Выпуск № 12 (169) | 1952

положительного образа, типического характера в песне. Все эти (и многие другие) жизненно важные проблемы музыкальной эстетики требуют еще самой серьезной теоретической разработки.

Нельзя не заметить, однако, что теоретический уровень большинства дискуссионных выступлений был невысок.

Теоретическая неоснащенность особенно сказывается в поверхностных, порой путаных определениях народности, национальной формы, национального стиля в песенном творчестве. В одних случаях народность трактуется совершенно абстрактно, «общо», вне конкретных признаков национальной художественной формы; в других — слишком ограниченно, узко, как сумма интонационных, ладовых, ритмических средств и приемов. Нередко народность сводится к национальной форме, почти отождествляется с ней (такая тенденция ощущается даже в содержательной статье В. Захарова «Народность советской песни», опубликованной в восьмом номере журнала), хотя национальная форма, как известно, лишь одно из необходимых условий народности.

Эстетическое понятие народности обширно. Оно «вбирает» в себя идейность, жизненность, национальную характерность формы и типичность выражения. Творческое решение проблемы народности не может игнорировать этого. «Народность, — писал Н. Добролюбов, — понимаем мы не только как уменье изобразить красоты природы местной, употребить меткое выражение, подслушанное у народа, верно представить обряды, обычаи и т. п... чтобы быть поэтом истинно народным, надо больше: надо проникнуться народным духом, прожить его жизнью, стать вровень с ним, отбросить все предрассудки сословий, книжного учения и пр., прочувствовать все тем простым чувством, каким обладает народ...».

Вот классическое определение народности, данное великим русским мыслителем, революционным демократом. Это определение может и должно послужить доброй основой для научной разработки проблемы народности и в музыкальном искусстве, а значит, и в песенном творчестве, что особенно важно, ибо именно среди композиторов-песенников до сих пор еще бытует вульгарная «теория», согласно которой народным признается любое произведение, если оно так или иначе завоевало популярность, пользуется успехом (хотя бы временным) у публики.

Сторонники этой «теории» не слишком обременяют себя критическим анализом, строгими эстетическими доводами. Они рассуждают примерно так: песня понравилась широкой аудитории, песню «принял народ», стало быть, песня «народна»; если вы не согласны с этим, значит, вы не считаетесь со вкусами народа.

Читатели, следившие за дискуссией, заметили, вероятно, что подобные взгляды в той или иной степени разделяются и некоторыми известными композиторами-песенниками, в частности И. Дунаевским. Тем более необходимо разъяснить ошибочность таких упрощенных взглядов на народность.

Бесспорно правильно, что подлинно народное произведение искусства общедоступно, популярно. Но отсюда еще вовсе не следует, что каждое популярное произведение является в то же время и подлинно народным. Народность и популярность — вовсе не одно и то же. На это указывала еще русская классическая эстетика. Мы говорим: все гениальное в искусстве доступно, но не все доступное гениально. Точно так же мы можем сказать: все истинно народное популярно, но не все популярное народно. Тем более, что популярность может быть (и бывает нередко) явлением временным, преходящим.

Всем хорошо известны примеры быстролетного, хоть порой и шумного, успеха посредственных, иногда даже слабых в художественном отношении песенок — от «Кирпичиков», «Шахты № 3» до «Темной ночи» и «Помирать нам рановато». Вряд ли кому-нибудь в голову придет мысль возвести временную популярность этих песенок в народность! В советский быт и теперь еще иногда проникают слабые, примитивные песенки либо сомнительные изделия эстрадного жанра в духе западных «шлягеров». Подобные сочинения — при благодушном молчании критики — «застревают» на некоторое время в быту, находя почву в пережитках и предрассудках масс. Но ясно, что их популярность случайна и не имеет ничего общего с народностью.

Народ отбрасывает подобного рода наносные явления в песенном быту. Надолго и прочно входят в жизнь только

высокие образцы песенного жанра, в которых правдиво, просто и глубоко запечатлены типические, характерные черты народа, в которых жизненное содержание художественно выражено в ясной национальной форме.

Принцип народности в искусстве совершенно несовместим с приспособлением к отсталым вкусам. Музыкант, ратующий за подлинно народное искусство, призван воспитывать художественные вкусы масс, всемерно содействовать развитию и расцвету социалистической культуры, быть вдохновенным певцом возвышенных идеалов нашей советской современности.

Этому учит нас партия, мудро направляющая развитие советского искусства по пути народности и реализма, заботливо оберегающая его от тлетворных влияний реакционной буржуазной идеологии.

В свое время Центральный Комитет партии резко осудил порочный в идейно-политическом и крайне слабый в художественном отношении фильм «Большая жизнь» (вторая серия). В Постановлении Центрального Комитета партии от 4 сентября 1946 года прямо указывалось, что многие пошлые, фальшивые эпизоды этого фильма, в частности песенки Богословского, проникнутые «кабацкой меланхолией», были рассчитаны «на самые разнокалиберные вкусы и особенно на вкусы отсталых людей».

«Работники искусств должны понять, — говорилось в Постановлении, — что те из них, кто и впредь будет безответственно и легкомысленно относиться к своему делу, легко могут оказаться за бортом передового советского искусства и выйти в тираж, ибо советский зритель вырос, его культурные запросы и требования увеличились, а партия и государство будут и в дальнейшем воспитывать в народе хорошие вкусы и высокую требовательность к произведениям искусства».

Об этом вновь и вновь надо напомнить и тем деятелям музыки, которые все еще пытаются отстаивать примитивные, слабые произведения, как якобы «популярные». Распространяя подобные серые, безликие произведения, они насаждают дурные вкусы, игнорируя возросшие эстетические запросы народа, опошляют принцип подлинной народности искусства, наносят прямой ущерб развитию искусства.

Правдивое воплощение разнохарактерных образов жизни народа в музыке, в песне достигается мастерским использованием богатейших выразительных средств национального реалистического искусства. Ясно поэтому, что народность немыслима и в песне вне конкретной национальной формы.

Это положение, вытекающее из сталинского учения о культуре, социалистической по содержанию и национальной по форме, неоспоримо. Между тем в песенном творчестве все еще не изжиты попытки некоторых композиторов культивировать некий «общий», вненациональный стиль, якобы отвечающий требованиям интернационализма в искусстве. Надо решительно бороться с этой вредной тенденцией. Выхолащивание национального начала, пренебрежение к национальной форме в песенном творчестве не имеют ничего общего с интернационализмом.

В выступлении на совещании деятелей советской музыки в январе 1948 года товарищ А. А. Жданов указывал: «Интернационализм в искусстве рождается не на основе умаления и обеднения национального искусства. Наоборот, интернационализм рождается там, где расцветает национальное искусство». Это подтверждает весь большой положительный опыт советского песенного творчества.

Поистине всемирное, интернациональное значение получили лучшие произведения наших композиторов-песенников (Ал. Александрова, В. Захарова, А. Новикова, В. Соловьева-Седого, М. Блантера, И. Дунаевского, Т. Хренникова, С. Туликова и других), выросшие на национальной почве, кровно связанные с народными истоками классической культуры. О таких произведениях можно сказать: они народны по содержанию, национальны по форме, интернациональны по значению. Они живут. И напротив, песни, не связанные с народно-национальными истоками, лишенные национальной характерности, безликие, хоть и с претензией на «интернациональную общедоступность», обречены на полное забвение; от этого их не спасет случайный, быстро проходящий успех...

В дискуссионных выступлениях некоторых композиторов проявилась тенденция односторонней, по существу, обедненной трактовки национальной формы в современной песне. В статьях И. Дунаевского, М. Блантера, отчасти А. Новикова вольно или невольно прозвучали нотки пренебре-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание