Выпуск № 12 (169) | 1952

лишен национальной струи, всегда, более или менее, есть явление временное и преходящее: это — дерево, сначала пышно раскинувшее свои ветви, но потом скоро засохшее от бессилия глубоко пустить свои корни в почву. Поэтому народность в поэте есть своего рода гениальность, не всегда в смысле глубины и многосторонности, но всегда в смысле оригинальности. В самом деле, что же составляет первую, самую резкую черту гения, если не эта особенность, не эта оригинальная самобытность, которая всегда открывает своей деятельностью совершенно новую сферу мысли, которую талант, по следам гения, только разрабатывает, но под оригинальную форму которой он не может подделаться?..

В. Белинский

Не у всех младенчествующих народов есть прекрасная и богатая народная поэзия. Чем же обусловливается ее расцвет? Энергией народной жизни. Только там являлась богатая народная поэзия, где масса народа (нет надобности прибавлять, что слово народ мы здесь понимаем в смысле нации, племени, говорящего одним языком) волновалась сильными и благородными чувствами, где совершались силою народа великие события.

Н. Чернышевский

Существенные качества народной поэзии, достойной своего имени, очевидны из качеств народа, которому она принадлежит, из обстоятельств ее происхождения и роли, какую играет она в народной жизни. Народная поэзия развивается только у народов энергических, свежих, полных кипучей жизни, искренности, достоинства и благородства. Поэтому она всегда полна свежего, энергического, истинно поэтического содержания. Она всегда возвышенна, целомудренна, если так можно выразиться, чиста, проникнута всеми началами прекрасного, которые вполне развиваются в человеке, правда, только цивилизацией, но которые, однако же, лежат в сущности нашей нравственной организации, потому инстинктивно владычествуют человеком, если он не испорчен неблагоприятными обстоятельствами. Она принадлежит целому народу, потому чужда всякой мелочности и пустоты, которой в неиспорченном народе может поддаваться только отдельный человек, а не целая масса; она вообще полна жизни, энергии, простоты, искренности, дышит нравственным здоровьем. Каково ее содержание, такова и форма ее: проста, безыскусственна, благородна, энергична.

Н. Чернышевский

Россия без каждого из нас обойтись может, но никто из нас без нее не может обойтись. Горе тому, кто это думает, двойное горе тому, кто действительно без нее обходится! Космополитизм — чепуха, космополит — нуль, хуже нуля; вне народности ни художества, ни истины, ни жизни, ничего нет. Без физиономии нет даже идеального лица; только пошлое лицо возможно без физиономии.

И. Тургенев

Ох, эта литература, которая пахнет литературой! Главное достоинство Толстого состоит именно в том, что его вещи жизнью пахнут.

И. Тургенев

У нас еще господствует ложное мнение, что тот-де народный писатель, кто говорит народным языком, подделывается под русские шуточки, часто изъявляет в своих сочинениях горячую любовь к родине и глубочайшее презрение к иностранцам... Но мы не так понимаем слово «народный». В наших глазах тот заслуживает это название, кто, по особому ли дару природы, вследствие ли многотревожной и разнообразной жизни, как бы вторично сделался русским, проникнулся весь сущностью своего народа, его языком, его бытом. Мы употребляем здесь слово «народный» не в том смысле, в котором оно может быть применено к Пушкину и Гоголю, но в его исключительном, ограниченном значении. Для того, чтоб заслужить название народного писателя в этом исключительном значении, нужен не столько личный, своеобразный талант, сколько сочувствие к народу, родственное к нему расположение, нужна активная и добродушная наблюдательность.

И. Тургенев

У многих народов существуют оригинальные народные напевы, и в этих напевах всегда кроется живительная сила для композиторов. Надобно только уметь пользоваться данностями. Там, где

песенный элемент, как у «славянских» племен, весьма значителен, есть надежда на богатое, самобытное развитие «новых» сторон искусства.

И все это уже не предположение. Уже явились композиторы, которые подобно Шопену, разрабатывают славянский элемент, но в других областях музыки, Шопеном не затронутых, в музыке вокальной, для комнаты, для концерта и для театра. Я говорю о М. И. Глинке, С. Монюшко, А. С. Даргомыжском и некоторых других. Их музыка в любом произведении носит на себе ясную печать «славянизма», оттого проникнута оригинальностью, в сравнении с музыкальными сочинениями остальной Европы. В их музыке есть свой, самобытный характер, не похожий ни на немецкий, ни на французский, ни на итальянский.

А. Серов

Народная песня — произведение чисто почвенное, растительное.

Творчество является тут в самом первобытном своем виде, в зародышах музыкальных, в эмбрионах искусства, способных к великолепному дальнейшему развитию...

Понятно, что для сохранения всей прелести и всей интенсивной силы зародышей музыкального творчества надобно, чтобы разработка их шла изнутри, из внутренней органической потребности в каждом данном случае, а никак не извне, как нечто чужое, постороннее, как навязанный русскому простолюдину немецкий или полунемецкий костюм.

А. Серов

В области науки и в области искусства, там, где оно с наукою сопредельно, нет ничего пагубнее, как принимание признака местного, случайного, позднейшего, за нечто всенародное, всеобщее, первобытное, исконное, непременяемое, абсолютное.

А. Серов

Народная песня, как великорусская, так и украинская, для музыкальной обработки представляет обильное, еще не вспаханное поле. Мыслящий музыкант найдет тут неисчерпаемый клад для своего труда и вдохновения.

А. Серов

Песни народные, как музыкальные организмы, отнюдь не сочинения отдельных музыкально-творческих талантов, а произведения целого народа, и всем складом своим весьма далеки от музыки искусственной, сочиненной, вследствие сознательного подражания образцам, вследствие школы, науки, рутины, рефлексии. Это цветки данной почвы, явившиеся на свет будто сами собою, выросшие в полном блеске, без малейшей мысли об авторстве, сочинительстве и, следовательно, мало похожие на парниковые, тепличные продукты ученой композиторской деятельности. Оттого в них ярче всего выступает — наивность творчества и та (по меткому выражению Гоголя в «Мертвых душах») высокая мудрость простоты, — главная прелесть и главная тайна всякого художественного создания.

Как лилия, в своем пышном, целомудренном убранстве, затмевает блеск парчей и драгоценных каменьев, так народная музыка, именно своим детским простодушием, в тысячи раз богаче и сильнее, нежели все ухищрения школьной премудрости, проповедываемые педантами в консерваториях и музыкальных академиях.

Нам возразят: «Как! Учености музыкальной будто вовсе не нужно? Неужели какая бы то ни было в свете народная песня может соперничать, например, с симфонией Бетховена?».

Нет, конечно, если брать симфонию в ее всецелости; но симфонии столь гениальные, как бетховенские, отнюдь не продукты учености музыкальной (как, например, симфонии и оратории композиторов не гениальных), а самостоятельные организмы, развившиеся в великолепной сложности из немногих, самых простых музыкальных мыслей, как из зерна.

Что же касается до самых зерен этих, до мотивов музыкальных, служащих зародышами, эмбрионами развитых музыкальных организмов, то в каждом народе, богатом своими песнями, наверное найдутся мотивы, которые способны посоперничать с мотивами хотя бы и бетховенскими.

А. Серов

...Ни один художник, как бы велик ни был, не может не подчиниться духу своего времени, не может не быть вернейшим его выражением...

Не веет ли дух великих народных переворотов, дух Шиллера и Байрона, в симфониях Бетховена?

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание