ИЗ КОНЦЕРТНЫХ ЗАЛОВ

На симфонических концертах

Начало нового симфонического сезона 1953–1954 гг. порадовало слушателей непривычным обилием советской музыки. Столичная филармония, видимо, прислушавшись к критике общественности, стала значительно чаще включать в программы лучшие произведения советских авторов. Только за первые три недели нового сезона Москва услышала Пятую симфонию и «Песнь о лесах» Д. Шостаковича, Пятую и Седьмую симфонии С. Прокофьева, Шестнадцатую — Н. Мясковского, «Праздничную поэму», скрипичный и фортепианный концерты А. Хачатуряна. В камерных хонцертах прозвучали фортепианный квинтет, прелюдии и фуги Шостаковича, ряд сонат Прокофьева, пьесы Е. Голубева.

Многие из названных произведений были по заслугам горячо приняты аудиторией. Жизнь подтвердила их большую художественную значимость, их бесспорное право на систематическое концертное исполнение.

Ярким событием музыкальной жизни было первое выступление в Большом зале консерватории оркестра Московской филармонии под художественным руководством С. Самосуда. Этот коллектив, ранее работавший во Всесоюзном радио, с нынешнего года перешел в ведение филармонии, значительно обогатив исполнительские возможности столичной симфонической эстрады. Оркестр, состоящий главным образом из молодежи, обладает насыщенной и спаянной струнной группой, хорошим составом духовых. Благодаря тщательной репетиционной работе, проведенной С. Самосудом, молодой оркестр выступил во всеоружии своих творческих сил. В ближайшее время коллектив пополняется еще несколькими крупными инструменталистами; при условии столь же упорной дальнейшей работы он может стать серьезным соперником наших «старых» оркестров.

С. Самосуд

Наиболее ответственным моментом отчетного концерта 6 октября было исполнение Пятой симфонии С. Прокофьева. Это произведение, не исполнявшееся у нас несколько лет, вновь захватило слушателей своим мужественным оптимизмом, светлым, жизнелюбивым тоном. Известно, что автор, создавая симфонию в годы Великой Отечественной войны, стремился воспеть в ней «величие человеческого духа». Это стремление ощущается в богатырских звучаниях первой части, в веселой танцовальности финала, в типичных для Прокофьева сменах лирики и юмора. Оркестр хорошо передал русский эпический характер первой части с ее тяжелыми, словно из камня сложенными аккордовыми пластами, очаровательную скерцозность второй части, широкий и свежий мелодический разлив Анданте, жизнерадостную праздничность финала. С. Самосуду удалось выявить полифоническое и гармоническое своеобразие прокофьевской музыки, а кое-где сгладить нарочитую тяжеловесность и грузность оркестровых эффектов.

В том же концерте были исполнены «Прелюды» и Первый фортепианный концерт Листа. В «Прелюдах» была убедительно раскрыта смена углуб-

ленного созерцания и героических волевых взлетов. Вот произведение, которое доступно и духовно близко самой широкой аудитории, несмотря на туманную потусторонность ламартиновской программы!

Технически совершенно, но с несколько внешним эстрадным блеском исполнил листовский концерт Григорий Гинзбург.

В целом вечер 6 октября прошел празднично, с подъемом, при переполненном зале.

Иное впечатление оставил концерт 7 октября в зале имени Чайковского (Государственный симфонический оркестр Союза ССР, дирижер К. Кондрашин). То ли из-за плохой рекламы, то ли из-за того, что посетители симфонических концертов не привыкли к этому помещению, но в этот вечер зал имени Чайковского был наполовину пуст. В первом отделении исполнялась Шестнадцатая симфония Н. Мясковского, одно из наиболее содержательных сочинений замечательного советского симфониста.

К сожалению, К. Кондрашин в работе над партитурой не достиг той тщательности, вдумчивости, серьезности воплощения авторского замысла, какие были продемонстрированы в Пятой симфонии Прокофьева С. Самосудом. На всем исполнении лежал отпечаток будничности, обыденности. Не были раскрыты многие интересные полифонические детали, особенно в первой части и в финале. Дирижер не нашел путей к тому, чтобы преодолеть некоторую вязкость, однотонность оркестровой палитры автора.

И тем не менее было отрадно вновь услышать отличную музыку этой симфонии, навеянную героизмом советских летчиков. Слушателя покоряют в ней упругая стремительность первой части, вдохновенная лирика Андантино (лучшей части симфонии), сдержанный пафос траурного марша и суровая энергия финала, в коде которого вновь возникает прелестная лирическая тема Андантино.

Очень жаль, что симфония из-за серого, неинтересного исполнения не имела большого успеха. Перед нашими дирижерами стоит благородная задача — вернуться к лучшим симфониям покойного Н. Я. Мясковского, любовно и тщательно раскрыть их содержание во всей его глубине и мудрой красоте.

Резким контрастом сдержанной, несколько суровой музыке Мясковского звучали в том же концерте романтически приподнятые сочинения Листа и Рихарда Штрауса. Поэтичный Второй фортепианный концерт Листа был сыгран И. Михновским тщательно и добротно, но без той завораживающей эстрадной властности и артистического размаха, которые так необходимы в передаче этого произведения.

Бледное впечатление, оставленное первым отделением концерта, К. Кондрашин в известной степени компенсировал темпераментным исполнением «Дон-Жуана» Штрауса. Это раннее программное сочинение немецкого симфониста, еще не затуманенное декадентской фальшью и натуралистическими крайностями, и сейчас сохраняет силу эмоционального воздействия. Напряженная энергия героических тем, контрастные нм лирические эпизоды, захватывающие взлеты кульминаций были переданы дирижером ярко и образно. Оркестр в поэме звучал с блеском.

Н. Володин

Авторский вечер А. Хачатуряна

Программа вечера 16 октября в Большом зале консерватории включала широко известные скрипичный и фортепианный концерты А. Хачатуряна, едва ли не лучшее из того, что написано в этом жанре советскими композиторами, а также «Праздничную поэму» и танцы из балета «Гаянэ».

Печать могучего, яркого и своеобразного таланта А. Хачатуряна в большей или меньшей степени лежит на всех этих произведениях, и потому программа была прослушана аудиторией с живейшим интересом.

Благодаря живому общению с народной музыкой Закавказья Хачатурян выработал свой глубоко индивидуальный интонационный язык, в котором преобладает родная ему армянская музыкальная стихия.

Блестящая школа, которую Хачатурян прошел под руководством Н. Мясковского — такого глубокого и тонкого музыканта с таким чарующим сердцем, расширила знания молодого композитора и утвердила его в горячей любви к русской классической музыке.

А. Хачатуряну всегда присуща забота о мелодии, которая у него, как правило, эмоциональна, напевна и выразительна. Его пытливые искания в сфере гармонии и ритма, равно как и в инструментовке, еще более способствовали раскрытию в музыке его своеобразной и яркой индивидуальности.

Интерес к отчетному концерту, в котором приняли участие такие известные мастеса, как Лев Оборин и Давид Ойстрах, усилился выступлением Хачатуряна в качестве дирижера. Мне в первый раз довелось слышать исполнение хачатуряновской музыки под управлением автора, хотя композитор не раз выступал во главе оркестра в Москве, в других городах нашей Родины и за рубежом. Не скрою, я был приятно удивлен, убедившись в том, что Хачатурян-дирижер обладает выразительной пластикой рук, умением из отдельных образов сочинения лепить форму целого. Сильной стороной его исполнительской манеры является хорошее внутреннее ощущение ритма, которое он уверенно сообщает

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

ИЗ КОНЦЕРТНЫХ ЗАЛОВ

На симфонических концертах

С. Самосуд

Н. Володин

Авторский вечер А. Хачатуряна

Содержание