Выпуск № 2 (195) | 1955 - страница 23

много ценных фактических материалов. Но представляется совершенно излишним его стремление доказать, что эстонцы ничего не заимствовали из немецкой оперной классики. Неужели же немецкая культура Бетховена и Вебера, Шумана и Вагнера неспособна была сыграть благотворную роль в развитии эстонского музыкального искусства?! Односторонне подходят к решению этих же вопросов Як. Витолинь и А. Вахтер, проявляющие порой нигилистическое отношение ко всей немецкой музыке.

В устных и печатных выступлениях некоторых композиторов и музыковедов проскальзывает пренебрежительное отношение к отдельным признакам или жанрам латышской, литовской и эстонской музыки на том основании, что они появились в результате взаимосвязей с немецкой культурой («лидертафель», «зингес», некоторые характерные приемы гомофонно-гармонического письма и т. д.).

В стиле «лидертафель» были созданы и хорошие образцы высокой хоровой культуры. В самой музыкальной практике народов Прибалтики имелись для этого предпосылки. И мы можем сказать, что в выработке стиля «лидертафель» наряду с другими народами Европы сотрудничали также латыши, литовцы и эстонцы.

Надо обстоятельнее проанализировать истоки и существо «зингес». Действительно ли все в них так слащаво, сентиментально, малохудожественно? Нет ли в пренебрежительном отношении к этому жанру невольного или вольного стремления отбросить из национальной музыкальной сокровищницы своеобразные формы городской песни, городского романса? Песни типа «зингес» прочно вошли в народ; об этом свидетельствуют хотя бы записи Э. Мелнгайлиса, несомненно заслуживающие внимания.

Гомофонно-гармонический склад также не является исключительным «изобретением немцев»; к нему привело закономерное развитие музыкального искусства во многих странах. В Прибалтике он формировался на местной почве, хотя и не усвоил всех ее «питательных соков».

Музыкальная культура развивается не замкнуто, а на основе взаимообмена с другими национальными культурами. Латышская, литовская, эстонская музыка — часть мировой музыкальной культуры. Мы за широкие международные связи советской музыки, если в результате этих связей происходит обмен подлинными художественными ценностями.

Нельзя отбрасывать действительные художественные ценности из национальной музыкальной культуры на том только основании, что они восприняты от народов Запада. Задача заключается в том, чтобы не сужать, а обогащать ее национально стилистические признаки, искать в народной музыке новые и новые образы, выразительные средства и приемы, стремиться к их разнообразию.

Ошибочность позиций некоторых участников дискуссии о принципах гармонизации литовских народных песен состоит в том, что они стремились сузить признаки национального стиля, найти какой-то один прием, который только и является чисто литовским (только прием «сутартине», только кварто-квинтовые гармонии, только народные лады, а не мажоро-минор и т. д.). Подобные ограничения не могут содействовать творческому развитию национального искусства.

*

В связи с проблемой формирования национального стиля нужно остановиться и на исторической роли русской музыкальной культуры в Прибалтике.

Известны многочисленные факты, свидетельствующие о нерушимой дружбе русского народа с народами Прибалтики. Историки прослеживают эту дружбу, начиная с периода Киевской Руси.

Народы Латвии, Эстонии и Литвы связаны с русским народом совместной борьбой против тевтонских агрессоров, против полчищ Наполеона, шведских и иных захватчиков, против общего внутреннего врага крепостников-феодалов, самодержавия, власти буржуазии. Эти народы в братском содружестве строят ныне коммунистическое общество.

Эта дружба сохранялась и крепла вопреки жестокой реакционной политике национального угнетения, которую проводил царизм. Свои симпатии борющимся за свободу народам Прибалтики выражали декабристы, Герцен, Чернышевский. Герцен на весь мир заклеймил позором в «Колоколе» зверскую расправу над повстанцами в Польше и Литве в 1863 году, над эстонскими крестьянскими ходоками из Ании во время восстания 1858 года.

В. И. Ленин высоко ценил революционные заслуги латышских революционеров, называл их «одним из передовых отрядов российской социал-демократии». «Во время революции латышский пролетариат и латышская социал-демократия занимали одно из первых, наиболее важных мест в борьбе против самодержавия и всех сил старого строя», — писал В. И. Ленин¹.

Русская культура в своих лучших проявлениях вызывала глубокий интерес со стороны прогрессивных представителей прибалтийских народов. Не только творчество выдающихся русских художников, но все прогрессивное демократическое движение русской культуры находило живой отклик в общественной жизни латышей, эстонцев и литовцев.

Интерес к крестьянской тематике, к обличению крепостнических порядков пробудился в литературе прибалтийских народов в начале XIX века; об этом говорит, например, творчество ярчайшего выразителя чаяний крестьянства — литовского поэта А. И. Страздаса (стихотворения «Ворон», «Эй ты, доминикас» и др.). Широкое воплощение эта тема получает в искусстве с середины XIX века.

В это время появляются сборники народных песен А. Юшки-Юшкевичюса, Кришьяна Барона, Ф. Крейцвальда и других. Фольклористы выступают не только как собиратели, но и как яркие выразители антикрепостнических настроений. Таков был Ф. Крейцвальд, который во всей своей деятельности опирался на опыт русской культуры. «Только в дружбе с русскими мы можем достигнуть целей, к которым стремятся лучшие люди нашего народа», — писал он. У латышей, эстонцев и литовцев создаются литературные произведения, вдохновленные антифеодальными, антикапиталистическими настроениями, охватившими широчайшие слои общества. Это освежающее веяние «ветра с Востока» ощущается в творчестве писателей Жемайте, Э. Бирзниек-Упит, братьев Р. и М. Каудзит, Эдуарда Вильде и многих других.

Интерес первых латышских, литовских и эстонских композиторов к народной песне, их стремление развивать в музыке национальное начало, несомненно, определялись бурным антикрепостническим и национально-освободительным движением. Высокая роль русской культуры в данном случае заключалась в том, что она прививала композиторам демократические взгляды, пробуждала в них любовь к народному творчеству, содействовала формированию национальных музыкальных школ.

Это прекрасно чувствовал и понимал замечательный латышский композитор Язеп Витол. Он говорил: «У русской прогрессивной интеллигенции мы нашли не только новую сильную, развивающуюся школу, но также самое сердечное поощрение того, что было в нашей музыке латышского. Так же как русский любил свою глубоко своеобразную по му-

_________

¹ В. И. Ленин. Сочинения, 4-е изд., т. 16, стр. 235–236.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

*

Содержание