ЗА РУБЕЖОМ

Вредный суррогат искусства

Г. ШНЕЕРСОН

Вечер. Из радиорепродуктора слышатся русские слова, произносимые с какими-то почти неуловимо-чуждыми современной русской речи интонациями. Это один из нью-йоркских белоэмигрантов пытается возможно выразительнее прочитать перевод очередной беседы о «заманчиво-райской» жизни в Америке. Затем следует неизменная порция злобной антисоветской клеветы и враждебных измышлений, направленных против демократических стран Европы, отвергнувших «благости» плана Маршалла. Наконец, женский голос объявляет: «А теперь прослушайте программу американской танцовальной музыки, которую мы передаем ежедневно в это время...»

...Душераздирающий, животный крик труб и тромбонов на самом высоком регистре. Это крик павианов, рев раненого вепря. Это звуки джунглей, не имеющие ничего общего с человеческой речью. Еще, еще и еще... Но вот трубы и тромбоны, расположившиеся друг над другом в самых нелепых дисгармонических сочетаниях, со скрежетом и воем сползают вниз. Тем временем рояль, контрабас и ударник уже установили неумолимо-однообразную, квадратно-размеренную поступь движения, механически и тупо топчущегося на месте. Никаких признаков мелодии, ни одной живой песенной интонации. Ритмически организованный хаос нарочито безобразных невропатических звуков. Порой врываются солирующие выкрики отдельных инструментов... Вот, задыхаясь, плачет кларнет, вот вразрез всему, издеваясь над слушателями, дико орет труба, противно квакает тромбон. Наконец, выплывает какая-то куцая судорожная попевка из пяти нот. Эта бессмысленная фраза с гипнотизирующим постоянством настойчиво и тупо повторяется двадцать, тридцать, сорок раз подряд. Иногда ее прерывает короткое соло одного из участников этого музыкального шаманства. И опять — те же пять нот, на том же месте, в том же движении, ничего не выражая, ни о чем не говоря.

Проходят три минуты, и эти оскорбительные для человеческого слуха звуки прекращаются так же бессмысленно, как и начались...

«Вы прослушали популярный танец „Мопмоп“ в исполнении знаменитого оркестра Тедди Уилсона. А теперь послу...»

Очнувшись от какого-то оцепенения, вы стремительно бросаетесь к радиоприемнику и выключаете его.

Так каждый вечер по нескольку раз пропагандисты из «Голоса Соединенных Штатов Америки» преподносят нам образцы американской музыки, очевидно, в полной уверенности, что такая музыкальная приправа к словесной пропаганде идей «американизма» должна привлечь наибольшее количество слушателей. Такими же приемами завлечения слушателей пользуется английская «Би-би-си». Однако, не располагая своей национальной развлекательной музыкой, эта почтенная дама вынуждена прибегать к трансляции американских джазовых пластинок.

Иногда, для разнообразия, вместо диких какофонических звучаний «буги-вуги» и «ри-боп», «Голос США» и «Би-би-си» передают музыкально-танцовальные программы, составленные из популярных джазовых песенок, исполняемых недоразвитыми вокалистами из породы «крунеров» под аккомпанемент салонных джазоркестров.

В сахаринных интонациях солиста, в тщательно сбалансированном, прилизанном звучании оркестра есть явная претензия на конфектную красивость, сдобренную изрядной долей эротики. Содержание этих лирических «композиций» предельно ничтожно, мелодический язык обесцвечен и убог, представляя собой обычно перепевы одних и тех же интонационных формул. Гармония и построение формы абсолютно стандартны.

Как мал и никчемен мир чувств, отраженный в этой фальсифицированной музыке, приспособленной к запросам «среднего» американца, к укладу и стилю американской жизни. И как умело поработали заправилы американской «индустрии развлечений» над тем, чтобы нивелировать духовные запросы народа, развратить его вкусы, приучить его к своему суррогатному товару.

Перед нами каталог граммофонных пластинок американской популярной музыки. Тысячи названий, сотни авторов, многие десятки оркестров. Страницы пестрят именами джазовых «звезд» — певцов, певиц, трубачей, саксофонистов, тромбонистов, ударников. Огромный аппарат рекламы.

Эта грандиозная по своим производственным масштабам, организованная по всем правилам капиталистической монополии промышленность наводнила своей продукцией рынки не только американского континента, но и многих стран Европы, Азии, Африки. Умноженные на миллионы радиорепродукторов, эти пластинки заполонили своим звучанием мировой эфир. Бесчисленные радиопередачи, направленные на определенные страны, часами вколачивают в уши слушателей вместе с неприкрытой пропагандой американского и британского империализма невропатические звучания джазов, слащаво-сентиментальную, выхолощенную эротику американских популярных песенок и танцев.

Что несет с собой это растленное искусство? О чем поется в этих песенках, размножаемых через граммофон, радио, кино, издаваемых в огромных тиражах с кричащими обложками, чаще всего изображающих в разных вариантах один и тот же вульгарный тип патентованной американской красавицы? Какое отношение к жизни, к любви, какую мораль воспитывают эти жалкие пустышки, изготовленные по стандартным рецептам в порядке конвейерного производства американскими мастерами Tin Pan Alley?¹

Любовная тематика составляет примерно 95 процентов содержания всех песенок.

Он, она, луна, любовь вернулась вновь, сбылись мечты, явилась ты, в небесах с тобой, твоя улыбка, танцую с тобой, лунная серенада, танец в темноте, мечта о звездах, ты не можешь запретить мне мечтать о тебе и т. д. Подобная жвачка из избитых ходовых фраз, имитирующих чувство, заполняет все эти «произведения» американской песенной литературы.

Иногда — это лирика с претензией на чисто американский юмор: «Я нашел девушку стоимостью в миллион долларов в десятицентовом магазине» (I found a Million Dollar Baby in a five-and-ten-cent-Store).

Иногда — это неуклюжая попытка создать «запоминающийся» образ: «Я, как рыба, вытащенная на сушу, как обезьяна, убежавшая из зоопарка, когда вижу тебя» («I’m like a Fish out of Water, like a Monkey out of Zoo, when you are around»).

Нередко — это откровенная порнография, построенная на двусмысленной игре слов или пикантности положений.

«Аморальное искусство» — так характеризуют этот род музыки лучшие представители американской интеллигенции, живо ощущающие всю безнадежную тупость и маразм подобного искусства, его развращающее влияние на молодежь.

Известный американский музыкальный деятель и критик Д. Мэсон пишет: «...Если страна Линкольна и Эмерсона действительно дегенерировала до такой степени, что нам не осталось ничего, кроме джаза (jerks and rattles), тогда мы можем по крайней мере отказаться от фальшивого патриотизма и настаивать на том, что уж лучше никакая музыка, чем такая. И пусть лучше наше любимое искусство падет мертвым, но не обесчещенным».

Пропагандируемая со столь широким размахом американская популярная музыка воспитывает в широких массах бездумное, плоское и поверхностное отношение к жизни, сознательно уводит мысль от высоких стремлений, от социальной борьбы, усыпляет классовое самосознание трудящихся. Преобладание грубого секса, так называемой «лирики», в сущности, представляет собой утверждение аморального и низменного отношения к женщине. Обращение к эротике есть вполне осознанное направление у творцов этого жанра, нашедшее свое теоретическое обоснование в работах ряда американских социологов и литераторов. Практическая сторона дела вполне подтверждается огромными тиражами и соответствующими барышами.

Конвульсивный, эпилептический «Hot Jazz», с его дикой оргией ритма, первобытной звериной экзотичностью, так же как и прилизанная похабщина сахаринно-наркотической лирики модных песенок выполняют одну и ту же функцию: отвлекать народ от больших жизненных) проблем, подстегивать и искусственно возбуждать угасающую потенцию «толстых».

Главным источником вдохновения для творцов этого фальсифицированного искусства, отравляющего сознание человечества, служит всесильный доллар — неутолимая жажда наживы, погоня за барышом, стремление протолкнуть свою продукцию.

Являясь одной из отраслей американской «индустрии развлечений», или, как ее иначе называют, «духовной промышленности», производство популярной музыки строится на тех же основах, как и производство кинофильмов, литературы и других орудий массового воздействия на духовную жизнь народа. Изо дня ь день, потакая самым отсталым, самым низменным запросам толпы, американская массовая литература, кино, изобразительное искусство, музыка ведут свою вредную пропаганду пошлости и человеконенавистничества, порнографии и звериного шовинизма, воспевают подвиги гангстеров, романтику патологических извращений, «поэзию» детектива.

Производство «духовной пищи» в Америке вполне рационализировано и поставлено на солидные деловые рельсы. Всё это в полной мере относится и к производству музыки.

Американцы кичатся своей популярной музыкой, называя ее «проявлением национального гения», гордятся широчайшим распространением джаза — этого продукта американской культуры. Истории популярной музыки, развитию джаза посвящены десятки книг, сотни пухлых исследований американских музыковедов.

При Колумбийском университете существует специальное научно-исследовательское бюро по вопросам популярной музыки. Небезынтересно обратиться к материалам этого бюро и познакомиться с одним из его исследований, относящимся к «Popular Music Industry». Исследование это, опубликованное в журнале «Modern Music», вскрывает механику производства и пропаганды популярных песенок. Приведем несколько выдержек из этой работы:

«Деловым идеалом промышленности популярной музыки является создание “Hit” (песня-боевик). Песня тогда становится “Hit”, когда ее тираж достигает 50 000 экземпляров нотных оттисков. Подсчитано, что не более 15 песен в году распродаются в количестве 100 000 экземпляров и редко более 5 доходят до 300 000. Средняя

_________

¹ Условное наименование американской промышленности популярной музыки.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка