ность делу Ленина — Сталина. Комсомол — молодое большевистское племя — формировал у молодежи оптимистическое отношение к жизни, способность стойко переносить материальные невзгоды и лишения: из-за них не принято было огорчаться. Дружба комсомольцев в быту, их бодрость, оптимизм, благотворно действовали на беспартийную молодежь, особенно живущую в общежитиях (на Молчановке и в Фуркасовском переулке).

Летом 1923 года, во время каникул, группа консерваторской молодежи — комсомольцы и беспартийные (из живущих в общежитии) работала, как мы уже говорили, на строительстве Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. На месте нынешнего Парка культуры и отдыха им. Горького был пустырь, огромная свалка, образовавшаяся за годы гражданской войны и разрухи. И вот постепенно расчищалась территория, один за другим вырастали павильоны. Трудно передать то радостное волнение, тот энтузиазм, который испытывали советские люди при открытии выставки. Мы были горды тем, что в этом большом событии была доля и нашего комсомольского труда. Много лет спустя, когда мы с группой бывших комсомольцев консерватории посетили Всесоюзную сельскохозяйственную выставку 1939 года, выставку, поразившую величием наших побед и явившуюся свидетельством мощи колхозного строя, мы вспоминали первую выставку 1923 года.

В 1925 году Московская консерватория приняла культурное шефство над деревней Малеево, Каширского района, Московской области. Комсомольцы не раз выезжали в Малеево, проводили там беседы, концерты, вечера самодеятельности. Каждый приезд шефов был событием в жизни этого села, да и в нашей жизни. Неописуемое впечатление произвел радиоприемник, который был нами впервые установлен в селе. Социалистическая культура входила в быт: вслед за лампочкой Ильича в деревне появилось радио. Каким это все было новым, волнующим в те годы!

Нелегко было в начале 20-х годов коммунистам и комсомольцам заниматься музыкой как профессией. Все силы партии и народа были прежде всего направлены на восстановление хозяйства. Нередко закрадывались сомнения: нужно ли сейчас для страны дело, которым мы занимаемся, имеем ли мы, комсомольцы, право отдавать свои силы музыке, в то время когда они нужны для более неотложных задач? И вполне понятны случаи, когда музыкально одаренные люди уходили из консерватории в другие вузы — технические, гуманитарные, медицинские. Порой мучило то пренебрежительное отношение к нашим занятиям музыкой, которое мы встречали со стороны комсомольцев, в частности, других вузовских ячеек. Приходилось встречаться с предубеждением, что заниматься музыкой — это что-то вроде «буржуазного предрассудка». Мы знали, что подобные «взгляды» не имеют ничего общего с установками нашей партии, даже в самые суровые годы гражданской войны уделявшей большое внимание вопросам искусства. Но все же эти предубеждения, встречавшиеся в окружавшей комсомольской среде, беспокоили нас. Требовалась известная стойкость, чтобы продолжать усиленно работать над овладением своей музыкальной профессией и укреплять в себе сознание полезности этого дела.

Слушают радио! (В деревне Малеево, 1925 год)

В свете всех этих переживаний и размышлений огромное значение имело для нас выступлениенаркома просвещения А. В. Луначарского. Как теперь помню, это было довольно узкое, по количеству участников совещание музыкальных деятелей, в Малом зале консерватории. Обращаясь к коммунистам и комсомольцам, сидящим в зале, Луначарский сказал (я, быть может, цитирую не совсем точно, но содержание и смысл его слов врезались в память): «Вас здесь горсточка, партия занята сейчас неотложными задачами восстановления хозяйства. Ей пока не до вас. Но придет время, партия обернется в вашу сторону. Смотрите, не ударьте тогда лицом в грязь!»

Эти слова влили в нас бодрость, поддержали веру в необходимость для Советской страны нашего музыкального дела.

Годы с 1922 до 1924 можно считать первым этапом в работе комсомольской организации консерватории. Работа еще носила несколько замкнутый характер.

Лишь с того момента, когда в работе нашей организации выявилась ее специфика, усилилось наше влияние на окружающую студенческую молодежь. К этому времени изменилось и лицо нашей ячейки в профессиональном отношении, повысилась успеваемость. В составе комсомольской организации к 1926–1927 г. были академически успевающие товарищи, такие, как А. Дьяков, Е. Лойтер, М. Сивер, К. Успенская, В. Белый, О. Леонтьева.

Начиная с 1925 г. партийная организация консерватории стала расти и за счет комсомольцев, вступивших в ряды большевистской партии. Крупным событием в жизни комсомольской организаций консерватории явилось создание в 1924 году комсомольского музыкального коллектива. Его инициаторами были А. Дьяков и К. Успенская. Задачей коллектива была массовая музыкальная работа в рабочей аудитории и среди студенчества. В наши дни, когда такой большой размах приняла музыкально-просветительная работа — по радио, в многочисленных лекториях и музыкальных университетах, деятельность комсомольского коллектива может показаться кустарной, узкой по масштабу. Но не забудем, что это было более 20 лет назад...

Сколько энтузиазма, инициативы, настойчивости вкладывали мы в это дело! В состав коллектива вошли, как основное ядро, комоомольцы; кроме того, в его работе участвовало значительное число беспартийных. В жизни консерваторской молодежи появилось увлекательное творческое дело, связывающее учебу с жизнью за стенами учебного заведения.

В работе коллектива приняли участие студенты
А. Дьяков, К. Успенская, Е. Лойтер, М. Сивер, М. Брук, М. Андреева, 3. Иванова, В. Гонтарь, К. Юдин,
С. Крылова, К. Корзюкова, Ф. Годовкин, П. Понтрягин, А. Руднева, И. Лапшин, Л. Хаианина и др. Выступлениям предшествовала большая подготовительная работа по просмотру литературы, по составлению программ, прослушиванию, репетициям и т. д. Были подготовлены лекции-концерты на следующие темы: «Русская народная песня», «Могучая кучка», «Труд в музыке» и другие. Были программы, приуроченные к датам революционного календаря; реже проводились смешанные концерты. По инициативе А. Рудневой был создан небольшой женский хор из студенток хорового отдела, участвовавший в Концертах комсомольского коллектива. В его репертуар включались народные песни, женские хоры из русских опер, произведения на революциейную тематику (Кастальского, Васильева-Буглая, Лобачева и др.). Особенным успехом пользовался хор под управлением
А. Рудневой в выступлениях перед работницами-текстильщицами.

Мы были связаны с Московским Комитетом комсомола, который направлял наш коллектив в клубы. Мы выступали на заводе им. Ильича, на фабрике б. Циядель, в красноармейских частях, в Коммунистическом университете трудящихся Востока, в Академии коммунистического воспитания и т. д. Общение с массовой аудиторией, чуткий отклик, который встречали концерты коллектива, окрылили нас.

Комсомольский музыкальный коллектив просуществовал с 1924 по 1926 год. Со времени создания Производственного коллектива композиторов («Проколл») между этими двумя студенческими содружествами установился тесный контакт: произведения студентов-композиторов стали включаться в программы наших концертов.

Опыт музыкально-просветительной деятельности комсомольского коллектива не прошел бесследно и для академической работы консерватории: он был перенят в 1927–1928 году Сектором учебно-производственной практики.

Из незабываемых впечатлений комсомольских лет встает в памяти демонстрация 1927 года в ответ на «ультиматум Керзона». Среди массы студенческой молодежи идет и наша, консерваторская колонна. Комсомольцы, — как всегда, активные запевалы боевых массовых песен и хлестких политических частушек. Приближаемся к Советской площади. Неожиданно на выступе обелиска Свободы (напротив Моссовета) появляется высокая фигура Маяковского. Его рука поднята вверх — как рука статуи Свободы. И над притихшей многотысячной массой демонстрантов плывет в воздух мощный голос поэта-трибуна:

Разворачивайтесь в марше!
Словесной не место кляузе.
Тише, ораторы!
Ваше слово, товарищ маузер.

Пусть,
оскалясь короной,
вздымает британский лев вой.
Коммуне не быть покоренной.
Левой!
Левой!
Левой!

Эти слова как нельзя лучше выражали чувства советских людей, демонстрировавших в ответ на ультиматум английских империалистов свою силу, мощь и уверенность.

С открытием Воскресной Рабочей консерватории (в 1928 году) и Музыкального рабфака (в 1929 году) некоторые из более подвинутых комсомольцев впервые выступили в роли педагогов. Какая перед ними была чуткая и благодарная аудитория, жадно впитывающая музыкальные знания!

Вспоминаю, с каким радостным волнением мы, молодые педагоги, проводили занятия по музыкальной литературе и истории музыки, вызывавшие большой интерес у аудитории. В самом деле, разве не должно было окрылять нас, если слушатели впервые на наших уроках услышали сонаты и симфонии Бетховена, «Сечу при Керженце», «Шехеразаду», отрывки из опер Римского-Корсакова, увертюру и арии из «Руслана и Людмилы», «Богатырскую симфонию» Бородина, романсы и песни Глинки, Мусоргского, Чайковского, Шуберта, фортепианные сочинения Шопена?!

В эти годы комсомольская организация консерватории получила значительное пополнение за счет музыкально-одаренной пролетарской молодежи, съезжавшейся в Москву со всех концов Советской страны.

Из первых комсомольцев консерватории и Музыкального рабфака вышло немало деятелей советской музыкальной культуры. Назовем композиторов Белого, Коваля, Мокроусова, Будашкина, Спадавеккиа, Надирова, Шафранникова, певцов Леонтьеву, Королева, Чувиляева, Шаповалову, пианистов Дьякова, Лойтер, Сивер, В. Эпштейна, кларнетиста А. Семенова, педагогов Бандину, Агажанова и музыковедов Успенскую, Штейнпресса, Бернандта, редактора ВРК И. Калтат-Назарочкину, политработника Скоблионок.

В дни 30-летия славного ленинско-сталинского комсомола мы помним о замечательных людях, взращенных им. Мы свято чтим память тех, молодых и смелых, воспитанных комсомолом, беззаветно преданных партии Ленина – Сталина, кто отдал свою жизнь на фронтах Великой Отечественной войны. Мы не забудем А. Дьякова, В. Малина, И. Надирова,
А. Вайнштейна, К. Курпекова и других наших товарищей, погибших смертью храбрых и боях за честь и независимость нашей великой Родины.