умолкают, и остается наконец лишь высокое соль у одной единственной виолончели, тающий звук, как мерцание слабого огонька в беспросветном мраке ночи...».

Леверкюн сходит с ума. Безумие поражает его в тот момент, когда он, пригласив к себе всех близких и дальних знакомых (по существу, всех так или иначе действующих в книге лиц), собирается исполнить им свое последнее сочинение. Он обращается к присутствующим с речью, которая должна была быть вступительным словом к оратории, но которая превращается в своего рода исповедь. Путая современный немецкий язык со средневековым, Леверкюн рассказывает о своем пути в жизни и в творчестве — на деле же, о пути от жизни и от творчества. Однако в конце этого бредового монолога, являющегося единственным обращением музыканта к своим слушателям, Леверкюн неожиданно выражает правильную и трезвую мысль: на окружающую его современную буржуазную действительность возлагает он вину за то, что «искусство стало трудным, и спотыкается, и издевается над собой...».

* * *

Кого же подразумевал Томас Манн в созданном им образе композитора Адриана Леверкюна? Ни один из лидеров музыкального модернизма в книге не назван; между тем даже беглое знакомство с текстом вызывает ряд догадок в этом отношении. Явственно выступает в различных аспектах и связях фигура пресловутого атоналиста, ликвидатора музыки Арнольда Шенберга, как создателя 12-ступенного «лада». Следует тут же заметить, что «Доктор Фаустус» вызвал у Шенберга неожиданную реакцию: он подал в суд (!) на Томаса Манна за узурпацию его прав как изобретателя 12-звуковой системы и добился того, что во втором издании «Фаустуса» Томас Манн вынужден был сделать примечание, восстанавливающее «приоритет» Шенберга.

Есть, кроме того, ряд признаков, указывающих на Стравинского (например, состав оркестра в марионеточной ораториальной сюите) и на Хиндемита (Леверкюн использует в качестве сюжета средневековые гравюры Дюрера для создания своей апокалиптической оратории, Хиндемит — образы из «Изенгеймского алтаря» Матиаса Грюневальда для создания своей оперы и трех симфонических картин «Художник Матис»).

Все это дает основания утверждать, что Томас Манн в Леверкюне дал собирательный образ буржуазного композитора-модернисга, что созданная этим композитором «музыка» — это модернистская музыка вообще. Можно сделать, следуя, в частности, жизнеописанию создателя этой музыки, и еще один вывод: музыка эта одержима безумием, она окончательно утратила связь со здравым рассудком широких масс слушателей.

* * *

Вскоре после написания «Доктора Фаустуса» Томас Манн, выступая в Швейцарии перед цюрихскими студентами, сказал: «Сегодня произведение лишь в том случае чего-либо стоит, если оно каким-нибудь способом содействует созданию атмосферы для нового гуманизма». Эта мысль писателя может стать отличным критерием для оценки его собственной книги. Писателем с большой яркостью и убедительностью показан путь распада буржуазного художественного творчества в эпоху империализма. Им создана картина, показывающая путь маразма и одичания модернистского искусства. Его книга служит обвинением против всех проповедников атональности, диссонанса и дисгармонии, она становится грозным предостережением для всех тех зарубежных музыкантов, которые еще не осознали необходимости создавать только произведения, близкие и понятные народу. Но, критикуя — уже в который раз! — буржуазную действительность и идеологию, Томас Манн и в этом произведении сам не смог освободиться от гнета этой идеологии. Это отсутствие последовательности и решительности в разрешении поставленных проблем нашло свое яркое воплощение уже в самой композиции романа. Все повествование писатель как бы перепоручил другу своего героя, доктору классической филологии Цайтблому. Этому представителю немецкой мелкобуржуазной либеральной интеллигенции дано судить о кошмарных сочинениях героя повести, разбирать и оценивать их сущность.

Советскому читателю, привыкшему ясно и определенно выражать свое отношение к явлениям действительности, глубоко чужд самый стиль этого описания — стиль, рожденный ложным ощущением центральности того маленького, отгороженного от большого мира индивидуалистического мирка, в котором «творит» Леверкюн, в котором живет Цайтблом, в котором ничтожнейшие мелочи личных переживаний трактуются как нечто «необычайно важное». Разумеется, Томас Манн — не Цайтблом; однако ощущение «важности» всех этих второстепенных деталей, заслоняющих зачастую подлинно важное и решающее, очевидно, присуще в известной степени и самому писателю. В позиции Цайтблома, решительно и определенно выражающего прогрессивные взгляды на основные вопросы политики и в то же время оказывающегося по существу пассивным в решении ряда важных идеологических проблем, в позиции этого персонажа, за которым как бы укрывается Манн, есть немало родственного позиции самого писателя, не нашедшего в себе смелости беспощадно осудить эту упадочническую культуру. Не осудив со всей решительностью растленное декадентское искусство современного империалистического общества, Томас Манн, сам того не желая, дал лазейку для досужих рассуждений всевозможных апостолов атонализма, конструктивизма и пр. Получив правильную оценку ряда прогрессивных немецких критиков, книга Томаса Манна нашла отклик и у представителей американствующей «критики» в Германии. Всякие Штуккеншмидты, Кролли и прочие, сделав вид, что они не заметили сарказма и гротеска, которыми пронизан «Доктор Фаустус», пытались, широко цитируя высказывания Леверкюна, выдать эти «мысли» за позицию самого писателя. Однако очевидность всех этих передержек ясна для каждого, кто прочтет роман Томаса Манна.

Мы знаем о том, с какой последовательностью Томас Манн боролся против фашизма, мы знаем его как последовательного борца за мир, и мы вправе выразить надежду, что этот большой современный писатель, нашедший единственно правильный путь в своей жизни — путь борьбы за мир и демократию, сумеет создать произведения на тему об искусстве, рассказав в них о художниках, вновь нашедших утраченный буржуазным искусством путь к народу.

Зарубежная хроника

Юбилей старейшего польского композитора

10 февраля 1951 года музыкальная общественность Польской Республики тепло отметила пятидесятилетие творческой деятельности Людомира Ружицкого, одного из крупнейших современных польских композиторов.

Среди произведений Ружицкого большой популярностью пользуются опера «Казанова» и балет «Паи Твардовский».

Награждение венгерских музыкантов

В марте было опубликовано постановление венгерского правительства о присуждении премий имени Кошута за выдающиеся достижения в области науки, техники и искусства. Среди награжденных находится и группа музыкантов.

Премиями отмечены сюита «Лудаш Мати» и сборник песен Ф. Сабо, рапсодия и кантата «Любовь к родине» Э. Серванского. Л. Ласло удостоен премии за работы в области фольклора (в особенности, народно-инструментальной музыки), имеющие большое значение для деятельности венгерских народных оркестров. Музыковеду Б. Сабольчи премия присуждена за труды по мелодике.

Дирижер Я. Ференчик премирован за исполнение оперы Моцарта «Похищение из Сераля» и 9-й симфонии Бетховена, дирижер Л. Шамоди — за исполнение произведений Б. Бартока и успешное проведение ряда концертов в СССР.

Скрипач Э. Затурецкий удостоен премии за исполнение концертов Бартока, Чайковского и Хачатуряна и за педагогическую деятельность, певица М. Дьюркович — за исполнение партий в операх «Янош-витязь», «Дон Паскуале» и «Лючия да Ламермур».

Словацкий композитор Ян Циккер — лауреат Чехословацкой премии мира

21 января 1951 года во время Первого Чехословацкого съезда сторонников мира словацкий композитор Ян Циккер, профессор консерватории в Братиславе, был удостоен Первой Чехословацкой премии мира за свою кантату «Здравица Сталину». Кантата была написана ко дню семидесятилетия И. В. Сталина. В своем сочинении композитор широко использовал русские и словацкие народные мотивы. В простых и глубоко выразительных музыкальных образах он воспевает счастливую жизнь при социализме и славит вождя трудящихся всего мира великого Сталина.

Ян Циккер родился 29 июля 1911 года в г. Банска Быстрица. Музыкальное образование он получил в Пражской консерватории у Витеслава Новака. Циккер — автор ряда симфонических и ораториальных произведений, в том числе «Весенней симфонии», посвященной В. Новаку.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Зарубежная хроника

Юбилей старейшего польского композитора

Награждение венгерских музыкантов

Словацкий композитор Ян Циккер — лауреат Чехословацкой премии мира

Содержание