Выпуск № 7 (128) | 1949 - страница 44

Поль Робсон

Фото Р. Мещерского

ступал перед бойцами интернациональных бригад в республиканской Испании, пел в странах народной демократии. Его выступления почти никогда не носят характера просто концертов. Благодаря подбору программы и выразительным комментариям, которыми певец обычно сопровождает исполнение своих песен, каждое выступление Робсона превращается в своеобразный политический митинг.

Выступая на Всемирном конгрессе сторонников мира в Париже, Робсон приветствовал делегатов «от демократической Америки, от негритянского населения Америки и народов колониальных стран, стремящихся к достойной жизни, освобождению и борьбе против тех, что готовят новую войну».

Свою речь Робсон закончил исполнением боевых песен испанских республиканцев, а также песни И. Дзержинского «От края и до края», которую он спел на русском языке.

Программы московских концертов Поля Робсона были составлены из народных и революционных песен многих стран, песен американских негров и песен советских композиторов. С огромным подъемом и силой внутренней убежденности поет он боевые испанские песни, песни американских рабочих, среди которых ярко запомнилась суровая и простая песня о Джо Хилле — вожде революционного движения в США, павшем от руки наемного убийцы. Робсон поет на еврейском языке волнующую песню еврейского гетто в оккупированной гитлеровцами Варшаве. Эта песня была сложена бойцами еврейских дружин на мотив известной песни Дан. и Дм. Покрасс «То не тучи, грозовые облака». В репертуаре Робсона — также революционные китайские песни. Он с огромным успехом пел у нас на китайском языке боевую песню китайской Народно-освободительной армии «Вставай!».

В творчестве Робсона гармонически сочетаются пламенное сердце борца и огромное лирическое дарование, обаяние артиста, умеющего раскрывать глубину и поэтичность народной песни. Его голос — «бомба и знамя», мощно призывающий к борьбе против угнетателей и поджигателей войны, — может также своими мягкими, проникновенными интонациями, своим пленительным, бархатистым тембром выражать самые сокровенные, самые нежные чувства и настроении.

Так, просто и поэтично он исполняет старинные английские народные песни, французскую песенку «На заре моих дней», негритянскую колыбельную «Спи, мой бэби», русскую народную песню «Ах, ты, ноченька».

У Робсона строгий и благородный вкус. Его манера пения предельно проста и вместе с тем необычайно выразительна. Он поет легко и свободно, никогда не форсируя голос. Никогда мы не видим на его лице напряжения, этой му-

ченической певческой маски с надувшимися жилами и вытаращенными глазами, так часто уродующей лица многих певцов.

Обаятельная простота, артистическая скромность, огромная любовь к народной песне и верность народно-песенным традициям определяют характер исполнения Робсоном замечательных песен американских негров. Это та родная стихия, где талантливый певец чувствует себя особенно свободно и легко.

Мы не можем назвать иначе, как классическим, его исполнение вдохновенных негритянских гимнов — «Отпусти мой народ», «Никто не знает моей печали», «Небо», «Колесница», в этих песнях, сложенных безвестными негритянскими народными поэтами и композиторами, Робсон умеет передать задушевность и красоту образов, вековечное стремление народа к свободе, его оптимизм и веру в свои силы.

Замечательно поет Робсон известную трудовую негритянскую песню «Водонос», рисующую тяжкий подневольный труд негритянской рабочей артели на постройке дороги. Скупыми средствами артист достигает здесь огромной силы выразительности и драматизма. Его голос звучит тоскливо и заунывно. Так может петь человек, погруженный в однообразный и непосильный труд. Песню эту Робсон сопровождает коротким жестом — удар мотыгой по сухой земле. И этот скупой намек создает для слушателя всю картину, всю бездну горя и страдания черных рабов американских капиталистов, выжимающих из негров-рабочих кровь и пот.

Эту замечательную песню Робсон заканчивает на самых низах своего глубокого баса. Заканчивает ррр, почти неуловимым для слуха звуком. Затаив дыхание, мы слушаем это столь необычное окончание песни, и вместе с певцом переживаем чувство солидарности к угнетенным, чувство горячего протеста против поработителей.

Но вот Поль Робсон запел песни советских композиторов. Искреннюю любовь к нашей родине, гордость за наш народ и веру в торжество социализма вкладывает певец в эти великолепные песни.

Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек...

поет Робсон. И в его пении дышат уверенность и сила, глубокое патриотическое чувство: он гордится нашей великой могучей страной, где процветает подлинная дружба народов, где нет расовой дискриминации...

Нет для нас ни черных, ни цветных, —

эту фразу Робсон поет с особенным чувством и значением.

Превосходно исполняет Робсон песню Д. Шостаковича из кинофильма «Встреча на Эльбе», песню Н. Богословского «Любимый город», песню И. Дзержинского «От края и до края».

— Для меня песня является острым социальным оружием, — говорит Поль Робсон.

И песни советских композиторов, которые так вдохновенно поет Робсон на всех своих выступлениях на митингах и рабочих собраниях, хорошо служат ему в борьбе за мир, за демократию. Нашими советскими песнями он выражает свои политические убеждения, свои заветные мечты. Советскими песнями он пламенно агитирует, зовет, сплачивает на борьбу за новый, лучший мир.

С огромным увлечением Поль Робсон рассказывает нам о негритянской народной музыке. Его глаза вспыхивают живым огоньком, когда мы спрашиваем его о характере и стиле отдельных песен, о том, как их следует исполнять. Он подходит к роялю и, несмотря на утомление после целой серии концертов и выступлений, несмотря на то, что сегодня ему еще предстоит прощальный концерт в Зале им. Чайковского, он начинает петь. Он поет нам несколько «Spirituals», показывая на конкретных примерах правильную манеру исполнения негритянских песен.

— Песню нужно петь просто, — говорит он. — Главное в негритянской музыке — это ритм, который должен пронизать все исполнение. Его нельзя ни скомкать, ни нарушить произвольными отступлениями и ферматами. Только художественная правда и искренность рождают верное исполнение негритянской песни.

Робсон ненавидит дешевые эффекты, ферматы на высоких нотах, погоню за «звучком».

— Меньше всего это годится для негритянской песни, — говорит он и комически изображает, как нелепо прозвучала бы «эффектная» высокая нота в конце величественной и благородной песни «Отпусти мой народ».

Робсон горячо любит Мусоргского и говорит о нем с особенным чувством. Он хорошо понимает всю беспредельную глубину великого русского композитора.

— Мусоргский стремился к правде в музыке, к реализму, он хотел музыкой выразить слово. В этом его величайшая заслуга перед всей мировой музыкой, — говорит Робсон.

Стремление к правде в искусстве заставляет Робсона, по его словам, уже давно мечтать об исполнении партии Бориса Годунова в опере Мусоргского.

Замечательный певец, выдающийся общественный деятель, блестящий оратор и лингвист, Поль Робсон высоко и самоотверженно несет через всю свою жизнь непоколебимую веру в торжество прогрессивных идей человечества, в победу света над тьмой.

Глядя на его мощную, широкоплечую фигуру атлета, слушая его проникновенный, выразительный голос, наслаждаясь его удивительным талантом, хочется сказать о нем замечательными словами великого русского писателя Горького:

«Человек — это звучит гордо!»

Л. Глазкова

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Поль Робсон

Л. Глазкова

Содержание