Выпуск № 3 (208) | 1956 - страница 81

летний скрипач Нежми Суккари, ученик Парижской консерватории. Он попросил, чтобы мы послушали его игру. Оказалось, что юный араб обладает виртуозной техникой. Но его исполнение произведений Баха, Бетховена и Моцарта не отличалось точным ощущением стиля и характера музыки. Вся его большая и разнообразная программа (он выучил ее за два месяца; одно это говорит о выдающихся способностях молодого скрипача) была лишь демонстрацией технических достижений. Как бы ни были они велики, нас это не могло удовлетворить, и мы думали о том, как важно для Нежми Суккари было бы позаниматься под руководством хорошего педагога.

Дамаск — своеобразный красивый город со множеством мечетей. С остроконечных минаретов пять раз в день муэдзины призывают верующих к молитве. Этот древний обычай ныне «осовременен»: муэдзин поет... в микрофон.

Дамасский рынок поражает невероятным шумом. Громко вопят тяжело нагруженные ослики; орут зазывалы маленьких лавочек; кричат на все лады уличные торговцы; гремят медные пиалы водоносов. Нужно провести некоторое время в этом пестром гаме, под палящими лучами солнца, чтобы привыкнуть к обстановке и почувствовать ее своеобразную, хотя и утомительную прелесть.

В дальнем углу рынка расположена древняя мечеть Омейядов. Здесь тихо и прохладно. Внутренний двор украшен большим фонтаном с водоемом для омовения рук. Пол мечети устлан тремя тысячами ковров — приношениями верующих. Чтобы войти в здание мечети, нам пришлось надеть черные, наглухо застегивающиеся плащи и мягкие туфли. В мечети мы увидели не только молящихся: студенты местного университета, пользуясь тишиной и прохладой, готовились здесь к своим занятиям.

Посетили мы и старинный дворец Азема (XVII в.), ныне национальный музей. Он воссоздает жизнь бедуинов — кочевого арабского племени. Мы видели их шалаши и палатки из верблюжьей шерсти, старинное оружие из прославленной дамасской стали; искусно сделанные восковые фигуры воспроизводят облик и одежду людей. У некоторых в руках — музыкальные инструменты: бубен, свирель и бузук — дву струнный инструмент с длинным грифом и небольшим резонатором.

Посещение открывшейся в Дамаске Международной экономической выставки вернуло нас к современности. Выставка была самым оживленным местом Дамаска. Ее красочное оформление, огни иллюминаций, интересные экспонаты, выставленные в павильонах разных стран, привлекали живейший интерес десятков тысяч людей.

Из Дамаска мы выехали в Алеппо. По мере удаления от столицы, от маленькой, но быстрой и чистой реки со странным названием «Борода» редели оливковые сады и пальмовые рощи, исчезала растительность, постепенно приближалась зона пустыни. Мы видели каменный караван-сарай, который стоит на этой дороге полторы тысячи лет, видели остатки оросительной системы с колесами из самшита, которые работают вот уже две тысячи лет...

В древнем сирийском городе Алеппо не оказалось ни театров, ни концертных залов. Нам пришлось выступать в помещении кино, на узкой, совершенно неприспособленной эстраде. И здесь выступления советских артистов привлекли массу публики. Принимали нас исключительно тепло.

Но вот мы пересекли границу Ливана, направляясь по высокогорной дороге в Бейрут. Шофер мчал машину с неописуемой быстротой. Обломки автобусов и автомобилей, которые мы то и дело видели на обочинах дороги, не внушали большого оптимизма.

Город Бейрут расположен в котловине, у самого моря. Это крупный торговый порт на Средиземноморском побережье. Здесь публика оказалась более подготовленной в музыкальном отношении. Бейрут посещают многие крупные артисты — Иегуди Менухин, Артур Рубинштейн и другие; ежегодно гастролирует итальянская опера.

Концерты советских артистов в Бейруте прошли очень успешно. Все билеты были распроданы еще до нашего приезда. Национальные песни в исполнении X. Насыровой и А. Соленковой, соло на бубне А. Бараева вызывали неизменный восторг. Публика чутко оценила красоту и национальное своеобразие русских, узбекских, таджикских народных мелодий. Очень тепло принимались произведения классиков и советских композиторов. Русскую классику

здесь хорошо знают. Стоило объявить с эстрады имя Чайковского, как в зале начиналась овация. С большим вниманием слушались и инструментальные пьесы Моцарта, Листа, Рахманинова, Сен-Санса, Изаи. Из советских композиторов здесь знают музыку С. Прокофьева, А. Хачатуряна и Д. Кабалевского.

Президент Ливанской Республики Камиль Шамун пригласил нас в свой дворец. Этот великолепный дом-музей расположен в горах. К нему ведет дорога, окаймленная финиковыми пальмами, бананами и пиниями. С открытой террасы дворца расстилается изумительной красоты пейзаж. Роскошь внутренних покоев заставила нас вспомнить сказки Шехеразады...

По просьбе Камиля Шамуна мы дали в Бейруте еще один концерт. На нем присутствовали Президент и его супруга, члены ливанского правительства, дипломатический корпус.

На следующий день после приема у руководителя местной организации сторонников мира, доктора Хана, где царила очень теплая и непринужденная атмосфера, где ливанцы исполняли свои национальные песни и танцы, мы вылетели в Каир. Провожали нас многие наши друзья, среди них были женщины — сторонницы мира, побывавшие в Москве. Трудно передать то теплое чувство любви и дружбы, с которым они вспоминали о Советском Союзе, о знакомстве с нашей страной...

Наконец мы в столице Египта. Из окон гостиницы «Савой» мы видели центр большого, шумного города, высокие, окруженные пальмовыми садами дома в национальном стиле, прохожих, «прогуливающих» своих обезьянок — так, как у нас прогуливают собак. После краткого отдыха мы поехали осматривать пирамиды. Кто из нас со школьных лет не представлял себе египетские пирамиды среди песков пустыни, гигантских сфинксов! И все-таки величие пирамид подавляет и захватывает.

Нашими концертами открылся зимний сезон в здании Каирского оперного театра: мы выступали на той самой сцене, где когда-то была в первый раз поставлена «Аида», написанная Верди к открытию Суэцкого канала. Зал театра отличается идеальной акустикой; играть здесь было истинным наслаждением. Стены фойе украшены портретами Баха, Бетховена, Моцарта, Верди и других композиторов.

С удовольствием вспоминаю я посещение известного египетского певца и композитора Альваахаба, который не пропустил ни одного нашего концерта. Он продемонстрировал нам грампластинки с записью своих произведений для оркестра, в котором сочетаются старинные национальные и современные европейские инструменты. У меня сложилось впечатление, что это подлинно народная музыка: весь мелодико-ннтонационный склад и сложная ритмика живо напомнили те народные напевы, которые нам привелось здесь слышать. Особенно мне понравилось одно произведение трехчастной формы с медленным средним эпизодом — проникновенным и мелодичным. Впервые за всю нашу поездку мы слышали настоящую национальную музыку, а не «джазированные» ориентально-экзотические вещицы, звучавшие повсюду в ресторанах и варьете.

Альваахаб хорошо знает советскую музыку — особенно произведения А. Хачатуряна, С. Прокофьева, Десятую симфонию Д. Шостаковича.

После посещения красавицы Александрии, где у нас было три концерта и где мы любовались дворцом Фарука, морем и могучими пальмами, мы вернулись в Каир. Здесь состоялся последний наш концерт в огромном зале Каирского университета, где учатся пять тысяч студентов. Студенты составили основную часть аудитории.

То ли потому, что почти вся наша группа состояла из молодых артистов и состав слушателей тоже был молодежный, то ли потому, что симпатии к Советской стране и к ее посланцам проявлялись здесь особенно бурно, но контакт исполнителей с залом установился мгновенно.

Едва объявили первый номер, как началась овация, длившаяся несколько минут. Мы были взволнованы до слез. Аудитория благодарила нашу страну за то, что она прислала своих артистов; за то, что впервые в истории местного университета здесь был организован настоящий концерт — и организован именно советскими артистами.

После того, как оркестр Каирского радио под управлением его постоянного дирижера Орестэ Камписи исполнил «Торжест-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание