэмы: она лишь зажгла его творческую фантазию.
Использование песенных форм вошло в традиции советского симфонизма. В поисках реалистической конкретности образов Ю. Балкашин обращается к пионерской песне; ее интонационный строй послужил основой для многих тем поэмы. Уже в экспозиции задорно звучит звонкий пионерский марш; он возникает словно издалека и постепенно превращается в победное шествие. Интонационно близка маршу и тема, которую композитор связывает с чистым и светлым образом Павлика. В ней — полет смелой мечты и твердая уверенность, неустрашимость. С образом героя поэмы связана и другая тема — лирическая, хрупкая, исполненная поэтического ощущения детства.
-
Содержание
-
Увеличить
-
Как книга
-
Как текст
-
Сетка
