сты принимали посильное, подчас энергичное участие в сборе и записи образцов народно-песенного творчества — и эта их крупная заслуга должна быть отмечена. Справедливость требует, однако, напомнить, что в фольклорной работе участвовали и участвуют музыканты разных специальностей по собственной инициативе.

Два тома монументального собрания песен донских казаков А. Листопадова, интереснейший сборник русских песен из репертуара хора А. Яркова, сборник современных белорусских песен Г. Цитовича, сборник марийских песен Ф. Коукаль и многие, многие другие ценнейшие материалы вышли в свет за последние годы. Это результат большой и плодотворной работы, это несомненный актив нашей музыкальной фольклористики. Но, конечно, это лишь небольшая часть того песенного наследия, которое ожидает публикации. Продолжить и развить ценное начинание — важнейшая обязанность коллектива советских фольклористов.

Как известно, у нас имеется несколько организаций, так или иначе причастных к музыкальной фольклорной работе. В конце очерка мы рассмотрим проблему координации их усилий, здесь же ограничимся констатацией факта: разобщенность между ними привела в числе других последствий к бесплановости всей «полевой» музыкально-фольклорной работы.

Нетрудно понять, что лишь при всестороннем рассмотрении наших практических потребностей, при полном знании и учете уже накопленных материалов, наконец, при постоянном контакте с периферией можно правильно планировать экспедиционную работу. Все материалы ныне «рассредоточены» в разных организациях. Материалы, хорошо известные работникам ВДНТ, неведомы Институту этнографии и наоборот. Правда, работники разных учреждений стремятся к постоянному контакту, но он все еще носит случайный и неглубокий характер. Мы должны добиться в самом ближайшем времени строгой плановости и методичности в организации «полевой» музыкально-фольклорной работы. Только при этих условиях можно будет выявить и ликвидировать все «белые пятна» на карте музыкального фольклора СССР.

Говоря об организации музыкально-фольклорных экспедиций, нельзя умолчать и о недостатках их технического оснащения. Гигантские успехи в деле механической записи звука привели к созданию превосходной аппаратуры. Однако ее применение не ликвидировало потребности в портативных звукозаписывающих аппаратах, независимых от электросети, легких, доступных для перевозки в любое место. Аппараты такого типа у нас не изготовляются, и в результате и поныне фольклористам приходится порой выезжать в экспедиции, имея в руках тяжеловесные примитивные фонографы чуть ли не полувекового возраста.

Выпуск современных по конструкции, легких и безотказно действующих фонографов должен быть налажен немедленно, тем более, что их потребуется значительное количество — сотни, а может быть, и тысячи. Запись лишь самых выдающихся образцов музыки народов СССР потребует активного участия множества музыкантов разных специальностей — композиторов, исполнителей, музыковедов, потребует регулярного и массового привлечения студентов музыкальных училищ, консерваторий.

Фольклорные экспедиции имеют большое значение для творческого развития всех музыкантов, способствуют выращиванию новых кадров музыкантов-фольклористов. Общеизвестно, как остро стоит эта проблема. Непосредственное общение с народными певцами и музыкантами в течение немногих экспедиционных недель оказывает на учащихся глубокое влияние, достигая таким образом цели, которая при нынешних методах остается недоступной курсу музыкального фольклора. Студенты-композиторы начинают с увлечением разрабатывать народную музыку, теоретики — изучать и пропагандировать музыкальный фольклор и т. д.

Здесь уместно сказать о недостатках в «полевой» работе фольклористов.

Первое, важнейшее требование — это правильная ориентация в том фольклорном материале, который представляет ныне наибольший интерес для советской музыкальной культуры. Как уже говорилось, большинство фольклористов в прошлом увлекалось записью старых песен, иногда откровенной архаики. И до сих пор они не уделяют должного внимания новой народной песне, равно как и народным переработкам советских массовых песен. Имеет место и противоположный уклон, заключающийся в недооценке нашей народно-песенной классики. Сбор ее все еще не завершен. В значительной степени в этом повинны фольклористы, считавшие «принципиально недопустимой» эстетическую оценку собираемых песен. В результате сборники заполнялись бледными, случайными вариантами, а многие классические образцы оставались незамеченными.

Наши фольклористы не занимались организацией экспедиций по следам старых маршрутов собирателей. Ряд замечательных песен был записан в прошлом столетии только на слух, в одноголосном изложении. В настоящее время мы могли бы получить совершенные записи этих песен при помощи современной аппаратуры, что, помимо непосредственного художественного значения, помогло бы раскрыть эволюцию песенного творчества на протяжении многих десятилетий.

И наконец, надо указать, что нынешняя методика «полевой» работы фольклористов должна быть изменена. Для правильного понимания наблюдаемых фактов фольклористы должны проявлять большую активность, выступая как ученые-экспериментаторы. Целый ряд неясностей, с которыми сталкиваешься, изучая материалы, статьи и записи фольклористов, не существовал бы, если бы они проверяли свои наблюдения контрольными опытами. Так, например, для уточнения роли запевалы в создании подголосков участниками хора следовало бы записать несколько песен по два раза с разными по манере исполнения запевалами. Для выяснения важного вопроса, как «сплавляет» певец попевки разных партий при сольном исполнении хоровой песни, было бы нужно записать ее от талантливейших певцов хора так, чтобы они не слыхали друг друга. Такие эксперименты могли бы дать ответы на многие вопросы, связанные с народным творчеством и исполнительством. Невозможно, конечно, указать все случаи, когда требуется эксперимент, но надо повторить, что фольклорист обязан проверять контрольным опытом, подобно ученому, каждое свое утверждение, каждую догадку. Он должен учитывать, что исправление допущенной им ошибки потребует новой экспедиции.

Вторая стадия деятельности фольклористов-собирателей — публикация собранных образцов народной музыки с предварительной расшифровкой их, если они были записаны теми или иными приборами. Здесь до сих пор сделано также совершенно недостаточно.

Пока еще не расшифрованы и не изданы многие записи лучших образцов музыкального творчества народов Советского Союза. Нельзя считать нормальным положение, когда гигантские собрания записей «сохраняются впрок» в фонограммархивах или просто среди материалов Академий наук, консерваторий, домов народного творчества и даже в частных коллекциях. Когда мы узнаем, что в фонограммархивах в высоких шкафах за зеркальными стеклами хранятся в строгом порядке восковые валики с записями народных песен, к чувству удовлетворения примешиваются острое недовольство, досада. Ведь из десятков тысяч этих записей расшифрована незначительная часть, а еще меньшая была опубликована и таким образом стала доступной широким кругам музыкантов.

Можно ли не бить тревогу, если поныне остаются нерасшифрованными и неопубликованными даже сравнительно немногочисленные старые записи уникального характера? Правда, приближается к концу публикация записей А. Листопадова. Но сотни записей Е. Линевой, в громадном значении которых не приходится сомневаться, продолжают быть недоступными для изучения (сама Линева, как известно, опубликовала всего 46 своих записей русских песен). Можно ли не бить тревогу, если на фольклорной карте СССР имеются «белые пятна» — области, песни которых не опубликованы и поныне (или же представлены единичными записями)? В частности, только немногим музыкантам известен, да и то не полностью, богатейший музыкальный фольклор народов Сибири.

В последнее время в публикации фольклорных записей произошли известные сдвиги. Так, например, вышли в свет сборник песен Ленинградской области¹ и первый том русских песен в образцовой расшифровке И. Здановича², подготовленный Центральным Государственным архивом кино-фото-фонодокументов. Нельзя не приветствовать инициативу этого архива, подавшего прекрасный пример для всех организаций, хранящих записи народных песен. Регулярная публикация фольклорных материалов должна стать обязательной частью их ежегодных производственных планов.

В первую очередь это относится к фонограммархивам Академий наук, консерваторий, затем к радиокомитетам, Дому звукозаписи, где хранится много образцовых записей. Однако расшифровка и публикация этих богатств даже не предусмотрены в производственных планах упомянутых организаций.

Надо упомянуть и рукописные собрания, накопленные фольклористами-одиночками. О большом значении их работы можно судить по примеру сельского учителя Гайсинского района И. Танцюры, накопившего в течение многих лет огромное количество украинских песен исключительной ценности, поныне остающихся, однако, неопубликованными³.

Деятельность И. Танцюры не является исключением: известно до пятидесяти фольклористов-одиночек (мы имеем в виду наиболее опытных работников), которые плодотворно трудятся в разных концах нашей страны. Достаточно назвать имена А. Ильина (на Алтае), Г. Цитовича (в Белоруссии), А. Митрофанова (в Ростове-на-Дону), А. Кольцова (в Архангельске), Т. Маслова (в Воронеже). Собранные ими материалы, однако, также почти не публикуются. До сих пор никто не руководит работой фольклористов-одиночек; их интересные, подлинно новаторские методы остаются неизвестными, их опыт никем не учитывается, не используется. Поныне не осуществлено и такое назревшее мероприятие, как созыв конференции фольклористов.

Говоря об издании сборников народных песен, нельзя не отметить совсем непростительного дефекта некоторых из них — игнорирования элементарного требования одновременной публикации напевов и полных текстов.

Крупнейшие сборники 20-х годов издавались либо вовсе без текстов (сборники Затаевича), либо с одной строфой текста (второй том украинских песен, записанных К. Квиткой). Даже в сборнике «Песни Пинежья» Е. Гиппиуса и 3. Эвальд, изданном, казалось бы, с академической строгостью, также не приводится полных текстов. И наконец, новейший факт: только что опубликованный Академией наук СССР сборник карельских эпических песен (1950) состоит из одних текстов! Лишь из одной, мимоходом оброненной, фразы предисловия читатели смогут понять, что песни эти поются. Спрашивается, когда же будет осознано, что выпуск из печати песенных материалов без напевов или без полных текстов так же недопустим, как выпуск автомобилей без моторов или без колес?

Перед теоретиками-музыковедами стоит задача создания ряда исследований, монографий, посвященных музыке народов СССР. Основным материалом для этих исследований должна явиться народно-песенная классика. Осознания народного музыкального стиля и его выразительных средств легче всего достичь, именно изучая лучшие песенные образцы. В основу научной работы должен быть положен целостный анализ, выявляющий не только индивидуальные особенности песни, но и подчиненность всех средств выражения общему замыслу. Изучение типических средств выразительности народного мелоса может проводиться только на основе обобщения результатов многих конкретных целостных анализов. Не может быть больше терпимо отсутствие методических пособий, инструкций для экспедиций; такие работы не издавались уже более

_________

¹ Русские народные песни. Академия наук СССР. Институт русской литературы. Музгиз,1950.

² Русские народные песни. Гл. архив Упр. МВД, 1950.

³ Только после энергичного вмешательства Совета Министров УССР Академия наук командировала к И. Танцюре сотрудников музыкального отдела, установивших исключительную ценность его работ: им собрано до 2000 превосходно выполненных записей, раскрывающих, в частности, то, что никогда не удавалось выявить фольклорным экспедициям, — постепенную эволюцию песен за двадцать лет в том же селе и у тех же исполнителей, а также много других интереснейших подробностей бытования народных песен.