Выпуск № 5 (110) | 1947 - страница 4

камерных произведениях советских композиторов, в том числе — молодых. Художественно и идейно худосочными, разоблаченными в своей уродливой экспрессивности оказываются соблазны линеаризма и «необахианства».

Товарищ Жданов выдвинул перед работниками теоретического фронта важнейшую политическую цель: разоблачить реакционные, враждебные народу течения в философии, литературе и искусстве современного Запада, вскрыть перед всеми низость и мерзость идейного падения буржуазии. «Кому же, как не нам, — стране победившего марксизма и ее философам, — возглавить борьбу против растленной и гнусной буржуазной идеологии, кому, как не нам, наносить ей сокрушающие удары!».

На Западе буржуазные борзописцы изощряются в своих стремлениях исказить, изуродовать прав ту о советской музыке. Будучи не в силах воспрепятствовать огромному интересу передовых слоев слушателей к музыке Шостаковича, Прокофьева, Хачатуряна, Мясковского, — эти критики пытаются в ложном свете представить смысл исполняемых сочинений, скрыть от аудитории прогрессивный характер нашего искусства. В десятках статей они разглагольствуют о «тайном мистическом подтексте» в симфониях Шостаковича, об отражении в них «непознаваемой русской души» и т. д. и т. п. Во многих странах широко распространены труды «знатока» русской музыки, английского критика Джеральда Абрагама, который в своих клеветнических писаниях скорбит по поводу «пагубного влияния коммунистического режима» на развитие искусства в СССР.

Мы обязаны разбить лживые тенденциозные суждения продажных музыковедов Запада, стремящихся помешать триумфальному шествию советской симфонической культуры.

Во Франции и США расцветают «новые» музыкальные течения, проникнутые мистикой и мракобесием. Новоявленный французский «гений» Оливье Мессиан пишет программные сочинения на абсолютно безжизненные мистические церковные сюжеты. Игорь Стравинский, в поисках сенсации, бросается от церковной музыки к цирковому балагану и снова назад к средневековью. Даже в среде прогрессивных музыкантов все еще сильны экстремистские тенденции, уверенность, в том, что новая революционная музыка непременно должна создаваться на основе неслыханных, искусственно-изобретенных модернистских приемов.

Наши работы, развенчивающие гнилое декадентское искусство, раскрывающие его идейный маразм, его эстетическое убожество, должны приобрести широкий резонанс на Западе, поддерживая здоровые эстетические стремления немногих прогрессивных художников, связанных с народом.

«Кому, как не нам, — стране победившего социализма и ее философам, — говорит товарищ Жданов, —помочь нашим зарубежным друзьям и братьям осветить свою борьбу за новое общество светом научного социалистического сознания, кому, как не нам, просветить их и вооружить идейным оружием марксизма!».

Ошибаются те, кто полагают, что в социалистическом обществе нет противоречий, что в этом обществе замирает борьба противоположностей, борьба между старым и новым, между отжившим и развивающимся. Эта борьба повседневно идет и в нашем музыкальном творчестве и в музыкальной науке. Без борьбы нельзя преодолеть и отставание нашей теоретической мысли. Но, как указывает товарищ Жданов, «наша партия уже давно нашла и поставила на службу социализму ту

особенную форму раскрытия и преодоления противоречий социалистического общества... которая называется критикой и самокритикой«. Последовательно и планомерно развертывая научную и творческую критику и самокритику, широко используя научные дискуссии и обсуждения, мы сможем осуществить назревший поворот, сможем двинуть вперед разработку насущных вопросов советской музыкальной эстетики.

За последний год в Москве, в Центральном доме композиторов прошли, как уже отмечено выше, две крупные теоретические дискуссии: обсуждение первых двух книг «Истории музыкальной культуры» проф. Р. И. Грубера и трудов А. С. Оголевца. Если отбросить отдельные, к сожалению, еще не изжитые, проявления групповщины, то необходимо признать, что обе эти дискуссии выявили значительные силы музыкантов -ученых, продемонстрировавших здоровый критический подход к оценке опубликованных работ, вскрывших в них ряд существенных недостатков.

Было бы чрезвычайно полезно, помимо упомянутых ранее теоретических работ, в ближайшие же месяцы подвергнуть серьезному открытому обсуждению учебники по истории русской музыки под редакцией М. С. Пекелиса и западноевропейской музыки — Т. Н. Ливановой и В. Э. Фермана, которыми по преимуществу пользуются до настоящего времени как учебными пособиями. На очереди стоит также обсуждение таких новых работ, как «Очерки советского музыкального творчества», как сборники Всероссийского театрального общества о Рахманинове и Танееве и др.

Одна из существенных причин неудовлетворительного положения дела на музыкально-теоретическом фронте — разобщенность сил. Музыкальный сектор Института истории искусств и Институт философии Академии Наук СССР, Ленинградский Институт театра и музыки, Научный кабинет при Московской консерватории, Музыковедческая комиссия Оргкомитета Союза советских композиторов, соответствующие кафедры наших ведущих консерваторий должны объединить свои усилия, внести в эти усилия четкую целеустремленность и большевистскую страстность.

Нет сомнения, что только таким путем, мобилизуя совместные усилия всех мыслящих музыкантов-теоретиков, композиторов, исполнителей, — мы сумеем воздвигнуть стройное здание советской музыкально-эстетической науки. «Надо только больше веры в свои силы, больше пробы этих сил в активных боях, в постановке и решении жгучих современных проблем. Надо покончить с небоевыми темпами в работе, стряхнуть с себя ветхого Адама и начать работать так, как работали Маркс, Энгельс, Ленин, как работает Сталин» (А. Жданов).

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание