ста произведений, то до нас дошло незначительное их число. Вот их перечень:

1. Три сонаты для скрипки соло. Были впервые напечатаны в начале XIX века, в середине XIX века переизданы Юргенсоном. Последнее издание — Музгиз, 1949 год.

2. «Чувствительная ария» для скрипки соло. Напечатана впервые вместе с сонатами для скрипки соло в 1949 году.

3. «Шесть старинных русских песен для скрипки и альта», изданные в 1786 году в Петербурге.

4. «Шесть российских песен для двух скрипок с вариациями», изданные в 1789 году. Переизданы Музгизом в 1950 г.

5. Концерт для альта со струнным оркестром. Издан впервые в 1947 году под редакцией И. Ямпольского.

6. «Российская народная песня» с вариациями для фортепиано на русскую песню «Выйду-ль я на реченьку», изданная впервые в 1795 году (приложение к «Карманной книжке любителей музыки на 1795 год») и переизданная в 1947 году.

7. «На фартучке Петушки». Вариации для двух скрипок. Впервые напечатаны в 1929 году в нотных приложениях к «Очеркам по истории музыки в России» Н. Финдейзена.

8. Менуэт для скрипки с фортепиано. Обработан С. Ивановым, издан в 1938 году под редакцией С. Гинзбурга.

9. Русские песни для одной скрипки, напечатанные в скрипичной школе Родэ, Байльота и Крейцера, изданные Академией наук в 1812 году.

Среди неизданных произведений в рукописном отделе библиотеки Московской консерватории хранится «Сборник вариаций на темы русских песен». В Публичной библиотеке им. Ленина имеются «Вариации для скрипки и баса». Наконец, имеются изданные, но неизвестные нам: 6 сонат для скрипки, русские песни с вариациями (Амстердам, 1781 год) и два полонеза на русские песни «Молодка молодая» и «Как у нас во садочке».

Неизвестны нам балеты Хандошкина, его симфонии, скрипичные концерты, некоторые сонаты и другие сочинения, упоминаемые в записках и мемуарах.

Совсем невелика литература о творчестве и исполнительстве Хандошкина. Сохранилось лишь несколько записей его современников и их устные отзывы, записанные позже. Статья Г. Прокофьева («Русская музыкальная газета», 1907 год. № 41), высказывания Н. Финдейзена («Очерки по истории русской музыки», т. VI) требуют решительного пересмотра.

Перед советскими музыковедами стоит задача дальнейшего собирания наследия выдающегося русского скрипача-виртуоза и создания исследований о его жизни, творчестве и исполнительстве.

Исполнительство

Звуковое наследие А. В. Неждановой

С глубоким волнением вслушиваешься в звуки неповторимо чудесного голоса, принадлежавшего великой русской артистке Антонине Васильевне Неждановой. Многим из нас, ее современников и страстных поклонников ее необыкновенного таланта, хорошо памятны созданные ею многочисленные прекрасные художественно-сценические образы, ее живое, трепетное творчество. А сейчас три десятка записей на граммофонные пластинки и примерно столько же записей на звуковую радиопленку — вот все, что запечатлело незабываемое искусство этой замечательной певицы. Как же бесконечно дорого, как неоценимо значительно это звуковое наследие, этот поистине исторический художественный памятник великому отечественному таланту!

Что такое творческий портрет музыканта-исполнителя, ушедшего в прошлое? До недавнего времени это было лишь абстрактное литературное обобщение на основе воспоминаний современников, критических отзывов в печати, иногда личных высказываний покойного артиста. Такое обобщение всегда и неизбежно бывало неполным и субъективным. Оно не в состоянии достаточно полно воспроизвести перед будущими поколениями существо и характер творчества умершего артиста. Из литературных материалов и исследований, из мемуаров и писем мы в лучшем случае можем лишь составить представление об уровне, масштабе данного дарования, но не можем получить живого впечатления от его искусства. Так, мы, например, знаем, как велик и значим для своего времени и для истории русской музыки такой певец, как Осип Афанасьевич Петров, но мы не можем хотя бы с относительной точностью представить себе характерный тембр его голоса, пленявший его современников, или манеру звуковедения, или характер творческого перевоплощения при исполнении той или иной сценической роли. Если писатель, живописец, композитор оставляют после себя объективные ценности — книги, картины, партитуры, то после смерти музыканта-исполнителя до недавнего времени оставались только — воспоминания.

С возникновением звукозаписи положение изменилось: появилась возможность обессмертить творчество музыканта-исполнителя в его непосредственном звучании. К сожалению, в нашей стране в ее дооктябрьский период художественная звукозапись была преимущественно коммерческой и весьма несовершенной. За последние десятилетия положение в корне изменилось. Но и сейчас — нужно со всей остротой поставить этот вопрос — огромное историческое значение звукозаписи еще далеко не полностью осознано ее руководителями. И это мы часто весьма болезненно ощущаем после очередной горестной утраты. Вспомним хотя бы, как недостаточно и односторонне представлены в нашей звукозаписи такие гиганты русского музыкального исполнительства, как покойные К. Игумнов, М. Полякин. Слишком часто практицизм, граничащий с делячеством, какие-нибудь мелкие, однодневные потребности торговой сети или одного из разделов радиовещания отодвигают на задний план великие художественноисторические задачи звукозаписи. И тогда записываются горы сомнительных и малоценных материалов и остаются в тени величайшие исполнительские ценности, которые завтра, возможно, уже не удастся воспроизвести.

Все эти соображения возникают и в связи с обзором звукового наследия покойной Антонины Васильевны Неждановой. Как ни велика ценность этого наследия, но мы не можем не ощущать всей его неполноты. Мы должны, в частности, сразу же отметить, что в основном жанре своего искусства — в оперном — А. В. Нежданова в звукозаписи почти не представлена и, таким образом, для будущих поколений, для истории искусства не запечатлена.

Общеизвестно, что А. В. Нежданова была одной из самых блестящих исполнительниц русского классического оперного репертуара. Ее наиболее яркие оперные партии — Антонина, Людмила, Татьяна, Снегурочка, Волхова, Марфа, Шемаханская царица, Царевна-Лебедь — были величайшими шедеврами русского вокального и сценического искусства.

Из всех названных партий А. В. Неждановой в звукозаписи имеется только одна ария (вернее, отрывок из арии) — Марфы из IV акта «Царской невесты». При этом запись на пластинку, сделанная в дореволюционные годы и недавно реставрированная, чрезвычайно дефектна с точки зрения качества звучания, пестрит тембровыми искажениями и посторонними шумами. Все же при внимательном прослушивании можно уловить тот чрезвычайно тонкий оттенок, который характерен для А. В. Неждановой в этой партии: образ умирающей, болезненно галлюцинирующей Марфы артистка рисует в обаянии необыкновенной душевной чистоты, не увядающей даже под влиянием глубокой и страшной трагедии.

И как ни плохо звучит эта старинная матрица-пластинка, но она все же передает и тот глубоко волнующий, неповторимый тембр голоса А. В. Неждановой, в котором наиболее ярко ска-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Исполнительство

Звуковое наследие А. В. Неждановой

Содержание