Выпуск № 5 (116) | 1948 - страница 9

свое вдохновенйе в борьбе свободолюбивых народов против реакции и фашизма.

Однако даже и эти композиторы, сознательно стремящиеся к демократизации своего искусства, далеко еще не свободны от груза формалистических влияний. В их музыке еще крепко ощущается модернистическая закваска, сказывающаяся порой в нарочитой усложненности формы и абстрактности языка.

Модернистические тенденции, бесспорно, свойственны и творчеству ряда крупнейших композиторов Польши и Чехословакии, общей направленности художественного мышления известной части музыкальной интеллигенции этих стран.

Куда же должно пойти развитие музыки, для того, чтобы она вышла из кризиса, ушла от опасности полного вырождения? На этот вопрос мы, советские композиторы, на нашем Первом Всесоюзном съезде единодушно ответили следующим образом:

Музыка должна служить интересам народа, она должна нести миллионам слушателей, именно миллионам, а не кучке избранных цехово-замкнутых музыкантов, высокие гуманистические идеалы, — как понимаем их мы, советские люди, и все подлинно прогрессивные деятели человечества, защищающие действительные интересы демократии. Но, чтобы выполнить эту великую общественную функцию, музыка должна обладать способностью быть понятной миллионам людей, способностью доставлять высокое эстетическое наслаждение. Музыка должна быть правдивой, реалистичной, красивой, воодушевляющей людей на благородные поступки, мысли и чувства, способной, говоря словами Бетховена, высекать огонь из груди мужчины, скажем точнее — человека. Чайковский писал: "Я желал бы всеми силами души, чтобы музыка моя распространялась, чтобы увеличивалось число людей, любящих ее, находящих в ней утешение и подпору..." А его современник Мусоргский говорил: "Правда, как бы она ни была солона, — вот моя закваска!"

Мы разделяем эти по-разному выраженные мысли великих классиков прошлого и считаем своей священной обязанностью следовать им.

Эти мысли свидетельствуют о высокой ответственности художника перед народом, о высокой зтичности творчества, о демократической сущности его. Мы, советские композиторы, определяем свою задачу еще шире и полнее. Мы говорим, что основой советского музыкального творчества является метод социалистического реализма, характерный для всего советского искусства.

Мы считаем, что нужно учиться у композиторов-классиков умению сочетать глубокую содержательность произведений и высокое профессиональное мастерство с простотой, широкой доступностью, ясностью музыкальных форм. Да, мы открыто заявляем и хотим, чтобы у нас рождались сочинения, обладающие не меньшей значительностью и силой воздействия, чем лучшие произведения Глинки, Чайковского, Баха, Бетховена, Россини, Верди, Шопена, Шуберта, Дворжака, Сметаны, Грига,— произведения, прочно вошедшие в разряд классических. Мы хотим следовать классическим традициям и развивать их.

Поэтому в обращении к богатейшей сокровищнице народного музыкального творчества и в глубоком его претворении советские композиторы видят один из главных оплодотворяющих источников жизни и расцвета музыки. В обращении к народному музыкальному творчеству мы видим не этнографическую задачу, но задачу глубоко жизненную, художественно-творческую. Суть ее заключается в выработке реалистического, мелодически-образного языка, родного и понятного народу.

Особое внимание мы считаем необходимым уделить вопросу создания оперы, могущей и долженствующей стать столь же жизнеспособной, как и творения Мусоргского, Чайковского, Верди и Бизе и других мастеров этого жанра.

В стремлении к большей демократизации инструментальной музыки крупной формы мы считаем необходимым сделать акцент на программно-симфоничеком жанре, несущем в себе большие возможности ясности, доходчивости и конкретности образов, а также на жанре хоровой музыки, пользующейся любовью народов, глубоко уходящей корнями в их музыкальный быт.

Мы слишком долго пренебрегали общедоступными жанрами легкой развлекательной музыки, отдав этот мощный музыкальный пласт разрушительному воздействию

американского джаза. Почти ни один из великих музыкальных корифеев прошлого не чурался общедоступных жанров легкой музыки и, сочиняя контрадансы, менуэты, мазурки, вальсы, польки, увертюры, программные пьесы, фантазии, рапсодии и т. п., не умалял этим своего дарования, но, напротив, возвышал этот жанр музыки до подлинно художественных образцов.

Мы хотим, чтобы наши музыкальные критики, так же как и композиторы, были объединены в своем творчестве высокими общественными идеалами, во имя которых существует и будет существовать музыка. По нашему мнению, перед критиками музыки — учеными, публицистами, педагогами — открывается поистине безграничное поле деятельности для разработки позитивной реалистической эстетики, способствующей утверждению демократических основ в музыке, ее народности, ее национальных особенностей, а также раскрывающей формалистический, антидемократический, в корне реакционный характер современных, якобы "новых" веяний, основанных на уничтожении мелодики, гармонии, лада, а в целом — души и мысли музыки. В этой связи важно обратиться к разработке проблем классического музыкального наследства, к созданию таких отделов музыки, как наука о мелодии, о народной музыке, о содержании и форме в музыке.

Мы считаем, что неотъемлемыми условиями для благоприятного развития музыкального творчества должно быть всемерное содействие росту вширь и вглубь массового музыкального движения. Чем ближе к народу окажется наше творчество, тем полнее мы сможем ответить его художественным запросам.

Мы, советские композиторы, осудив формалистическое, антинародное направление в современной упадочной буржуазной музыке Западной Европы и Америки, ведущее к полному вырождению великого искусства — музыки, осудив проявления формалистического направления в советской музыке, считаем, что вопросы, поднятые на Съезде советских композиторов, имеют прямое отношение к судьбам музыки всех стран и народов мира. Мы полагаем, что музыкальные деятели мира, кому действительно дороги идеалы демократического искусства и судьбы мировой музыкальной культуры, не могут отмахнуться от тех коренных вопросов, которые оказались поставленными на Съезде советских композиторов...»

После основного доклада Т. Хренникова с большой речью выступил Ю. Шапорин. Его главной темой был вопрос о традиции и новаторстве. Шапорин говорил о живой и мертвой традиции, вредном и прогрессивном новаторстве. Он подробно остановился на исторических примерах развития национальных культур славянских народов, их плодотворном взаимообщении, творческом развитии традиций.

Доклады советских делегатов вызвали широкие отклики. Много вопросов было задано тт. Хренникову, Шапорину. Интерес был проявлен к самым разнообразным областям, начиная с понятия социалистического реализма и кончая бытовыми вопросами. Большинство вопросов было продиктовано искренним желанием обстоятельно узнать и правильно оценить музыкальную жизнь в нашей стране. Лишь некоторые вопросы были заданы, очевидно, с иными целями... Красноречивым доказательством этого служит, например, тот факт, что автор некоторых вопросов такого рода — русский эмигрант, живущий в Америке, В. Серов — даже не счел нужным получить ответы на свои вопросы и не пришел на заседание.

На последнем заседании съезда были обсуждены текст обращения ко всем прогрессивным композиторам мира и резолюция съезда¹.

В обращении, принятом единогласно, под бурные аплодисменты делегатов съезда, впервые была ясно сформулирована мысль о глубоком кризисе в современной музыке. Для современного состояния музыки весьма характерны два порочных ее полюса: с одной стороны, музыка изощренная, абстрагированная от жизни народов, с другой — вульгарная, стандартная товарная продукция, главным образом американской музыкальной «промышленности». «Мы, делегаты, собравшиеся на 2-й Международный съезд композиторов и музыкальных критиков в Праге, — говорится

_________

¹ Печатаются в настоящем номере журнала. — Ред.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание