Выпуск № 8 (119) | 1948 - страница 15

воевать», «С милой сердцу Кубани», «Выше голову», «Гармоника» и другие.

Однако краткая характеристика некоторых особенностей музыкального языка Соловьева-Седого еще не исчерпывает оценки значения его творчества. Роль песенного искусства Соловьева-Седого — этого выдающегося композитора, заслуженно любимого народом, носящего почетное звание Сталинского лауреата,— значительно большая. Всё привлекающее и поучительное в его лучших песнях имеет значение не только в пределах песенного жанра, но и в более широком смысле. Вместе с песнями
А. В. Александрова, И. Дунаевского, В. Захарова,
А. Новикова и некоторых других многие песни Соловьева-Седого явились яркими достижениями реалистического направления советской музыки. Они правдиво запечатлели лучшие чувствования и помыслы советских людей, отразили ясность души и благородство их сердец, выдержавших испытания незабываемых, героических событий Великой Отечественной войны. Несомненная заслуга композитора — в его смелом и проницательном реализме, в передаче живых, человеческих чувств, человеческого тяготения к эмоциональному восприятию действительности, то есть в яркой гуманистической направленности его творчества, привлекшей к нему сердца миллионов слушателей. Соловьев-Седой оказался среди первых, решительно поднявших свой голос певцов жизненной правды в годы, когда воинствующий формализм и трюкачество грозили заполонить советское музыкальное искусство. В этот период народ, чуткий ко всем подлинным явлениям искусства, пел его лучшие песни, находя в них чистый источник радости и наслаждения. В каждой из них сосредоточивались горячие лучи больших общественных идей.

Песни Соловьева-Седого немало способствовали сохранению живых, поэтических интонаций музыкальной речи, противостоящих беспредметному мелодизированию и холодному сочинительству, свойственных музыке последних лет. Они захватывают и покоряют своей теплотой и сердечностью, рождающими активное отношение к явлениям жизни; они создают оптимистическое, жизнелюбивое отношение к бытию. Именно благодаря этой правде, искренности и творческой честности в общении с исполнителем и слушателем композитор завоевал любовь народа и прежде всего нашей молодежи.

Однако, невзирая на все несомненные положительные качества лирики Соловьева-Седого, необходимо критически рассмотреть два вопроса: о допустимости ограничения творчества советского композитора одной лишь темой любовной лирики и о самом характере раскрытия образов в этих избранных рамках.

В творчестве В. Соловьева-Седого наметился этот односторонний уклон. Сознательно ограничив себя узкой любовно-лирической темой, замкнутый в круг давно уже запетых образов и ситуаций, композитор тем самым обеднил источник своего творческого вдохновения. Подавляющая часть его песен посвящена молодежной теме. Однако как мало у композитора песен, повествующих о героическом боевом комсомоле! Много ли написано им песен, воспевающих самоотверженность героев фронта, пыл энтузиастов творческого труда? Разве не достойны проникновенных песен Зоя Космодемьянская и Лиза Чайкина, Юрий Смирнов и Александр Покрышкин, герои Сталинграда, Севастополя и Ленинграда, мастера и новаторы производства, передовики великой сталинской стройки, их подвиг и труд, ставший делом чести, славы, доблести и геройства? Темы, раскрывающие духовное богатство и привлекательный облик молодого человека советской эпохи, почти не получили развития в творчестве Соловьева-Седого.

Правда, некоторые его песни посвящены героической теме. Таковы, например, «Песня о краснодонцах», «Баллада о Матросове», «Комсомольская песня». Но в них композитор оказался далеко не на высоте своего мастерства, не смог глубоко проникнуться духом героики, пафосом патриотического подвига. «Песня о краснодонцах» — наиболее удачная. Но и в этой песне, как и во многих других, композитора «подводит» далеко не безупречный поэтический текст. Героическая эпопея борьбы молодой гвардии большевиков сведена к бессвязному перечислению отдельных эпизодов. Музыкально песня обеднена хоровым одноголосием, и сама ее патетика не таит подлинного коллективного начала.

На том же примерно уровне находится «Баллада о Матросове». В ней музыка также хотя и лучше текста, но далека от

того, чтобы создать впечатляющий образ героя. Конечно, это по силам Соловьеву-Седому, отнесись он к этой теме столь же проникновенно, как в лучших из своих лирических песен.

В «Комсомольской песне» (из музыки к пьесе «Начало пути») обедненность образа комсомольцев, уходящих в поход, особенно бросается в глаза. Литературный текст весьма легковесно раскрывает героическую тему. В нем нет связного содержания, глубины замысла, поэтического обобщения. Всё сведено к примитивному повествованию о внешних явлениях, об атрибутах боевой романтики, уместных скорее в простеньких детских песнях: трубный сигнал и марширующий, «по форме снаряженный (?) батальон», — вот всё содержание песни. Второй и последний куплет ее, ничем не связанный с предыдущим, ограничивается морализующими сентенциями, выраженными в стихах, весьма далеких от настоящей поэзии:

Все, что с детства мы любим и храним,
Никогда врагу не отдадим,
Лучше сложим голову в бою,
Защищая родину свою...

Абстрактная, казенно-бодрая, невпечатляющая мелодия, построенная на ухарских выкриках синкопированных звуков, примитивные секвенции ровными четвертями, шаблонное сопоставление мажора-минора, — всё это примеры опрощения музыкального языка. К тому же вряд ли можно признать естественным лихой пошиб мелодии, довольно странно обрисовывающий сыновьи чувства нашей молодежи.

Выход композитора за пределы любовно-лирического жанра наблюдается весьма редко и результаты его не всегда являются удачными. Как же обстоит дело с творчеством В. Соловьевй-Седого в пределах облюбованной им песенной лирики? Всегда ли достигает он в этом жанре правдиво-художественного отражения нашего быта?

Советские люди научились, оставляя достаточное, но скромное место личным чувствам, глубоко и страстно переживать общественное. Можно ли не воспеть эти новые думы и эмоции, эту новую черту в характере советского человека? В песнях же Соловьева-Седого по-прежнему один сказ: о «парнишечках с тальянками», о «девчатах-смуглянках» и «беляночках»... Бесчисленно повторенные многими поэтами и композиторами вариации уже изжили этот обветшалый образ, не говоря уже вообще о его «природной» ходульности и несоответствии нашему живому современнику — молодому человеку сталинской эпохи. У Соловьева-Седого неестественно, как в кривом зеркале, выглядит наша колхозная молодежь.

В песне «Поет гармонь за Вологдой» (текст
А. Фатьянова) демобилизованный гвардии сержант — лихой парень, улыбаясь в пшеничные усы, разгуливает с гармонью среди поющих (?) овсов.

«Легко ему шагается, и, глядя на него, «девчата только ахают». В другой песне на текст Н. Глейзарова повествуется, как «ехал парень через (речку, а заехал в брод» (как еще иначе можно ехать через речку?!) Здесь он повстречал девушку-красу, «ахнул на телеге» и всю ночь, вздыхая, нелепо просидел посреди реки. Безвкусная иллюстрация на обложке этой песни (Музгиз, 1947) воспроизводит идиотскую фигуру парня, на которую удивленно взирают даже лошади. Это остолбенелое «ахание», «эхание» и глуповатое хлопание глазами сопутствует многочисленным встречам ухарей-«молодцов, — Красной Армии бойцов» с «девахами»! В песне «Обиделись девушки» (текст А. Фатьянова) «девицы-соколицы» нежданно-негаданно выступают в нелепой роли... воинственных амазонок. Завидев конников, они, точно одержимые, зачем-то бойко вскакивают на лошадей и

поскакали по полю, руки в бока,
лишь глазами хлопали два полка.

В песне «Разговор» (текст С. Фогельсона) туповато-ограниченный парень-матросик в разговоре о любви также способен лишь на то, чтобы беспомощно «эхнуть».

Тема любовных встреч, прощаний, гаданий и страданий становится во многих случаях навязчивой идеей у героев песен Соловьева-Седого. В песне «Гадание» (А. Фатьянов) изнывающие от безделья девчата занимаются тем, что «средь муравистых лугов» целые дни загадывают на женихов. Но вот девки пригорюнились — нависла страшная угроза: «видно, в девках век сидеть», и с тех пор у

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание