Выпуск № 6 (111) | 1947 - страница 35

лерея народных жанровых образов (няни-мамки, свахи, подружки, монахи и др.) широко используется в десятках русских опер, она служит незаменимым средством для создания атмосферы народной жизни, национального быта. К этому следует добавить блестящие музыкальные зарисовки картин русской природы почтя в каждой классической опере. Вопомним хотя бы гениальные лесные пейзажи в «Сусанине», «Хованщине» и «Снегурочке»! Разные картины, но все они глубоко русские, национальные, каждая из них органически связана с переживаниями героя — русского человека, русских людей.

Это последнее — едва ли не главное, основное, что определяет народность русской оперы. Характерно, что прежде чем начать писать «отечественную» оперу, Глинка накапливал ряд этюдов — музыкальных «снимков» отдельных чувств русского человека: грусти, решимости, радости, добродушия и т. д. Так, предварительно, еще даже до осознания мысли о создании оперы, возникли романс Антониды, романс Андрея (будущего Вани) и т. д. Очевидно, благодаря именно такому творческому методу и в последующем процессе сочинения произведения — в опере Глинки очень легко, исходя из общности музыкальных средств, обнаружить ясную классификацию музыкальных номеров «по чувствам», свойственным русскому человеку. Такие, казалось бы, разные вокальные номера, как трио «Не томи, родимый», романс Антониды «Не о том скорблю, подруженьки» и часть большой арии Сусанина «Ты придешь, моя заря» — интонационно имеют весьма много общего¹. Интересен и тот факт, что Глинка в плане оперы кратко намечает характеры отдельных действующих лиц, также исходя из национальных особенностей натуры русского человека: «Сусанин — важный характер, сила (степенность) и беззаботность!». «Алексей Собинин — удалой характер, Андрей — простосердечие», и т. д.

После Глинки, как мы уже отмечали, определился новый путь психологизации оперы: стремление не только обрисовать данный характер или данную эмоцию, но и вскрыть процесс становления образа или чувства. И в этом смысле русская опера дает блестящие образцы национальной почвенности музыкального образа. Одним из таких примеров может служить сцена письма Татьяны, в которой именно процесс созревания чувства через внутреннюю активную борьбу показан гениально. Используя тонкие наблюдения над характером русской девушки (ее нравственная чистота, глубина чувствования, способность к самопожертвованию и др.), умело сочетая их с жанровыми национальными образами (няня, картина рассвета), разнообразно творчески используя русский интонационный язык, музыку пушкинского стиха, Чайковский создает глубоко национальную сцену, подлинно русский характер. Именно в сочетании самых разнообразных отдельных элементов — характера, жанра, картин природы, национальных средств выражения — и рождается подлинно глубокое ощущение народности произведения².

Русской классической опере чуждо примитивное понимание народности, хотя оно весьма свойственно многочисленным явлениям оперного искусства в России. Его истоки в первых итальянизированных образцах русской оперы XVIII века.

Стандартный драматургический каркас французской или итальянской оперы заполнялся в этих образцах популярными русскими песнями. Таковы были многие оперы итальянцев Керцелли, Сарти, Мартина-и-Соляра, первых русских композиторов — Соколовского, Пашкевича, Титова и других. На раннем этапе развития отечественной оперы и эта форма была, конечно, прогрессивной. Весьма, однако, показательно, что проникновение национального элемента — становление народности — началось именно с русской музыки³, а не драматургии. В дальнейшем либретто оперы уже строится на национальной сюжетике⁴, а в лирических эпизодах обильно используются городской и крестьянский фольклор или стилизация его. Примеры такого типа оперы мы встречаем в течение первой половины века. Лучшая из

_________

¹ То же самое можно сказать об эпизодах, оттеняющих радостные переживания русского человека — «Во слободке», ансамбль «Ты в семью взял птенца...» и др.

² Взаимосвязь этих элементов весьма сложна и разнообразна. Это видно хотя бы из весьма показательного факта создания ряда замечательных зарисовок национальных характеров и особенно состояний под непосредственным впечатлением русской природы, например, Бородиным — арии Ярославны (см. воспоминания Е. С. Бородиной), Глинкой и др.

³ В 1789 году в записках Храповицкого отмечается, что даже Екатерина II на пробе оперы «Горе-богатырь Косометович» была недовольна тем, что «хоры хороши, но что в ариях много итальянского». Она даже по тем же причинам бракует музыку известного итальянского кумира Чимарозы, написавшего по заказу русскую оперу.

⁴ Характерно, что в самом начале XIX века на сцене оперных театров, возникая довольно быстро, одна за другой появились оперы с такими названиями: «Иван царевич», «Русалка», «Добрыня Никитич», «Наталья — боярская дочь», «Иван Сусанин», «Жар-птица», «Сокол — князь из Ярославля» и др.

них — «Аскольдова могила» Верстовского. Однако большинство из них, в том числе и ряд опер Рубинштейна («Сибирские охотники» и особенно «Фомка Дурачок»), — наглядный пример примитивного понимания народности, хотя они и появились после опер Глинки, «Русалки» Даргомыжского. Примитивизм этих произведений понимали не только классики, но и такие современники, как Сенковский и Боткин. В своей статье о ранней опере Верстовского «Пан Твардовский»¹ Сенковский писал: «Опера, составленная из напевов народных, всегда имеет более вид водевиля, нежели творения чисто художественного, самобытного. Написать оперу в русском характере может тот, кто, достаточно напитавшись нашими попевками, перерабатывает их в себе и потом уже в их духе пишет свое». В 1867 году в московской газете Погодина «Русский» (№ 11−12) В. Одоевский развивает те же мысли: «Дело не в том, чтобы перенести в какое-либо сочинение народный напев, а нечто гораздо труднейшее: перенося или не перенося его — воспроизвести в себе тот процесс, посредством которого с незапамятных времен творилось русское народное пение». Эта мысль утверждается затем в ряде статей Серова, Стасова, Чайковского. Нетрудно заметить их органическую связь с аналогичными эстетическими положениями великих русских демократов. Народность в литературе, по Белинскому, это — «отражение индивидуальной характеристики народа, выражение духа внутренней и внешней его жизни со всеми ее типичными оттенками, красками и родимыми пятнами...». «Если поэт владеет истинным талантом, — продолжает он, — он не может не быть народным, но у кого нет таланта и кто захочет быть народным, тот всегда будет простонародным и тривиальным» («Ничто о ничем», 1836). «Истинная национальность состоит не в описании сарафана, но в самом духе народа. Поэт может быть даже и тогда национален, когда описывает совершенно сторонний мир, но глядит на него глазами своей национальной стихии, глазами всего народа». Эти известные слова Гоголя можно с полным успехом поставить эпиграфом ко всей классической русской опере.

_________

¹ Драматические прибавления к «Московскому вестнику» за 1828 год.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание