Выпуск № 1 (146) | 1951 - страница 36

Творческая индивидуальность Калинникова с особенной полнотою проявилась в Первой симфонии, по праву завоевавшей всеобщую, широчайшую любовь и популярность. Первое, что привлекает в ней, — мелодическая щедрость, напевность каждого такта партитуры, рожденной широким песенным дыханием.

Нет ни одной темы в Первой симфонии Калинникова, не запоминающейся сразу, не увлекающей своей красотой, обаятельностью, поэтичностью. Таковы обе темы первой части, темы анданте, скерцо (в особенности лирическая тема moderato), финала. Композитор не боится наскучить повторениями тем, они проходят по несколько раз, и это способствует их наилучшей запоминаемости, а следовательно, помогает и наилучшему восприятию всего хода симфонического развития.

Интонационно темы симфонии связаны с народной песенностью. Связь эта проявляется не только в интонационном складе, но и в самом характере развития. Свободное, раздольное течение русской лирической песни ощущается с особенной силой в замечательной мелодии побочной партии первой части, в спокойно величавой теме анданте (по-иному развиваются элементы русской песенности в чудесной теме среднего эпизода той же части, исполненной лирической взволнованности). Ширью и размахом русских плясовых песен проникнуты упругая, энергичная тема скерцо и жизнерадостная главная тема финала. Словом, вся музыка симфонии выросла из русских песенных интонаций, получающих в ней широкое развитие, но не теряющих при этом своего напевного характера.

О близости к традициям народного творчества говорят и полифонические эпизоды симфонии, заставляющие вспомнить о характерной подголосочной фактуре русских хоровых песен. На это указывает Пасхалов, приводя в качестве примера один из эпизодов финала. Не менее показателен средний эпизод скерцо, где так просто и естественно сочетание основной мелодии и ее широко развитого подголоска. Полифоническая разработка партитуры симфонии очень богата и интересна. Она, как известно, получила весьма положительную оценку С. И. Танеева.

Первая симфония Калинникова еще раз подчеркивает громадное значение песенного тематизма, неисчерпаемость возможностей его симфонического развития. Это, казалось бы, истина не требующая доказательств. Однако, присмотревшись к творческой практике многих современных симфонистов, видишь, как редко встречаются образцы рельефного, запоминающегося песенного тематизма. Каким поучительным примером является тематизм Калинникова и других русских симфонистов, как недостаточно мы изучаем их опыт, особенно важный в наши дни, когда с такой остротою стоит вопрос о создании подлинно демократического симфонизма, понятного самым широким массам.

В. С. Калинников

Разумеется, речь идет не о подражании интонационному складу симфоний Калинникова, а об усвоении его главного принципа — широкого внедрения песенности в симфоническое развитие. Здесь композитор сказал свое собственное слово, сохранившее значение и до нашего времени.

Вторая симфония Калинникова не столь популярна, как Первая, но, тем не менее, заслуживает самого внимательного отношения со стороны концертных организаций, к сожалению, вспоминающих о ней слишком редко. Она была написана в очень трудные и тяжелые годы, когда композитора угнетали болезнь и нужда. Но это никак не отразилось на партитуре симфонии — она отличается ясностью и оптимизмом, в ее светлой и жизнерадостной музыке нет ни нотки уныния и скорби. Вторая симфония, так же как и Первая, — глубоко национальное произведение, проникнутое интонациями русской песенности. Однако по своему характеру она отличается от Первой симфонии — здесь сильнее звучит эпическая нота, больше цельности развития, не столь драматичного, но исполненного шири и размаха. В особенности выделяются в этом отношении первая часть и праздничный, ликующий финал симфонии.

Яркий оптимизм музыки Второй симфонии нашел свое выражение прежде всего в самих темах — очень ясных, широких, диатоничных по ладовой структуре (диатоничны, впрочем, не только сами темы, но и почти вся партитура симфонии). Вся первая часть симфонии воспринимается как нечто очень цельное, единое по эмоциональному тону.

Характерная черта симфонического развития — мелодическая насыщенность. В партитуре почти не найти «нейтрального» материала, связок и т. п. Все вырастает из основных тем, сохраняет качество напевности, близости исходным песенным интонациям. Это также способствует цель-

ности впечатления, оставляемого музыкой первой части симфонии.

Калинников великолепно чувствует особенности различных жанров, умеет находить соответствующий облик для каждой из частей симфонии. В частности, во Второй симфонии очень характерны в своей жанровой определенности вторая и третья части. Вторая часть — свободно льющаяся лирическая песня, достигающая в своем развитии яркой кульминации, третья — самобытное скерцо, первоисточником интонаций и образов которого являются русские игровые песни. Особенно примечательна здесь средняя, медленная часть. Великолепно мастерство, с которым композитор плетет свою музыкальную ткань из очень простой песенной интонации, многократно повторяющейся, обрастающей подголосками. В этих страницах с особенной ясностью проявляются близость к русскому народно-песенному творчеству и вместе с тем прочность связей с творческими традициями Глинки и Бородина, впервые показавших гениальные примеры симфонизации русской подголосочной полифонии.

Две симфонии Калинникова раскрывают разные стороны его дарования. Но обе объединены стремлением к народности языка, конкретности музыкальных образов. Те же черты характерны и для симфонической поэмы «Кедр и пальма», которую сам композитор считал одним из лучших своих сочинений. Быть может, в дальнейшем Калинников создал бы и другие программные симфонические произведения. Во всяком случае поэма «Кедр и пальма» говорит о его несомненной способности к этому: музыка очень образно и живо передает замысел. Правда, она не поднимается до творческого уровня его симфоний (в особенности Первой), не обладает силой такого непосредственного воздействия. И все же это талантливое произведение, заслуживающее включения в концертный репертуар и свидетельствующее о многообразии творческих исканий композитора.

Глубоко русская симфоническая музыка Калинникова отличается особым, только ей присущим, приветливо-общительным характером, памятным всякому, кто хоть раз слышал ее. Она звучит необычайно просто, как дружеская беседа, и это создает ощущение непередаваемой духовной близости с композитором, который кажется давно знакомым и близким другом, чьи слова сердечны и задушевны, исполнены человечности.

Калинников покоряет мелодической красотой, свежестью и глубокой выразительностью тем, в которых так ярко проявляется русский национальный характер, которые вобрали в себя очень широкий круг песенных интонаций и потому стали подлинно общедоступными. И в развитии своих тем композитор сохраняет их песенный характер: драматизируя их, внося элементы контрастности, он никогда не теряет основную мелодическую нить и потому его симфоническая музыка воспринимается как широкая, свободно льющаяся песня.

Это, разумеется, можно сказать и о других русских симфонистах, всегда стремившихся к мелодической насыщенности развития. Но, пожалуй, ни у кого симфоническое творчество не было так близко и непосредственно связано с песенностыо в точном смысле этого слова, как у Калинникова. Если сравнить его с гениальнейшим симфонистом Чайковским, то станет ясным различие в подходе к развитию песенного элемента. Чайковский создает на этой основе свои непревзойденные симфонические драмы, глубокие философские обобщения. Калинников не достигает таких высот, его музыка проще, но она ближе к непосредственности песни и воспринимается как широко развитая песня. В этом своеобразие симфонизма Калинникова, определяющее его место в ряду русских симфонистов.

Глубоко народное, демократическое в своей основе творчество Калинникова не могло не встретить отклика широких масс. Иное отношение оно находило у представителей музыкального модернизма. Известны высказывания В. Каратыгина, называвшего Калинникова «грубым и безвкусным музыкантом», упрекавшего его в стремлении «популяризировать» и «опошлять» музыкальные приемы «новой русской школы» (последние кавычки принадлежат самому Каратыгину), в «аляповатом национализме» и т. д. Соль-минорную симфонию он относил к «худшим, грубейшим образцам русского музыкального искусства». Про увертюру к «Царю Борису» Каратыгин писал: «Все это может импонировать массам своей крикливой вульгарностью, но все претит художественно развитому вкусу».

Время показало истинную сущность этих оценок, явившихся одной из попыток очернить подлинно демократическое искусство, одним из проявлений борьбы против реалистического направления. Широкая популярность симфонии Калинникова во всем мире служит лучшим опровержением высказываний снобов и эстетов, которые и сейчас еще пытаются иногда дискредитировать творческое дело выдающегося русского композитора.

Пятьдесят лет прошло со дня смерти Калинникова, но его музыка продолжает оставаться живой и волнующей людские сердца. Творческие принципы, воодушевлявшие замечательного симфониста, продолжают сохранять свое значение и для современности. Более того, сейчас, в условиях непримиримой борьбы со всеми проявлениями формализма и космополитизма, они приобретают особо важное значение.

Ведь Калинников показал великолепный пример демократизации симфонического жанра, пример творческого развития великих традиций русского классического симфонизма, крайне поучительный для наших композиторов. Перед нами поставлена важнейшая задача демократизации симфонической музыки, в частности задача создания симфоний, понятных самым широким массам. Работая над этим, нельзя пройти мимо опыта Калинникова, разрешившего задачу демократизации симфонии творчески смело, без упрощенчества, на высоком уровне мастерства. Задолго до Калинникова великий Глинка высказал глубочайшую мысль о том, что симфоническая музыка должна быть в равной степени понятна и интересна как для музыкантов-профессионалов, так и для широких кругов любителей музыки. Этому завету следовали все крупнейшие русские композиторы, а вслед за ними и Калинников.

Его творчество дает много ценных мыслей и по вопросам музыкального языка симфонической музыки. Калинников — русский национальный композитор, показавший интереснейший пример широкой симфонизации песенных элементов. И здесь есть, чему поучиться. Казалось бы, что

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание