Гектор Берлиоз

Ю. Кремлев

В истории искусства немало крупных имен, носители которых если не при жизни, то после смерти удостаивались спокойной, канонической славы.

Не таков Гектор Берлиоз. 150 лет минуло со дня рождения и более 80 лет со дня смерти великого французского композитора. Но полемика вокруг его творчества не прекращается. Удел наследия Берлиоза — постоянно возбуждать острые споры. Прав был Ромен Роллан, писавший о личности и творчестве Берлиоза: «С самого начала становишься либо их другом, либо врагом, и первое впечатление остается решающим»¹.

Но ошибочно из этой «спорности» делать выводы о неполноценности или ущербности творчества Берлиоза. Нет, ход истории показал, что полемика, не стихающая вокруг Берлиоза, не умалила, а возвысила значение его искусства. Корни «спорности» Берлиоза — в неуемной противоречивости, беспокойной страстности его натуры.

Берлиоз жил в эпоху, насыщенную борьбой художественных направлений и течений.

Наделенный огромным музыкальным дарованием, пылким темпераментом, удивительным упорством и настойчивостью, получивший от отца (врача, человека передовых для своего времени убеждений) основы естественно-научного, материалистического мировоззрения, Берлиоз уже в начале своего пути проявлял данные для больших дел, высоких свершений.

Поздней осенью 1821 года восемнадцатилетний Берлиоз покидает родной провинциальный городок Кот Сент-Андре и поселяется в Париже с целью изучения медицины (согласно семейным традициям). Но вскоре Берлиоз убеждается, что истинное его призвание — музыка. Стойко выдержав борьбу с родителями, он идет навстречу нужде и бесконечным трудностям избранной профессии.

В Париже Берлиоз соприкоснулся с замечательными деятелями искусства. Достаточно назвать имена Бальзака, Стендаля, Мериме, Гюго, Дюма-отца, Мюссе, Жорж Санд, Гейне, Шопена, Листа, Россини, Обера, Мейербера, Паганини, Делакруа, Энгра, Домье, чтобы напомнить о необыкновенном богатстве и блеске художественной культуры, которая окружила Берлиоза в Париже.

Великолепный дар музыканта-творца и необузданная энергия деятеля, общение с выдающимися художниками современности в эпоху, насыщенную драматизмом социальной борьбы, — все это в совокупности позволяло ждать от Берлиоза очень многого. И он во многом оправдал надежды тех, кто — как его любимый учитель Лесюер — с самого начала поверил в талант молодого композитора.

При первом ознакомлении с творческим наследием Берлиоза поражает его масштабность; она выражается в щедром многообразии тем, большей частью чрезвычайно емких и сложных (сюжетно и психологически), в громадных

_________

¹Р. Роллан. Собрание сочинений. Л., 1935, т. XVI, стр. 257.

размерах основных произведений, в стремлении говорить смело, «во весь голос»…

Вполне закономерно, что «мышление крупных планов» претендует на монументальность, на охват идейной, философской, социальной, этической, эстетической проблематики эпохи в целом, что оно ищет высших обобщений — хотя бы и в ущерб частностям. Можно, не сомневаясь, сказать, что эти задачи творчество Берлиоза выполнило, что оно стало величавым памятником порывов и бурь современности.

Каждый композитор, писатель, поэт, живописец, каждый деятель искусства, как бы долго он ни жил, имеет обычно «свой» исторический период, с которым связаны его лучшие достижения. Есть такой период и у Берлиоза — он занимает немногим более шестнадцати лет жизни композитора.

Две революции, из которых первая (1830) завершила становление французского буржуазного государства, а вторая (1848) грозно выдвинула новую историческую силу — пролетариат, как бы отграничивают период наиболее выдающихся творческих достижений Берлиоза. Первым из них была «Фантастическая симфония» (1830). С нее началась слава Берлиоза, и недаром: самые пылкие новаторские порывы и творческие идеи композитора впервые нашли свое законченное выражение именно в этой симфонии. Затем последовали симфония «Гарольд в Италии» (1834), опера «Бенвенуто Челлини» (1834–1837) с позднее написанной второй, широко популярной увертюрой «Римский карнавал» (1843), «Реквием» (1837), драматическая симфония «Ромео и Джульетта» (1839), «Траурно-триумфальная симфония» (1840). Драматическая легенда «Осуждение Фауста» (1846) завершает этот перечень, подводит итог лучшей поре творчества Берлиоза.

До «Фантастической симфонии» возникли во многом характерные, но еще незрелые юношеские опыты (наброски оперных сцен, увертюры «Ваверлей» и «Тайные судьи», романсы). После «Осуждения Фауста», появились произведения, умудренные мастерством: оратория «Детство Христа», «Те Deum», оперная дулогия «Троянцы», комическая опера «Беатриче и Бенедикт». Но это уже плоды охлажденного сердца и души, утратившей свои лучшие порывы.

Характерно, что именно период 1830–1846 гг., отмеченный наиболее яркими и жизненными произведениями Берлиоза, был вместе с тем периодом его наибольших симпатий к освободительному движению. Напомним два факта.

В 1830 году, во время баррикадных боев в Париже, Берлиоз выходит на улицы с револьвером в руке, распевая «Марсельезу», которую он инструментовал для двух хоров и оркестра, снабдив партитуру надписью: «Для всех, у кого есть голос, сердце и кровь в жилах». В 1846 году, после исполнения в Будапеште берлиозовского «Ракоци-марша» (ставшего в 1848–1849 гг. гимном народно-освободительной венгерской армии), композитор становится предметом бурных восторгов бедняка-венгра, ворвавшегося к нему в артистическую и неистово его обнимающего со словами: «В сердце… я… ношу вас… Ах, француз… революционер… умеет писать… революционную музыку…»

Но революцию 1848 года Берлиоз (как и многие представители тогдашней интеллигенции) не понял и не принял. В своих «Мемуарах» он высказал о народе и революции 1848 года немало резких, грубых, презрительных слов. «Неблагодарный! — писал Р. Роллан о Берлиозе. — Этим революциям, этой бурной демократии, этим человеческим штормам он был обязан лучшими сторонами своего гения — и он отрекался от них!..»¹

Не отрезвил Берлиоза и приход к власти гнусного авантюриста-узурлатора Наполеона III. В то время как Гюго откликнулся на это уничтожающим памфлетом «Наполеон маленький» и вынужден был покинуть пределы Франции, а Делакруа в своем «Дневнике» с отвращением писал о «мошенниках и мошенницах» Второй империи, Берлиоз (подобно Просперу Мериме) поддался демагогии Наполеона III и… приветствовал его воцарение. Решающую роль в этом скорее всего сыграло живучее и среди части французской интеллигенции и среди крестьянских масс Франции ложное обаяние пресловутой «наполеоновской легенды», идеализировавшей династию Бонапартов.

В 1848 году наступил конец творческого «дыхания» Берлиоза. Это дыхание было коротким, но сильным, привольным и глубоким. Метки слова Ромена Роллана

_________

¹Р: Роллан, т. XVI, стр. 297.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Гектор Берлиоз

Ю. Кремлев

Содержание