МУЗЫКАЛЬНАЯ ЖИ3НЬ

Дипломные работы студентов Московской консерватории

(К вопросу о воспитании будущих музыковедов)

Т. Ливанова

Как готовят у нас музыковедов? Что неблагополучно в их воспитании? — такие вопросы обязана сейчас поставить наша музыкальная общественность.

Высоко знаменательно, что товарищ А. А. Жданов на совещании деятелей советской музыки в ЦК ВКП(б), говоря о классических традициях русского искусства, с гордостью называл имена не только композиторов, но и критиков-музыковедов, музыкальных писателей — Стасова и Серова. Подлинный расцвет искусства и литературы в нашей стлане всегда был связан с деятельностью не только великих практиков-творцов, но и славных наших идеологов-теоретиков, великих критиков. Имя Белинского встает рядом с именами Пушкина и Гоголя. Имя Стасова неотделимо от имен Мусоргского, Бородина, Римского-Корсакова, Балакирева.

Мы вовсе не склонны безоговорочно доверять слепой интуиции художника, его субъективному, якобы сверхъестественному чутью. Мы твердо уверены в познаваемости искусства и его истории. Мы не сомневаемся в том, что человек, знающий историю литературы, лучше поймет и истолкует Чехова, постигший историю театра — сильнее сыграет Шекспира, вникший в историю музыки — лучше исполнит Глинку и Баха, Чайковского и Бетховена.

Что же касается тех, кто готовится стать музыкальными учеными, музыкальными критиками, то есть наших будущих Стасовых и Серовых, то от их воспитания, от их направления зависит очень многое в развитии советской музыкальной культуры. Нельзя думать, что они, воплощающие наши большие надежды, будут простыми свидетелями расцвета этой культуры. Они будут ее создателями, участниками и творцами.

Постановление Центрального Комитета об опере «Великая дружба» Мурадели обратило особое внимание на подготовку и воспитание молодых композиторов в наших консерваториях и в первую очередь в Московской консерватории, «где формалистическое направление является господствующим». Как известно, теоретико-композиторский факультет Московской консерватории не только формирует композиторов, но и готовит музыковедов — будущих педагогов, критиков, разносторонних деятелей музыкальной культуры.

Пред нами — пятьдесят дипломных работ, защищенных студентами — историками и теоретиками за время, начиная с 1943 года. За каждой работой стоит молодой советский специалист, недавно выпущенный в жизнь.

Присмотримся ранее всего к тематике и общему облику этих рукописей. Основная часть тем почерпнута из истории русской музыкальной классики. Восемь работ посвящены Чайковскому, пять — Римскому-Корсакову, четыре — Мусоргскому, по три — Бородину и Рахманинову, по две — Балакиреву, Серову и Скрябину, по одной — Глинке, Лядову, Ляпунову, Калинникову, Метнеру, Палиашвили. Помимо того, ряд работ затрагивает творчество русских композиторов в связи с историей жанра или с рассмотрением иных сквозных вопросов русской музыки. Таковы дипломные работы: «Из истории русской баллады первой половины XIX в.» К. Алемсовой, «К истории скерцо в русской музыке» Е. Гордеевой, «Ориентализм в русской классической музыке» Т. Соколовой, «Сказочные образы русской симфонической музыки» Ю. Бружеса. Шесть дипломных работ посвящены творчеству советских авторов: «Народно-русские элементы в творчестве Прокофьева» Н. Запорожец, «Балет Прокофьева «Ромео и Джульетта» В. Оливковой, «Бэла» — опера Ан. Александрова» Е. Сявинцевой, «Фортепианные сонаты Ан. Александрова» И. Шехониной, «Вокальный концерт Глиэра» Ф. Гушанской. «Опера М. Коваля «Емельян Пугачев» В. Кухарского. Только три работы посвящены темам зарубежного искусства: «Полифония в сонатно-симфонических произведениях венских классиков» И. Прохоровой, «Ранние симфонии Моцарта» К. Саквы, «Симфонические поэмы Листа» В. Вянслова. Одна работа освещает связь творчества Мусоргского и Дебюсси — М. Игнатьевой. Наконец, особо — в смысле постановки темы— следует выделить работу П. Апостолова: «Военная музыка как фактор морально-боевого и патриотического воспитания армии и народа».

Из этого списка видно, что вопросам современной музыки посвящено слишком мало работ, что недостаточно разрабатывается тематика зарубежного искусства и весьма неравномерно распределено внимание к важнейшим темам русской классики. В выборе тем, в общем планировании тематики не чувствуется направляющего руководства. Создается впечатление, что тематика дипломных работ возникает стихийно, самотеком. Так, например, студентка 3. Сабашникова защищает тему «Вальс, в трех балетах Чайковского», а год спустя
Р. Барановская представляет дипломную работу — «Вальс в творчестве Чайковского»; Я. Гиршман пишет очерк «Серов и его опера «Вражья сила», а полгода спустя А. Попова выступает с темой — «Взгляды Серова на реалистическую музыкальную драму и его опера «Вражья сила». Так, на одном факультете можно, повидимому, заблудиться в трех соснах, в то время как десятки нужных, важных, острых тем не получают никакой разработки!

По общему облику дипломных работ трудно представить себе те элементарные научные требования, те критерии, которые обязательно предъявляются к ним в Московской консерватории. Многие работы разрастаются чуть ли не до объема диссертаций (работы О. Левашовой, К. Саквы,
Ю. Бружеса, Н. Шуйской и др.); другие не удовлетворяют школьным требованиям литературной грамотности или обнаруживают отсутствие минимальной научной культуры — неумение составить библиографию (Л. Долинская, И. Рабинович, Т. Решетникова).

Повидимому, на факультете даже нет выработанного и известного всем представления об обязательном научно-техническом уровне работы студента-музыковеда, которого можно допустить к защите диплома.

Когда мы присматриваемся к тематике дипломных работ, то оказывается, что здесь очень существенные особенности зависят от руководителей: в каждом классе обнаруживаются свои склонности, свои преобладающие вкусы. Кстати сказать, студенты Московской консерватории очень неравномерно распределялись по классам. Из пятидесяти дипломных работ целых пятнадцать выполнены в классе проф. И. В. Способина, в то время как в руководстве дипломниками принимали участие 13 профессоров и доцентов¹. Восемь дипломников подготовил проф. В. Э. Ферман. Остальные руководители выпустили каждый не более четырех молодых музыковедов.

По общему содержанию дипломных работ в них преобладает интерес к инструментальной музыке, к вопросам, связанным с формой и элементами музыкального языка. Впрочем, казалось бы, немало работ посвящено и темам музыкального театра (17), вокальным жанрам (6) и проблемам программности (4). Однако это не общее направление факультета, а только интерес отдельных классов: таковы все восемь работ по классу В. Э. Фермана, все три работы по классу Р. И. Грубера, три из четырех работ в классе В. А. Цуккермана, две из четырех работ в классе С. С. Скребкова и только пять из пятнадцати работ в классе И. В. Способина.

Среди пятидесяти занимающих нас рукописей есть несколько превосходных работ; во многих работах обнаруживаются живые творческие устремления, интересные наблюдения, верное и свежее художественное чутье (мы оцениваем, конечно, эти работы именно как студенческие, то есть не как свершившие всё, чего ждут от зрелого музыковеда, но как нашу надежду). Итак, возможности у нашей молодежи хорошие. К сожалению, проявляются и крепнут эти возможности лишь очень редко благодаря школе, чаще независимо от нее, а порою даже вопреки ей. Иными словами, все лучшее развивается здесь почти исключительно за счет дарования студента или личной инициативы отдельного педагога. Именно поэтому о ростках и проявлениях лучшего мы можем говорить на основании отдельных достижений, а о недостатках, заблуждениях и трудностях — в связи с определенной системой.

Нисколько не претендуя на полноту охвата, мы отметим сначала отдельные творческие находки и ценные качества в ряде исследований. Очень серьезны, зрелы и самостоятельны вполне академичные по выполнению «Очерки по истории музыки к драме» О. Левашовой (1943г.), рассмотревшей ряд интересных образцов сценической музыки на Западе — от Пёрсела до Мендельсона («Сон в летнюю ночь»). С подлинным художественным чутьем, отнюдь не формально, талантливо осветила симфонизм Глинки
Т. Оболадзе в работе «Испанские увертюры-фантазии» (1944 г.). Много тонких наблюдений сделала Е. Гордеева в интересной работе «К истории скерцо в русской музыке». Кропотливо и вдумчиво изучила рукописи Бородина Н. Листова для работы о «Князе Игоре» (1945 г.). Смелой, острой и актуальной оказалась уже упомянутая работа П. Апостолова о военной музыке (1946 г.). Широким, вполне «взрослым» исследованием отнюдь не студенческого плана является работа К. Саквы о ранних симфониях Моцарта. И Апостолов, и Саква показали умение критиковать, полемизировать, бороться за утверждение своих идей. Есть много привлекательных черт в интересной, хотя и очень спорной работе
Ю. Бружеса «Сказочные образы русской симфонической музыки». Настоящим творческим успехом отмечена работа И. Попова «Очерк симфонического творчества Балакирева», особенно последний ее раздел, посвященный общим вопросам балакиревского симфонизма. Способным критиком показал себя на защите диплома В. Кухарский, один из немногих дипломантов, избравших советскую тему. Интересна по постановке темы работа
В. Рачковской «Поздние романсы Римского-Корсакова и их влияние на новый вокально-речевой стиль «Царской невесты» (1947). С упорством и страстью отстаивает свои взгляды на единую музыкальную драматургию «Хованщины» Э. Караполян в своей шероховатой, но пытливой работе. Очень серьезно, исследовательски-настойчиво подходит к теме Н. Шуйская («Абессалом и Этери» Палиашвили, 1948 г.). Интересную творческую индивидуальность ощущаем мы в работах К. Алемасовой, Т. Ермишиной, Т. Мюллера, Т. Соколовой, Р. Ширинян, В. Ванслова, Я. Гиршмана, М. Игнатьевой, В. Оливковой, И. Рабинович, И. Шехониной. Каждый из них выявляет отдельные черты, по которым уже угадывается

_________

¹И. Ф. Бэлза, Н. А. Гарбузов, Р. И. Грубер, С. В. Евсеев, Д. В. Житомирский, К. А. Кузнецов,
Т. Н. Ливанова, Л. А. Мазель, С. С. Скребков,
И. В. Способин, Н. В. Туманина, В. Э. Ферман,
В. Д. Цуккерман.