Классик армянской музыки

(Материалы к биографии Комитаса)

А. Шавердян

Научная биография Комитаса еще не написана. Многие важнейшие обстоятельства его жизни не уточнены в достаточной мере; не установлен еще хронограф его творческой деятельности. С другой стороны, имеют хождение непроверенные, а то и прямо ошибочные суждения, которые искажают, фальсифицируют облик Комитаса. В отдельных биографических очерках жизнь Комитаса изображена в идиллически-оптимистических тонах; создается концепция, согласно которой после немногих лет самого раннего детства, омраченного сиротством, вплоть до трагических 1915‒1916 годов, когда прервалась деятельность Комитаса, вся его жизнь была путем восхождения, легко дававшихся удач и триумфов. Комитас предстает перед читателями, как удачник, окруженный всеобщим вниманием, любовью, которому определенно везет в его взаимоотношениях с людьми, в выборе учителей.

Между тем, в новейшей музыке трудно сыскать еще одного крупного музыканта, которым был бы пройден столь же тяжкий и тернистый путь. Все тяготы, невзгоды и бедствия, выпавшие на долю армянского народа в критический период его истории, были пережиты Комитасом — и не только в детстве, когда он остался круглым сиротой, и не только в трагические годы первой мировой войны. На всем своем пути ему приходилось с титаническими усилиями преодолевать бесконечные трудности и препятствия. Сглаживая эти трудности и препятствия, биографы Комитаса искажают историческую действительность и обедняют облик выдающегося художника-борца.

Ясная постановка ряда принципиальных вопросов явится необходимой предпосылкой для создания подлинно научной биографии Комитаса в живой связи с конкретной историей армянского народа и его культурной эволюцией. Остановимся на некоторых из этих вопросов.

1. Об учителях Комитаса

Неоспоримым фактом является плодотворность трехлетнего пребывания Комитаса в Берлине — с 1896 по 1899 год. В это время он с поразительной быстротой овладевает опытом европейской классической музыки. В эти же годы он формируется как ярко самобытный композитор, прочно опирающийся на традиции армянской национальной музыки, формируется и как зрелый мыслитель, осознающий художественную ценность и силу этих традиций.

Основываясь на этих данных, некоторые биографы Комитаса не скупятся на самые лестные эпитеты для его берлинских учителей, называя их «знаменитыми берлинскими профессорами» и «крупнейшими музыкальными теоретиками». Кто же эти «знаменитые берлинские профессора» и в какой мере Комитасу действительно посчастливилось в выборе руководителей и учителей? Что представляет собой Рихард Шмидт — директор частной консерватории, в которой на протяжении трех лет обучался Комитас? Любопытно, что среди 16 Шмидтов, Шмитов и Шмидов, — немецких музыкантов, фортепианных преподавателей, теоретиков, оркестровых музыкантов, сочинителей музыки, сведения о которых сообщает музыкальный лексикон Г. Римана¹, — Рихард Шмидт не значится. А ведь во всем, что касается немецкой музыки и немецких музыкантов, Г. Риман может быть признан весьма добросовестным авторитетом. Не выделена и консерватория Р. Шмидта среди упоминаемых Риманом 22 берлинских «консерваторий», являющихся в подавляющем большинстве заурядными музыкальными школами и училищами. Не создана ли слава Р. Шмидта биографами Комитаса и не является ли он всего лишь педагогом-ремесленником средней руки?

В одном из писем 1897 года Комитас свидетельствует о том, что Р. Шмидт сумел оценить «благородный и оригинальный музыкальный стиль» своего ученика, что он признавал его «армянским стилем», являвшимся «новшеством для музыкального мира». Этому противоречат ученические работы Комитаса, написанные по заданию Р. Шмидта, — достаточно безликие сентиментальные lieder’ы, а также фортепианные пьесы салонного склада, уводившие юного музыканта от задач выработки «оригинального музыкального стиля» и толкавшие его на путь ремесленного делания музыки.

Среди педагогов Комитаса называют имена М. Фридлендера, Г. Беллермана, О. Флейшера. Последний, очевидно, разгадав талант Комитаса-

_________

¹ См. 12-е немецкое издание под редакцией Эйнштейна (1929 г.).

Комитас

ученого, проявлял к нему большое внимание. Он ввел Комитаса в 1899 году в состав вновь созданного Международного музыкального общества и опубликовал в первом же выпуске поквартального издания этого Общества исследование Комитаса об армянской церковной музыке. Однако нас прежде всего интересует, в какой мере мог воздействовать этот историк на формирование мировоззрения Комитаса. И здесь немаловажно отметить, что научные тенденции и выводы Комитаса диаметрально противоположны установкам О. Флейшера — этого представителя «германизма», одного из основоположников расистской, реакционной музыкально-исторической концепции, сводящейся к искусственной апологии европеизма (то есть, в конечном счете, «германизма») и всемерному принижению «ориентального», как синонима экзотики, варварства и неполноценности. О. Флейшер, утверждавший, что «под снежными покровами грегорианского хорала истинный германский мажор (!) сохранился со времен дохристианских», по существу подводил «историческую базу» под расистскую теорию X. С. Чемберлена, видевшего стою научную миссию в «защите европеизма от ориентализма».

Противоречия между Комитасом и его берлинскими наставниками и учителями — это противоречия двух мировоззрений, двух культур.

Зрелый Комитас отнюдь не переоценивал силу и подлинную научную авторитетность своих берлинских учителей. Из-под бремени отдельных догм и предрассудков немецкого музыкознания он упорно и небезуспешно стремился высвободиться. В высокой степени ценно следующее свидетельство Спиридона Меликяна: «Осенью 1904 года, когда я собирался ехать за границу, Комитас, как учитель мой и руководитель, будучи весьма озабочен тем, чтобы я не поддавался немецким влияниям, дал мне переписать и взять с собой весь сборник собранных им песен, как неисчерпаемый источник армянских тем»¹. Едва ли нужны пространные комментарии к этому напутственному предостережению Комитаса.

Вдумчивое изучение всех материалов, касающихся взаимоотношений Комитаса с его берлинскими учителями и, шире, со всей интересующей его областью европейского музыкознания, рассеет, — это можно уверенно утверждать! — миф о том, будто Комитас был покорным учеником «знаменитых» учителей, которым он послушно следовал и которые оказали «решающее» воздействие на формирование его взглядов, вкусов, стиля и метода.

2. Комитас и армянская церковь

Комитас, как известно, был питомцем Эчмиад.зина²; он был отмечен особым вниманием руководителей армянской церкви, благоволивших к нему в начале его деятельности. Монашеский сан сопутствовал ему от окончания Эчмиадзинской академии до последнего дня сознательной жизни. Это явилось первопричиной многих ошибочных суждений, высказанных биографами Комитаса. Авторы, близкие к клерикальным кругам, замалчивая многочисленные факты, вскрывающие глубокий антагонизм между Комитасом и Эчмиадзином, создали официальную версию, согласно которой Комитас якобы был верным слугой и сыном церкви. Эту концепцию фактически исповедовали и вульгарные социологи, охотно уступавшие крупнейшего армянского музыканта клерикалам.

Следует вспомнить, что на определенных этапах новой истории армянского народа церковь выполняла некоторую положительную роль. Как указывает Н. Я. Марр, в условиях разобщенности народа, его разбросанности по разным материкам и странам мира, церковь нередко являлась «единственной общественной организацией, воплощавшей национальные интересы»³. Церковь охраняла национальную письменность, культуру, искусство, язык. Означает ли это, что церковь, как утверждали многие буржуазные историки, являлась выдающимся прогрессивным фактором в новой и новейшей истории армянского народа — вплоть до интересующего нас периода, связанного с деятельностью Комитаса? Нет, в зародившемся и всё более расширявшемся на протяжении XIX века национальном движении армянского народа положительная роль церкви была крайне ограниченна и по существу кратковременна. По мере роста и выдвижения активных демократических сил, озабоченных народным просвещением и ор-

_________

¹ Комитас, Народные песни. Этнографический сборник ГИЗ Армении, 1931 г. Предисловие, стр. X.

² Эчмиадзин — резиденция католикоса, главы армянской церкви.

³ Н. Я. Марр, Армянская культура, ее корни и доисторические связи по данным языкознания. («Язык и история», оборник 1-й. Соцэкгиз, 1936).

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка