зыкально-эстетического вкуса, бледности мелодического материала и недостаточной гармонической изобретательности. Впрочем, в маршах, происхождение которых связано с городским или крестьянским музыкально-танцовальным фольклором, в подлинно русских маршах, свободных от влияний трафарета тупого прусского марша, можно встретить и достаточно богатую мелодико-ритмическую основу.

Идейно-художественное содержание старых русских маршей, естественно, определялось господствующей идеологией монархического охранно-деспотического режима.

Таковы основные черты дореволюционного русского строевого марша, как формы военно-прикладной, официально-патриотической музыки. Это «состояние на службе» царизма истории чески дискредитировало в наших глазах старинный русский военный марш, так как в условиях самодержавия он неизбежно приобретал реакционный характер. Однако в известных случаях национальный русский марш получал и объективно-положительное значение. Нельзя забывать, например, что он пробуждал в душе солдата веками складывавшуюся любовь к Родине, звал на подвиги и геройство во славу ее и тем самым помогал русским войскам в их великих исторических сражениях, прославивших нашу страну. Так было и в битве под Полтавой, и в овеянных немеркнущей славой походах суворовских «чудо-богатырей», и в освободительной войне 1812 года, и при атаке Плевненских редутов, и в дни знаменитого Брусиловского прорыва.

При определении правильного отношения к этому жанру должны быть учтены и эти положительные традиции национальной военно-маршевой музыки и историческая преемственность (конечно, на новой основе общественно-организующих функций советской военно-оркестровой музыки).

Не менее важно выяснить причины, почему композиторы прошлого почти совсем не обращались к этому жанру музыки, и определить, насколько это допустимо в наше время. Известно, как мало энтузиазма проявлял Чайковский при сочинении официально-патриотической музыки. Характерно, что Римский-Корсаков, будучи в течение десяти лет инспектором военных оркестров Морского ведомства, сам лично не написал для них ни одного произведения, хотя усиленно аранжировал произведения Глинки, Бетховена, Мейербера, Шопена, Шуберта. У других русских композиторов (Алябьев, Рубинштейн, Глазунов, Аренский) появление произведений этого жанра обусловливалось обычно только специальными заказами, в связи с теми или иными правительственными торжественными мероприятиями.

Кроме того, большинство композиторов, писавших торжественные увертюры и марши, сочиняло их для симфонического оркестра. Для военного же оркестра в специфическом жанре строевого марша композиторы писали чрезвычайно редко.

Во всем этом, несомненно, отразились идейная, духовная разобщенность между армией и народом, отсутствие внутреннего морального единства между правящими верхами, с их военными организациями, и остальным обществом, передовой прогрессивной общественностью.

Нежелание композиторов прогрессивного, демократического направления прославлять и воспевать лжепатриотические, казенно-квасные лозунги официальной государственности и псевдонародности, отсутствие внутренней потребности и социально-нравственных стимулов для этого, — такова одна из основных причин «индиферентного» отношения композиторов в прошлом к военно-патриотической музыке.

Другим существенным фактором нужно признать господствовавшее в прошлом у значительной части музыкантов и критиков высокомерное отношение к демократическим формам музыки.

Были и еще причины, так сказать, «профессионального» порядка. Во-первых, немногих композиторов могла прельстить такая «неблагодарная», слишком ограниченная задача — отдавать свое вдохновение и труд жанру, предназначение которого в царской армии в основном сводилось к тупой муштре, к парадной шагистике, словом, к узко-строевым, а не воспитательным функциям.

Во-вторых, существенным камнем преткновения для сочинения военных маршей являлось незнание композиторами как особенностей военной инструментовки, так и «таинственной» специфики строевого марша, в частности его ритмических и фактурных свойств.

Не секрет, что и в наше время это одна, из причин, мешающая композиторам-симфонистам обращаться к жанру строевого марша.

Но все эти причины ныне отпали вместе с условиями, их порождавшими. Все виды и жанры советского искусства ставятся на службу народу. Оно глубоко проникнуто идеями, волнующими все наше общество, черпая силу и вдохновение в образах современности. Советские художники не могут творить в отрыве от запросов современности. Они должны чутко откликаться на требования, предъявляемые к их искусству жизнью, обществом, нашей партией. Они должны помнить замечательные, слова, некогда сказанные В. И. Лениным:

«В обществе, базирующемся на частной собственности, художник производит товары для рынка, он нуждается в покупателях. Наша революция освободила художников от гнета этих весьма прозаических условий. Она превратила, советское государство в их защитника и заказчика. Каждый художник, всякий, кто себя таковым считает, имеет право творить свободно, согласно своему идеалу, независимо ни от чего.

Но, понятно, мы — коммунисты. Мы не должны стоять сложа руки и давать хаосу развиваться, куда хочешь. Мы должны вполне планомерно руководить этим процессом и формировать его результаты»¹.

Для советского художника следовать этим указаниям — значит смотреть, на свое творчество, как на общественную; задачу, творить правдиво, искренно и свободно, но руководствуясь не узко-индивидуалистическими склонно-

_________

¹ См. «Ленин о культуре и искусстве». Сборник статей и отрывков. Изогиз, 1938.

стями, а запросами народа и его армии. В этом — гражданский, патриотический долг композиторов.

Процесс приобщения советских композиторов к бытовым формам музыки, в частности, к военному маршу, получил свое начало и развитие с первых же лет существования нашей советской государственности и Красной Армии.

Впервые в истории развития военной музыки всех стран наблюдается явление, когда композиторы-профессионалы, в значительном своем числе — и уже не от случая к случаю, а систематически, — посвящают свои силы творчеству в этой области. Многие наши композиторы — как симфонисты, так и мастера малых форм, — попробовали свои силы в этом жанре. Этим достигнуто решительное преодоление вековой отчужденности между «профессиональной» и военно-оркестровой музыкой. Это первое и самое важное прогрессивное событие в истории развития военного марша.

Второе, столь же знаменательное явление — четко определившийся процесс становления, оформления стиля нового советского строевого марша, пришедшего на смену старому военному образцу этого жанра. В наши дни строевой репертуар военных оркестров в значительной своей части обновился. Бытовавшие в первые годы после Великой Октябрьской социалистической революции марши старой царской армии, среди которых было немало штампованных перепевов прусского марша, а то и просто немецких маршей, когда-то завезенных в Россию иностранными капельмейстерами-ремесленниками, сменились теперь в подавляющем большинстве маршами советских композиторов. Это — несомненное достижение наших композиторов. Советский марш, пройдя многие этапы исканий, иногда ошибочных, но благородных по своему устремлению (излишняя симфонизация и усложненность в поисках художественного качества или, наоборот, упрощенчество формы в погоне за идейной содержательностью, сводившееся к попурриобразмому нанизыванию революционных песен), достиг значительного художественного уровня. Его мелодико-гармонический язык, ритмический элемент и фактура неизмеримо обогатились по сравнению с укоренившимся в прошлом штампом бессодержательного художественного примитива и трескучей фанфарности.

Еще одним прогрессивным фактором в области совершенствования военно-маршевого жанра являются опыты по созданию советского песенного марша, основанного на ритмо-интонационном материале бытующих массовых песен и народных, национальных мелодий. Использование этих мелодий в героико-патриотическом жанре удесятеряет их политическую конкретность, их эмоционально-идейное содержание.

Таким образам, художественно облагороженный, профессионально обогащенный, конкретизированный по смысловому насыщению советский марш уверенно и бесповоротно вытесняет старинный русский марш, оставляя жить лишь лучшие образцы прошлой военно-маршевой музыки. В этом — принципиальное значение происшедших в советских условиях сдвигав в деле создания жанра прикладной, строевой музыки для наших Вооруженных Сил.

Однако всё сказанное еще не означает, что в области военного марша всё обстоит благополучно. Положительные выводы не должны заслонить крупнейших недостатков, значительных ошибок и еще непреодоленных барьеров, стоящих на пути развития и совершенствования советской военно-строевой музыки. Не противореча сказанному выше, мы можем говорить даже о кризисном состоянии военно-маршевой музыки наших Вооруженных Сил. Это станет ясным, если от благоприятных параллелей с прошлым перейти к объективному учету современных, новых, больших требований, предъявляемых ко всему советскому искусству, призванному содействовать задачам патриотического воспитания молодежи.

К числу основных, серьезных недостатков относятся. прежде всего, непреодоленные еще скрытое высокомерие и косность во взглядах многих композиторов и музыковедов на марш, как на жанр, недостойный труда большого мастера или исследователя. Эти пережитки буржуазного сознания все еще сильны, ибо они многие годы питались антидемократическими тенденциями господствовавшего формалистического направления.

Выражением такого традиционного пренебрежения к военно-маршевой музыке является и тот факт, что в наших консерваториях на историко-теоретических и композиторских факультетах не преподают военной инструментовки, не изучают и практического сочинения в жанрах бытовой танцовальной и маршевой музыки.

Серьезнейшим тормозом в развитии военно-маршевой музыки остается «заговор молчания» со стороны наших критиков, музыковедов, музыкальной прессы и научно-исследовательских организаций. Пример некоторых прогрессивно мыслящих в этом вопросе музыковедов, нашедших в себе мужество выступить в печати с критическими статьями по военной музыке (Ярустовский, Цуккерман, Данилевич и др.), к сожалению, не подхвачен. Жизненные проблемы репертуара военных оркестров и бытовой танцовальной музыки до сего времени не. получали удовлетворительного освещения ни в «Советской музыке», ни в «Советском искусстве». Нет его и в научно-исследовательских планах соответствующих учреждений Комитета по делам искусств, Института искусств при Академии наук, консерваторий, Музгиза и т. д. Впрочем, удивляться этому не приходится, если вспомнить, что и непосредственные военно-оркестровые учреждения армии, такие, как Инспекция военных оркестров и Высшее училище военных дирижеров Советской Армии, до сего времени проявляют в этом деле явный недостаток инициативы и настойчивости, а порой и ошибочные установки и формалистические извращения.

Проблема строевого марша не решена еще потому, что и в сознании композиторов, специализировавшихся в этой области, царит неясность в вопросе о характере и путях развития со