Выпуск № 1 (170) | 1953 - страница 9

комысленно отказываясь от естественной музыкальной речи, они пускались во всевозможные звуковые эксперименты, чуждые природе русской народной музыки. Они стремились к нарочитой сложности, изысканности художественного образа. Однако путь к этой сложности был очень нетруден. Гораздо трудней и, конечно, гораздо плодотворней был путь к простому, правдивому искусству, опирающемуся на здоровые, богатые национальные традиции. Мне довелось быть не только свидетелем ошибочных модернистских тенденций в творчестве, но и выдержать ожесточенные нападки со стороны критиков-модернистов, выслушать немало упреков в провинциализме, в отсталости.

После Великой Октябрьской социалистической революции жизнь выдвинула перед деятелями советского искусства новые задачи — создать высокохудожественные произведения о народе и для народа. Нашим достоянием стали великолепные богатства народно-песенного искусства многих национальностей нашей необъятной Родины.

Обратившись в 1923 году к изучению народной музыки Советского Азербайджана, я с радостью убедился, что мы подготовлены к восприятию этой богатейшей музыкальной культуры нашими великими классиками — Глинкой, Бородиным, Мусоргским, Римским-Корсаковым. Вслушиваясь в пение ашугов, записывая прелестные народные танцы, я всегда с гордостью думал: как гениально правдиво и мудро воплощали русские композиторы-классики в своем творчестве темы и образы музыки народов Востока!

Работая над оперой «Шах-Сенем», я прожил в Азербайджане несколько лет. Баку, Шуша, Ганджа (нынешний Кировабад), поездки по селениям, встречи с народными певцами и профессиональными артистами, народные празднества, наконец, музыкальная жизнь улицы — все это было для меня неиссякаемым источником новых художественных впечатлений.

Выдающиеся азербайджанские артисты Шевкет Ханум Мамедова и Бюль-Бюль — отличные знатоки народной музыки — напели мне ряд мелодий, использованных мною в опере «Шах-Сенем». В частности, напев, сообщенный мне Шевкет Ханум Мамедовой, лег в основу первой темы арии Шах-Сенем из четвертого акта. Бюль-Бюль познакомил меня с народными песнями и с мугамами. Он много пел мне в ладу «сейгях». В этом ладу написана первая ария Ашик-Кериба, для которой я использовал характерные попевки из мелодий, сообщенных мне Бюль-Бюлем. Однако я не связывал себя этими мелодическими оборотами, но писал свободно, придерживаясь лишь определенного национального лада и стремясь передать общий характер азербайджанской народной музыки.

Р. Глиэр

Очень многое мне дали встречи с известным народным певцом Джаббаром Каръягды и замечательным исполнителем на таре Курбаном Примовым, от которых я записал много прекрасных песен и танцовальных мелодий. В инструментовке оперы я стремился передать характерные звучания азербайджанских национальных инструментов — тара, кеманчи и саза.

Мне представляется невозможным сочинение оперы на национальный сюжет лишь на основе использования записей

народной музыки, на основе изучения сборников или прослушивания грамофонных пластинок. Только живя среди народа, слушая изо дня в день народную музыку, можно в полной мере проникнуться истинным духом национального искусства, научиться правдиво воплощать в музыке образы народной жизни.

Прежде чем приступить к работе над узбекской оперой «Гюльсара», я долгое время прожил в Узбекистане, где изучал музыкальный фольклор в самой гуще народной жизни. Узбекская музыка ставит перед композитором много трудных задач в области гармонического языка и формы; успешно решить эти задачи можно лишь при условии глубокого изучения жизни парода, его своеобразного музыкального творчества.

Работе над симфонической поэмой «Героический Бурят-Монгольский марш» также предшествовала поездка в Бурят-Монголию, изучение национальной музыки по первоисточникам, знакомство с бытом народа, с его историей.

В работе над балетом «Красный мак» на сюжет из китайской жизни мне очень помогли встречи со студентами-китайцами, учившимися в Коммунистическом университете трудящихся Востока, где я в течение нескольких лет вел хоровые кружки. Я записал там множество народных и революционных песен — китайских, индусских, азербайджанских, татарских. Занятия с хоровыми кружками расширили мой музыкальный горизонт, принесли мне новые интересные впечатления. Новы и интересны были для меня не только песни, отличавшиеся своеобразием и самобытной красотой, но и манера исполнения, звучание голосов.

Сочиняя в 1951–1952 гг. балет «Тарас Бульба» по знаменитой повести Гоголя, я с интересом занялся изучением своих записей украинской народной музыки, а также записей, присланных мне моими киевскими друзьями. И если мне удалось передать в музыке балета украинский народный колорит, то здесь немалую роль, очевидно, сыграли также и те ранние музыкальные впечатления, о которых я говорил выше. Создавая музыкальные характеры своих героев, я стремился мыслить и писать «по-украински».

Я никогда специально не занимался теоретическими проблемами, связанными с народным музыкальным искусством, с национальной формой в музыке. Я только слушал, записывал и снова слушал замечательные образцы народной музыки. Я стремился вживаться в музыкальный быт народа, на языке которого мне предстояло говорить в своем произведении. Может быть, это выражение и не совсем правильно, но мне представляется, что каждый композитор, сочиняющий реалистическую музыку, всегда говорит на определенном национальном музыкальном языке, основанном на народных истоках. Конечно, понятие «национальный музыкальный язык» не может при этом сводиться только к ладу, интонациям, ритмике, тембрам, но включает весь образный строй, выражает стихию народной жизни и характера.

И еще одно замечание. Чтобы мыслить и сочинять на определенном музыкальном языке, мало его только знать. Надо его полюбить. Надо прочувствовать его красоту и в полной мере осознать его выразительные возможности, его звуковую палитру. Нужно ясно представлять себе звучание национальной музыки в народном быту, стремиться слышать ее, так сказать, ушами народа. Для этого, повторяю, надо сблизиться с народом, сжиться с ним, почувствовать ритм, атмосферу, аромат его национальной культуры.

Народное начало в искусстве — это, конечно, не только национальная форма, но и определенное жизненное содержание. Поэтому художник должен в полной мере ощущать содержание жизни народа, его устремления, его борьбу за свободу и счастье. От композитора советской эпохи требуется не музейный, но творческий подход к народному искусству. Наши слушатели вправе ждать от нас, советских композиторов, произведений, проникнутых высокой идейностью, отвечающих на все многообразные духовные запросы нашего великого народа.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Р. Глиэр

Содержание