Выпуск № 12 (133) | 1949 - страница 42

бокое сочувствие к миллионам азербайджанцев, томящихся под игом иранских правителей, твердую веру в их грядущее освобождение. Замысел превосходно удался. Поэма воспринимается, как страстный и волнующий, художественный документ, направленный против империалистического насилия и гнета. Молодой композитор нашел весьма интересную, впечатляющую форму: сонатное аллегро, открывающееся медленным вступлением, органично сочетается с вокальным монологом (побочная партия — соло баритона) и яркими хоровыми эпизодами (середина разработки, кода). Программность симфонического развития в соединении со словом, с действенным, почти театрально-осязаемым участием хора, приобретает особенно конкретные, идейно убеждающие черты. Вступления хора временами воспринимаются как живые оперно-сценические эпизоды; в этих случаях хор выступает не как рупор отвлеченных идей, а как непосредственный выразитель чувств и чаяний народа, страдающего под чужеземным гнетом.

Весь интонационный материал поэмы ярко национален, близок азербайджанским народным ладам. Такова скорбная тема вступления (в ладе «хумаюн»), рисующая горе и лишения зарубежных азербайджанцев, таков мрачный образ, символизирующий жестокость иранских правителей, таковы и темы освободительной борьбы и стремления к свободе (главная партия поэмы, хоровая кода). Это талантливое произведение, не лишенное и некоторых конструктивных недостатков, заслуживает в дальнейшем более детального критического разбора.

Зрелое художественное мастерство, тонкий вкус и богатство красочных ресурсов продемонстрировал Кара Караев в своей симфонической сюите из балета «Семь красавиц» (на сюжет поэмы азербайджанского классика XII века Низами). В сюите пять частей: блестящий вальс, любовно-лирическое адажио, гротескный танец шутов, центральная часть — семь портретов сказочных красавиц разных национальностей (индийская, византийская, хорезмская, славянская, магрибская, китайская и азербайджанская) и эффектно оркестрованное праздничное «Шествие». Слушателей пленили в этом произведении благородная красота мелодий, несомненно вдохновленная прекрасной поэзией Низами, разнообразие национальных ритмов; вызывает возражение лишь чрезмерное увлечение автора роскошью и импрессионистической изысканностью оркестровки.

Другая балетная сюита, показанная на смотре, принадлежит Султану Гаджибекову и связана с его новым балетом «Гюльшен» (на сюжет, из жизни колхозниковхлопкоробов Азербайджана). Семь номеров сюиты, также построенных на ярко национальном тематическом материале, произвели хорошее впечатление, хотя до постановки балета трудно говорить, удалось ли автору правдиво передать образы современной колхозной жизни.

Крупное сочинение на смотре показал лауреат Сталинской премии Джовдет Гаджиев: ораторию, посвященную товарищу Сталину (на слова Сулеймана Рустама). Впервые молодой композитор, автор трех симфоний, обратился к монументальней ораториальной форме. Суровая критика, прозвучавшая по его адресу в начале 1948 года, направила одаренного музыканта на поиски реалистических, близких народу музыкальных средств. Из пяти частей оратории были показаны четыре: величественная 1-я часть, представляющая собой развитое симфоническое аллегро, с широким и свободным включением торжественных хоровых эпизодов, 2-я часть — монолог баритона, 3-я часть — колыбельная для сопрано с хором, 4-я часть — песнь о Москве. Лучшая из частей — проникновенная «Колыбельная» — с большой тонкостью воспро-

Илл. 1

изводит образы мягкой и утонченной азербайджанской народной лирики. Сильные героические эпизоды, также глубоко пронизанные национальным колоритом, есть и в 1-й части. Значительно менее удалась автору 2-я часть, с ее искусственно-декламационным безличным стилем. Уязвимой стороной оратории являются также недостаточная цельность и стройность общей ее формы. Автору было высказано единодушное пожелание: дописать финал и доработать имеющиеся части, стремясь к большему идейно-тематическому единству и монолитности целого, к большей простоте и народности музыки.

Живейший отклик вызвало исполнение нового произведения композитора и дирижера Ниязи — его симфонического мугама «Раст». Это второй опыт симфонизации азербайджанских мугамов (после талантливо сделанных «Мугамов» Фикрета Амирова, отмеченных в 1949 году Сталинской премией). Пьеса Ниязи впечатляет богатством и роскошью оркестровых и гармонических красок, буйным разливом пестрых и цветистых тембровых средств. Специфическая речитативная манера, напоминающая причудливые наигрыши восточных ханенде (инструменталистов), то и дело сменяется более четко оформленными эпизодами песенного, таицовального или маршеобразного характера. Вся пьеса своим богатым красочным убранством напоминает драгоценный восточный ковер, вытканный народными мастерами.

Развивая опыт Амирова, Ниязи попытался дополнить импровизационный склад мугама некоторыми классическими приемами симфонического письма: четыре раздела пьесы, носящие названия традиционных народных ладов («Майе», «Вилаети», «Шикестен-фарс» и «Арак»), объединены своеобразными ин-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Илл. 1

Содержание