Выпуск № 12 (181) | 1953 - страница 21

Наташа Ростова в Отрадном
(Иллюстрация Д. Шмаринова к роману Л. Толстого «Война и мир»)

ев; превратить мелодический речитатив из некоего вспомогательного, «соединительного» элемента музыкальной драматургии в неисчерпаемо богатое по своим возможностям средство характеристики.

Даже самые второстепенные, эпизодические персонажи получают у Прокофьева броскую, сочную, запоминающуюся обрисовку: желчный старый князь Болконский, лихой ямщик Балага, резкая, властная, но умная и добрая Ахросимова — все эти фигуры вылеплены с замечательным мастерством.

Но, к сожалению, в опере можно найти и другие примеры — примеры странно угловатого речитатива, неудобного и неестественного для певческого интонирования. Удивительное дело! Прокофьев, который, казалось бы, придает такое огромное значение тексту и отказывается от старых оперных форм ради донесения всех диалогов действующих лиц такими, как эти диалоги бывают «в жизни», а не «в опере», порой с пренебрежением относится к слову и даже мало заботится об элементарном соблюдении естественных цезур и ударений речи. Иногда его музыкальное прочтение текста очень органично и убедительно. Но нередко он будто нарочито ломает фразу, дробит слово и дает ему какой-то совсем неожиданный ритмо-интонационный пово-

рот; очень часто это происходит из-за обилия скачков на широкие интервалы, следующих друг за другом без мелодического заполнения.

Особенности речитатива Прокофьева связаны с его подходом к оперному либретто. Проблему либретто композитор трактует довольно своеобразно, опрокидывая некоторые основные заповеди музыкального театра. Так, перенесение в оперу целых кусков литературной прозы, намеренно подчеркнутой подчас тяжеловесными речевыми оборотами (не впервые примененное Прокофьевым в «Войне и мире»: достаточно вспомнить хотя бы «Семена Котко»), противоречит законам жанра и снижает силу эстетического воздействия музыки.

Многое в тексте оперы вызывает серьезные возражения. Замена стихотворной речи свободной разговорной прозой сама по себе не только правомерна, но в данном случае почти неизбежна: трудно представить себе героев Л. Толстого, поющих фразы, срифмованные либреттистом… Однако надо, чтобы и свободная проза свободно пелась!

При переработке оперы текст либретто был улучшен. Но его общая композиция, напротив, скорее пострадала в процессе переделки. В силу того, что сокращены были главным образом именно картины войны (составлявшие раньше самостоятельную вторую часть оперы), лирическая линия оказалась абсолютно превалирующей. Можно возразить, что композитор имел право создать на основе романа Л. Толстого собственную художественную концепцию оперы и даже ограничиться воплощением одних только лирических образов. Но ведь Прокофьев пошел по другому пути и добивался как раз углубления героической темы.

Именно эта тема, неизмеримо выиграв от обогащения партии Кутузова, в то же время проиграла от изъятия некоторых важных сцен. Образ врага, например, после исключения картин в наполеоновском лагере и на улице Москвы, охваченной пожаром, оказался представленным двумя жалкими фигурами французов, убегающих от преследования русской армии и мерзнущих в лютую зимнюю вьюгу. Такой показ врага резко ослабляет напряженность основного конфликта оперы: где же та грозная, страшная сила, против которой с оружием в руках поднялся русский народ? Думается, что стоило бы пожертвовать какими-либо другими эпизодами, например, сделать внутренние купюры в бальных сценах и, может быть, еще сократить партию Пьера (который, кстати сказать, очень неубедительно выглядит в картине перед Бородинским боем) с тем, чтобы восстановить картину Шевардинского редута (ставка Наполеона).

Драматургия оперы приобретет тогда большую контрастность, соотношение между сценами «войны» и «мира» станет более естественным, развитие патриотической темы спектакля — более углубленным, значительным.

Правильно ли поступают наши музыкальные театры, предав забвению оперу Прокофьева «Война и мир»? Даже после беглого разбора этого произведения следует ответить: нет, неправильно.

Безусловно, язык сочинения и его драматургия очень специфичны и не лишены противоречий; но недостатки оперы возмещаются ее прекрасной, содержательной музыкой, подлинным патриотическим пафосом, большим идейным размахом.

Советский театр должен ставить много опер, «хороших и разных», должен поддерживать все талантливое в творчестве советских композиторов.

«Война и мир» Прокофьева нуждается во вдумчивом и тщательном творческом пересмотре: надо еще раз взвесить и отобрать наиболее важные для раскрытия основного замысла эпизоды, снять все, что тормозит развитие действия, очистить текст от неуклюжих прозаических оборотов. Все это вполне осуществимо, если за работу возьмется чуткий, творческий театральный коллектив. Только в театре можно по-настоящему успешно решить все вопросы, касающиеся драматургии сочинения, и дать подлинную жизнь своеобразной, талантливой опере.

Это должно быть сделано.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Наташа Ростова в Отрадном (Иллюстрация Д. Шмаринова к роману Л. Толстого «Война и мир»)

Содержание

Наташа Ростова в Отрадном
(Иллюстрация Д. Шмаринова к роману Л. Толстого «Война и мир»)