Выпуск № 6 (175) | 1953 - страница 10

одесский композитор С. Хицунов (ученик К. Данькевича). В симфонии немало ярких, удачных эпизодов (энергичное развитие главной, драматической темы первой части, колоритное проведение лирической темы в финале и др.). Но в этой симфонии не чувствуется строгой требовательности автора в отборе тематического материала. Некоторые лирические темы носят слащаво-салонный характер, напоминая трио из старомодных духовых маршей. Сочетание таких «чувствительно-патетических» мелодий с торжественными фанфарами особенно безвкусно и неубедительно. К недостаткам симфонии С. Хицунова надо отнести также несовершенство формы и оркестровки (излишняя крикливость, оголенные звучности и т. д.).

В симфонии выпускника Киевской консерватории Ю. Щуровского (ученик Б. Лятошинского) сказались плодотворные влияния классического симфонизма (Чайковский, Бетховен); и заметим, что эти влияния нисколько не мешают проявлению индивидуальности автора, склонного к романтически приподнятым высказываниям. Но Ю. Щуровский еще не владеет мастерством реалистического раскрытия образов программной музыки. Содержание второй части симфонии, например, декларируется композитором как «воспевание родной природы». В действительности же в этой части преобладают скорбные мотивы, придающие музыке характер субъективных размышлений; ни живописных картин природы, ни живых образов советских людей слушатель здесь не воспринимает.

Третья, финальная часть не обобщает развития предыдущих частей симфонии. Порой даже кажется, что третья часть с успехом могла бы быть и первой частью... какой-либо другой симфонии. Все это говорит о весьма серьезных недостатках и промахах музыкальной драматургии произведения.

«Прикарпатская симфония» С. Людкевича — искреннее и теплое лирическое высказывание старейшего украинского композитора о своем родном крае, о людях Западной Украины, обретших свободу и счастье в семье советских народов. Не все в симфонии удачно. Характерный колорит прикарпатской народной песни, хорошо знакомый автору, порой несколько нивелируется абстрактными приемами ложноклассического симфонизма. Музыка в ряде моментов носит слишком «безмятежный», идиллически-созерцательный характер. Но красота тем, неприхотливая естественность их развития придают симфонии живую привлекательность.

Третья симфония львовского композитора Р. Симовича содержит в себе и мелодии в народном духе, и ритмы популярных танцев. Композитор владеет искусством колоритной оркестровки. И однако симфония Р. Симовича может служить примером «облегченного» решения творческой задачи; в результате вместо серьезного симфонического произведения получилась довольно поверхностная сюита, не по заслугам названная симфонией.

Итак, ни одна из прослушанных на пленуме симфоний не может нас удовлетворить в полной мере, хотя, повторяем, в каждой симфонии есть свои достоинства. Попытки «облегчить» задачу, подменить глубокие обобщения поверхностными музыкальными описаниями, «зарисовками» и копированием популярных народных напевов — все это не может дать желаемых результатов. В подобных тенденциях, чуждых природе симфонического жанра, нельзя не усмотреть пагубных влияний порочной теории бесконфликтности.

Перегрузкой звучности медных в высоких регистрах, как мы убедились, грешат сочинения не только новичков, но и некоторых более опытных украинских симфонистов.

Советский симфонизм должен развиваться на основе социалистической народности, должен воплощать передовые идеи нашей эпохи в ярко типизированных, заостренных образах. Глубоко продуманный, строгий отбор музыкально-тематического материала приобретает решающее значение для развития ведущих образов симфонии. Успех советской симфонии недостижим вне яркого, образного тематического материала, равно как и без стройной, целеустремленной музыкальной драматургии.

Авторы исполненных на украинском пленуме симфоний не отнеслись с должной серьезностью и к важнейшей задаче создания программных произведений на современные темы. Большинство объявленных авторами программ носило поверхностный, декларативный характер.

Кроме того, эти программы поразительно однообразны. К некоторым произведениям словесные комментарии «приписывались» уже после сочинения музыки, порой в полном разрыве с ее действительным содержанием. Ясно, что такое примитивное, упрощенное понимание «программности» противоречит реалистическим принципам подлинного программного симфонизма.

Из показанных на пленуме симфонических произведений харьковских композиторов нужно отметить «Симфоническую поэму» Б. Яровинского, порадовавшую удачной оркестровкой и логичным развитием тем, а также «Украинскую сюиту» «студента консерватории М. Карпинского.

Харьковская консерватория всегда имела в своем составе отличных педагогов, готовивших хорошие композиторские кадры. Тем более странным показалось нам заявление директора Харьковской консерватории А. Лебединца о том, что в нынешнем учебном году на композиторский факультет консерватории приема не было. Оказывается, Главное Управление учебных заведений бывшего Комитета по делам искусств распорядилось... закрыть этот факультет «за ненадобностью»!! Нельзя не протестовать против этого бюрократического решения.

Интересен замысел харьковского композитора В. Нахабина, создавшего программную симфоническую сюиту «Картины моей Родины» на сюжеты известных работ советских живописцев («Тачанка» М. Грекова, «На мирных полях» С. Чуйкова, «Весна» Т. Яблонской, «Черноморцы» В. Пузырькова и «Утро нашей Родины» Ф. Шурпина). Хорошее впечатление оставляет первая пьеса сюиты — «Тачанка», привлекающая своей мужественной раздольной песенностью. Удачно выполнена пятая часть — «Утро нашей Родины». Однако автор допустил в своем произведении ряд серьезных промахов. Из пяти частей сюиты четыре выдержаны в одинаковом динамическом плане: звучность оркестра постепенно разрастается от тихой до очень громкой. Использование этого монотонно повторяющегося приема говорит, о недостаточной изобретательности автора. В отдельных частях сюиты, например в пьесе «Весна», громкость звучания приобретает резко крикливый характер. В пьесе «Черноморцы» эффектно найденный оркестровый образ волнующегося моря не получает симфонического развития. Средний эпизод пьесы звучит тускло. Изобразительные страницы музыки, рисующие морской пейзаж, по существу, заслоняют главное — героический образ черноморских моряков-десантников.

Надо пожелать В. Нахабину продолжить работу над этим интересно задуманным программным произведением. При условии существенной доработки сюита «Картины моей Родины» могла бы занять свое место в симфоническом репертуаре.

Многим привлекает слушателей новая кантата киевского композитора Г. Жуковского «Клятва молодежи мира». Выразительные, красивые темы кантаты разработаны изобретательно и со вкусом. В первой части — «Цветут сады» — радует широкая лирическая мелодия, полнозвучно воплощенная в хоре и оркестре; основному образу этой части удачно контрастирует средний эпизод (хор a cappella), повествующий о прошедших суровых днях войны. Но оркестровое вступление, перегруженное резкими звучаниями медной группы, противоречит лирическому содержанию части.

Яркой призывной песенностью проникнута третья часть кантаты — «Встают бойцы за мир»; здесь автор использовал традиции лучших советских песен, посвященных борьбе за мир, с их страстными ораторскими интонациями и четкой маршевостью.

Красива пятая часть — «Счастливая юность». В легких танцовальных ритмах стремительно проносятся задорные песни молодежи. Органически вплетаются в изящную оркестровую ткань переборы баяна.

Интересно задумана последняя, седьмая часть кантаты — «Клятва», передающая красочную картину международного фестиваля демократической молодежи. Выразительно звучит вдохновенная тема клятвы, венчающая произведение. Но, к сожалению, Г. Жуковскому не удалось убедительно передать образы различных национальностей, участвующих в фестивале; эти образы схематичны, неярки.

Не отвечают теме произведения, лишь перегружая его, вторая часть — «В далеком краю» — и шестая — «Слово греческой

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка